Я вам что, Пушкин? Том 1 - Ричард Рубин

правда считаешь, что этот наш разговор прописал какой-то хмурый задрот в текстовом редакторе? Типа, «оп, а щас надо проникновенную сцену ебануть, чтоб накал повысился», так? Ну это же бред полный.

Нацуки задрожала как осиновый лист и встряхнулась.

— Я…я не знаю, — проворчала она, — ведь ты же говоришь, что кто-то описал в красках всю мою жизнь. Мог и это придумать.

— Мог, — согласился я, — но ты больше не обязана никому подчиняться. Две минуты назад в гостиной ты сказала, что ты живой человек. Я те могу поклясться всем, что у меня есть, хоть и особо нет ни хрена — с тех пор, как я сюда попал, ни разу не засомневался в том, что вы настоящие. Про ту, другую я так сказать не могу.

Нацуки закусила губу, чтоб снова не разреветься. Но по щекам бежали все новые и новые дорожки.

— Не верю я тебе, — сказала она тихо, — говоришь ты хорошо и вроде бы все гладко, но все равно не верю, хоть убей.

(а ведь твой злой брат-близнец с удовольствием свернул бы ей шею. и злобно кекекекал бы при этом)

Брат-близнец… точно!

Я протянул руку и осторожно утер ей слезы.

(ну хорошо еще что сопли вытирать не начал)

Уймись на секунду. Ща важный момент на подходе.

— И не требую от тебя этого, Нат, — сказал я тихо, — с моей стороны это было бы слишком дерзко, что ли. На такое нужно время…

(которого у вас не то чтобы много)

— Но об одном я тебя все-таки попрошу. В мою историю не верь сколько влезет, но! Думаю, ты же не станешь спорить с тем, что тот Майкл совсем поехавший, так?

Она помедлила пару секунд. Наверняка теперь все мои слова будет под семью микроскопами на предмет пиздежа и провокаций исследовать. Но такова селяви, я уже выбрал эту кривую дорожку. Да еще и еду по ней на велике без седла. Больно и неловко, но главное — приехать в пункт назначения.

(зря ты это помянул. вдруг старина майк щас как раз всякие ВЕРОЯТНОСТИ через консоль додумается подкрутить?)

— Вы с Майклом друг друга стоите, — проворчала Нацуки, — один псих, другой пиз… балабол.

— Зови как больше нравится, мне плевать, только обещай сделать, как я скажу, ладно?

Хотелось встряхнуть ее для верности как бутылку с застоявшимся кефиром, я едва удержался.

— Ладно, — буркнула она, — чего тебе?

Я мягко взял ее под локоть и подтолкнул по коридору в сторону гостиной. Тут же в голове начал формироваться план…

(гм)

Ладно, подобие плана.

(кхм-кхм)

Ладно, очень относительный набросок, который может сойти за план, если присмотреться! Но тем не менее, это уже что-то.

— Давай, пойдем еще посидим.

Она попыталась выдернуть руку.

— Сдурел? У меня дел невпроворот! Чего это вдруг я должна с вами тусоваться? Вы мне оба теперь не очень-то и нравитесь…

Я ее уже не слышал. После минутной напряженности Нацуки снова стала ныть и ворчать, как автобусная бабка, а этот ее «режим общения» я здорово навострился фильтровать.

— Вот и славно, — похвалил я, — тапки даже можешь не надевать, Моника потом пол вымоет, она все равно выспалась и полна сил как зайчик из рекламы.

Зайчик тем временем сидел сложа лапки и унывал. Вот чесслово, при всей своей напускной стервозности Моника стопудово из тех, кого нынче зовут снежинками. Чуть что не так, сразу губы дует и ударяется в жалость к себе. Что, может, само по себе и не смертельно… но не тогда, когда на горизонте маячит фигура маньяка, который готов всем нам секир-башку устроить.

Я опустился перед ней на корточки.

— Улыбнитесь, капитан. Я заделал пробоины в «Титанике» нашей дружбы и он еще поплавает какое-то время.

В ответ донеслось глухое:

— Правда?

Я покосился в сторону Нацуки. Теперь коротышка осознала, что иногда за эффектные выходки приходится платить. Сидела и дула себе на руку, как индеец, раздувающий костер вдоль боевой тропы.

— Ну, типа… Трехстороннюю драку насмерть пока решили отложить и, на мой взгляд, это уже хорошо. Если с тобой я еще хоть как-то совладаю, то…

Моника кисло усмехнулась.

— Гарик, у тебя удивительный талант нести чушь, от которой хочется орать в голос, ты знаешь об этом?

— Так это же прекрасно, — обрадовался я, — когда знаешь, что можешь заставить женщину кричать, это здорово поднимает самооценку!

Она закашлялась и посмотрела на меня таким взглядом, от которого внутри все похолодело. А сказал-то я, между прочим, чистую правду, все как думаю. И отказываться от своих слов не намерен!

Я уже загрустил, что щас меня снова в извращенцы запишут и скандал по новому кругу пойдет, как Моника рассмеялась.

— И вот опять, — произнесла она, — ты такие глупости мелешь и в такое неуместное время, что поневоле на ха-ха пробирает. Это правда природный талант, можешь с-собой гордиться.

— Я и горжусь, — сказал я уже серьезно, — но не переживай. У тебя будет повод проявить себя. Слушай.

И я по-быстрому, полушепотом задвинул ей про то, как мне не понравились слова Майкла, мол, на этот вечер у него планы. К чести Моники, она отнеслась к моим подозрениям весьма серьезно. Хотя не стоило даже удивляться — госпожа президент лучше всех на свете знает, как грустно потерять консоль.

Поспорить может разве что тот, кто пятую плойку с алика заказывал, когда они в дефиците были. Не понаслышке знаю — сам так мониторил когда-то иксбокс серии «икс», а в итоге купил полный ящик вьетнамского бальзама «звездочка». Даже сам себя похвалил за покупку, достойную взрослого человека. Правда, веселья бальзам принес значительно меньше.

Но сейчас бы очень пригодился.

— Я тогда щас на телефоне повисну, а ты пока обработай Нат руку, хорошо?

Моника кивнула и направилась в ванную. Я же опустился на ее место (люблю сидеть на нагретом) и извлек мобильник. Черт, пусть они все будут дома…

План мой был прост как две потертые советские копейки — под любым предлогом вызвонить Юри и Саёри сюда и залучить их к нам с ночевкой. Не потому что я решил внять совету Майкла и все-таки устроить себе гэнгбэнг на прощание. Просто мне было бы спокойнее, если б девочки оставались на виду, пока не придет время для Моники вводить чит-коды в консоль. И