Наследники земли - Ильдефонсо Фальконес де Сьерра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уго почувствовал, что Катерина, схватившись за его плечо, скользит вниз. Он подхватил женщину раньше, чем она коснулась пола, потом легонько встряхнул, чтобы кровь вновь прилила к лицу.
– Ты хочешь испортить свадьбу своей дочери? – закричал Герао.
Уго хотел было ответить, но не успел винодел открыть рот, как Герао уже принялся отдавать приказы рабам, слугам, музыкантам и официантам. Они находились во дворе особняка Берната на улице Маркет, где, казалось, в одночасье собрались всевозможные беды, которые могли помешать грандиозному пиршеству, приготовленному на верхнем этаже.
– Герао… Герао!
Мажордом яростно сбросил с плеча руку винодела и продолжил отдавать распоряжения. Тем не менее вскоре он снова повернулся к Уго.
– Я боюсь даже представить, – сказал Герао, – что могло бы случиться, если бы адмирал узнал, что сегодня его жену потревожила старая вольноотпущенница, да еще и мусульманка!
– Она моя дочь.
– Она теперь жена адмирала, а не твоя дочь.
– Чьей бы женой ни была Мерсе, она любит эту старуху.
– Но она же мавританка, Уго! Вольноотпущенница, которая, по твоим же словам, даже не удосужилась принять христианство. Мавританка, позволившая себе оскорбить Деву у Моря, войдя в Ее храм с крестом на груди. Или я не прав?
Уго кивнул, вспомнив, как священники, науськанные Рехиной, сквозь толпу побежали к Барче. Солдаты задержали ее, ведь она стояла рядом, им нужно было только развернуться, чтобы выполнить приказ.
– Да, но…
Уго осекся. Герао снова погрузился в дела торжества. Его окружило несколько человек, один из них докладывал о вине. «А ведь я даже вино сюда не поставил», – вздохнул Уго.
Таща за собой Катерину, Уго последовал за священниками и солдатами, которые выталкивали мавританку прочь. Среди них была и Рехина; Барча оскорбляла ее по-каталански… и по-арабски, пока они не вошли в епископский дворец. Уго и Катерину внутрь не пустили – и они остались стоять под дверьми вместе с толпой любопытствующих.
– Я хочу тебя кое о чем предупредить, – освободившись, сказал Герао. Выражение его лица было очень серьезным. – Если адмирал узнает, что мусульманка осквернила церковь Святой Марии у Моря, то лучше держаться от него подальше.
– Барча не оскверняла храм… – не согласился Уго.
– А как еще это назвать? Если мавританка тайком пробирается в церковь, да еще и с крестом на груди? Насколько ты уверен в ее намерениях? – Уго хотел ответить, но Герао резко его одернул: – Ты мог бы поклясться, что она почитала святое место, что в глубине души не оскорбляла Богоматерь, христиан или нашу веру? Что крест на груди не был насмешкой? Ведь речь идет о свадьбе адмирала… с твоей дочерью! Как ты думаешь, что скажет его светлость, узнав о присутствии этой женщины? Ты знаешь, сколько раз он рисковал жизнью, сражаясь с неверными?
Уго не нашелся что ответить и опустил глаза.
– Это была его свадьба! – повторил человечек, прежде чем слуги снова осадили его с вопросами и требованиями.
– Барча просто хотела порадоваться за девочку, посмотреть на нее в самый счастливый день ее жизни… – сказал Уго.
– Эта девочка – жена графа де Наварклес, адмирала каталонского флота. Никакая неверная не должна радоваться, глядя на нее. Уго, ты, кажется, не понял характер адмирала. Я же говорил: он неплохой человек, но столь же нетерпим и жесток, как если бы до сих пор сражался в море с еретиками, последователями пророка – такими, как твоя мавританка. Если ему что-то угрожает или не нравится, он, не думая, отвечает насилием. Так он выиграл много сражений. И именно так защищает то, что любит: свой корабль, свою команду, а теперь и свою жену. Лучше не зли его, Уго. Не говори, что еретичка запятнала церковь и свадебную церемонию своим присутствием.
– Иначе он меня убьет? – спросил Уго, направляясь к лестнице, ведущей наверх.
– Все может быть, – ответил мажордом, и его тотчас вновь окружила прислуга.
Уго кое-как выдавил улыбку, когда проходил мимо стола, где сидели Бернат и Мерсе вместе с дворянами, городскими советниками и даже епископом… Епископом! Уго встретился взглядом с Бернатом. Нет. Он не мог беспокоить его сейчас. Винодела не волновала ни реакция адмирала, ни то, что Бернат может его убить, – он просто не хотел портить дочери праздник. Он верил, что еще будет время все уладить с Барчей. Уго уже направлялся к другому столу, следуя за пажом, как вдруг Мерсе помахала ему рукой. Отец улыбнулся ей, на сей раз вполне искренне. Мерсе выдохнула, словно была ошеломлена торжеством, улыбнулась в ответ и послала отцу несколько воздушных поцелуев. Уго сел на свое место и выпил. Много. Он сидел среди богатых купцов и знатных людей Барселоны, которые не обращали на него никакого внимания, и наслаждался вином. Поначалу оно казалось ему изысканным, но с каждой чашей становилось все более пресным.
24
Со дня свадьбы прошло несколько месяцев. Из всего, что происходило во время торжества, Уго мог вспомнить только свое пробуждение в погребе дворца. Рядом с ним сидела Катерина: Мерсе попросила ее позаботиться о подвыпившем родителе. Шок от казни Елены смешался с горечью из-за заточения Барчи, пока первая беда не растворилась в следующей. Как и предсказывал Герао, Бернат проклял мусульманку, осмелившуюся войти в церковь Святой Марии у Моря в день его свадьбы. Мерсе не раз просила за мавританку – и именно тогда впервые столкнулась с другой стороной корсарского нрава. «Эту церковь построил мой отец!» – прогремел Бернат и поклялся, что разорвет на куски любого еретика, который появится на