Дорогая, я женюсь на львице - Наталья Александрова

– Такого не может быть, чтобы Забейда прилетела! Леонид тогда непременно Машку бы выселил! Уж на что он совесть потерял, но все ж таки не посмел бы ее оставить! Нет, такого не может быть, чтобы она прилетела!

– Ничего не понимаю, – Ирина потрясла головой. – Какой Леонид? Какая Машка? Нам нужна Забейда Нурмуралиева, пассажирка рейса семьдесят пять – сорок… у нас груз скоропортящийся…

– Так я же вам про нее как раз и говорю! – Соседка повысила голос. – Не может такого быть, чтобы она прилетела! Не настолько все же Леонид ума лишился… Пойдемте, женщины, я вам все сейчас разъясню, только сейчас этого террориста покормлю…

Кот тем временем уже залез мордой и передними лапами в сумку и что-то там с громким урчанием ел. Хозяйка слегка шлепнула его, вытащила из сумки и пошла на кухню. Кот с обиженным видом потрусил следом. Там хозяйка выдала ему средних размеров рыбину, вымыла руки и повернулась к подругам:

– Может, чайку со мной выпьете?

– Нам еще три адреса обойти нужно… – начала Ирина, но Катя перебила ее:

– Конечно… – и добавила, перехватив неодобрительный взгляд подруги: – Разве только полчашечки…

– Полчашечки, полчашечки! – подхватила тетка, нажала кнопку на электрическом чайнике и выставила на стол три огромных бокала, расписанных красными петухами, каждый не меньше, чем на литр. Рядом с бокалами тут же появился такой же огромный расписной заварочный чайник и корзинка с плюшками.

Ирина тяжело вздохнула, а Катя громко сглотнула слюну. Хозяйка уселась за стол и проговорила:

– Нет, это никак не может быть, чтобы Забейда от своих горилл прилетела!

– От каких горилл? – растерянно переспросила Ирина.

– Ну, обезьяны такие, большущие, – пояснила тетка, взглянув на Ирину, как на ребенка. – В Африке живут. А Забейда их там изучает. Я раз на фотографии видела – тьфу! Смотреть противно! Обезьянища такая огромная, кулак, как моя голова, а она рядом с ней стоит и хоть бы что! И ведь третий год там безвылазно сидит, а мужа здесь оставила! Я ей сколько раз говорила: «Зина, нельзя мужика без присмотра оставлять, непременно тут же какая-нибудь мадам объявится!» А она не верит, рукой машет: да что вы, Анна Семеновна, как вы о нем плохо думаете! Я говорит, своему супругу доверяю! Тем более что ему уже шестой десяток…

Тетка обернулась на закипевший чайник и налила в три расписных бокала, как и обещала, примерно до половины. Пододвинув Кате корзиночку с плюшками, она продолжила:

– Ну, вот и доигралась! Только она в свою Африку отправилась, Леонид к себе и привел молодую! Машку эту! Потому что все мужики – козлы, и ни одного нельзя без присмотра оставлять! Тем более что квартира имеется. Понятное дело, найдутся желающие…

– Вы говорите – ему шестой десяток? – спросила Ирина, внимательно слушавшая рассказ Анны Семеновны. – А Забейда Ивановна моложе?

– Почему моложе? – почему-то обиделась тетка. – Одного они года с Леонидом. Она-то мне и говорит: я ему доверяю, мы тридцать лет душа в душу прожили, и никогда ничего… вот тебе и тридцать лет! Главное дело, поселил эту Машку у себя! Нет бы где на стороне встречались, а она тут расхаживает как хозяйка! Прямо в халате на лестницу выпирается! И совершенно соседей не стесняется! И ведь неизвестно, где он ее откопал, может, она какую инфекцию разносит… – Анна Семеновна озабоченно покосилась на кота, увлеченно подъедавшего остатки рыбы.

– Я бы Зинке непременно глаза открыла, да только адреса ее не знаю, да там, может, и почты-то нет, где она со своими гориллами проживает… – тетка скорбно вздохнула и закончила: – Так что зря вы говорите, что Забейда прилетела, уж Леонид бы об этом обязательно знал и выселил бы свою мадам, а они вчера как ни в чем не бывало вместе притащились…

– Так, может быть, она, Забейда, нарочно мужа не предупредила, – предположила Ирина, – чтобы проверить, что он здесь без нее делает?

– Ой, милая! – Анна Семеновна махнула рукой. – Ты ее не знаешь! Простая она больно! Не умеет ничего по-хитрому сделать! И потом, если бы уж она позавчера прилетела, так уж давно бы здесь была, Машке бы волосы выдирала, а тут – тишь да гладь, полный покой, как на кладбище!

Катя смотрела перед собой остановившимся взглядом и даже не прикоснулась к плюшкам. Ирина посчитала это дурным знаком. Она поднялась из-за стола, поблагодарила хозяйку и пошла к выходу, волоча за собой безвольно переступающую подругу. Оказавшись на лестнице, она встряхнула ее и произнесла:

– Катька, да что с тобой? Возьми себя в руки!

– Ты слышала? – трагическим голосом отозвалась Катерина. – Он изменил мне со старухой! Этой Забейде шестьдесят лет!

– Дронова, ты точно рехнулась! – прервала ее Ирина. – Сама подумай, какую чушь ты несешь! У твоего Валека никак не может быть романа с этой престарелой горилловедкой! У них наверняка какие-то общие дела! Тем более что она вообще не прилетела, ты ведь слышала! Поставь себя на ее место – неужели она не появилась бы дома, вернувшись после двухлетнего отсутствия?

– Поставить себя на ее место? – выкрикнула Катя. – Я и так на ее месте! Мне тоже изменяет муж! Я ему верила, ждала его, как последняя дура, а он нашел себе в Африке какую-то старую гориллу! Ну да, они, наверное, сблизились с этой Забейдой на почве общих интересов!

– Да не болтай ерунды! Ты еще ничего не узнала, а уже делаешь такие выводы! Ты должна думать о том, как ему помочь…

– Я о нем даже слушать не хочу! Изменник! Развратник! Сексуальный маньяк! Связался со старухой!

– Катька, ты совершенно не умеешь слушать! Я например, уверена, что Забейда Нурмуралиева не прилетала из Африки, а так и сидит там со своими гориллами!

– Да? – Катя повернулась к подруге. – А как же билеты?

– А вот это и нужно выяснить! Может быть, билеты не были использованы, и их отдали твоему мужу, чтобы он здесь вернул их авиакомпании… Самое простое – это прямо спросить Валентина Петровича… Если ты не можешь это сделать сама, попросим адвоката…

– Ни в коем случае! – взвизгнула Катерина. – Я не хочу унижаться перед посторонним человеком!

– Ой, как трудно с тобой, – вздохнула Ирина, – и профессор твой такой же упертый. Говорил же адвокат, что он молчит, как красный партизан. И ведь не может же не знать, что себе только хуже делает. Правду говорят: муж и жена – одна сатана! Вот что, едем прямо сейчас в аэропорт, попробуем персонал расспросить, может, кто запомнил эту бабу, что с твоим мужем прилетела. Только не говори, что унижаться не станешь.

– А я и не говорю, что посторонние люди подумают – меня нисколько не волнует!

В аэропорту, как обычно, было очень людно. Приземлились одновременно три самолета – из Ганновера, из Амстердама и из Парижа, и первые пассажиры, навьюченные сумками и чемоданами, с трудом протискивались сквозь плотный строй встречающих. В первом ряду миниатюрная девушка размахивала плакатиком с надписью: «Герр Мюллер».