Пожизненный найм - Катерина Кюне

– Конечно, нет. Наоборот, это все очень банально.

– Да, я банальна, а ты большой оригинал.

– Про твою банальность я ничего не говорил. Ты ведешь себя как ребенок. Весь этот домашний аквацирк и мешки с игрушками… Как будто ты все пятилетняя. А что там за окном делается – тебя не касается, ты ничего изменить не можешь, ты еще маленькая. Можешь только демонстрировать свою невероятную оригинальность. Привлекать к себе внимание.

Лия внутренне рвала и метала. Кто он такой, какое он имеет право так с ней разговаривать?! Пусть убирается! Или нет. Надо еще что-то сказать ему на прощание. Как-то поддеть его. Урезонить. Обидеть в ответ, да побольнее. Такова была ее внутренняя потребность, не осознанная, но рвущаяся изнутри. А Андрей все продолжал:

– Сколько денег ты угрохала в этот аквариум? И какой от него прок, если его даже никто не видит? Ну построила бы его в каком-нибудь детдоме, тогда уж. Хоть какая-то польза. Хотя есть дела и поважнее. Есть старики, которым не на что купить самые необходимые продукты…

– А ты что, тимуровец или как там они назывались? Тень пионера? С чего ты взял, что ты вправе судить кто какой человек, вправе судить людей? Кто вообще дал тебе право меня оскорблять? Сам-то ты какой? Пришел ко мне в дом, тебя ждали, встретили, а ты наговорил мерзостей! Ты просто хам! Наглый, самодовольный хам!

– Судить людей… Большинство тупы и опасны… Не нужно так нервничать. Или страшна даже мысль о том, чтобы попытаться взглянуть на себя со стороны, усомниться в своих поступках?

– Что ты можешь знать? Ты обо мне ничего не знаешь, тебе вообще на людей плевать! Это с самого начала было заметно!

– Хорошо, мне плевать, а тебе? Тебе разве не плевать? Тебе и таким как ты.

Подобные обобщения Лию всегда бесили. Она же яркая индивидуальность, она особенная. А тут вдруг какие-то «такие как ты». Или «вы». Или «ваше поколение». Как будто она безликая часть какой-то странной, даже не вполне обозначенной общности. С чего бы вдруг? Но сейчас Лия не взбесилась. Напротив, она как будто успокоилась. Почувствовала себя невинной жертвой, совершенно незаслуженно оскорбленной. Она в своем праве и она, конечно же, не должна больше оправдываться. Нужно уметь уважать и ценить себя, сохранять достоинство. Поэтому она сказала, стараясь придать своему голосу как можно более спокойную, сухую и уверенную интонацию:

– Я в этом разговоре больше участвовать не хочу. Нам с тобой больше не о чем разговаривать.

– Выгоняешь меня? – спросил Андрей, но так, как будто сам этот факт его нисколько не расстраивал, а Лиины злость и обида и вовсе забавляли. Так, во всяком случае, показалось Лие. От этого она постаралась напустить на себя еще больше холодности. Хотя на самом деле обиженно, совершенно по-детски, поджала губы. Со стороны и вправду выглядело забавно.

– А ты думал, что после того, что ты мне тут наговорил, я тебе предложу остаться?

– Ну, хорошо. Как скажешь. Спасибо за кофе.

Андрей встал и вышел в коридор. Не глядя на хозяйку, он обулся и надел плащ, взял сумку и сам открыл входную дверь. В дверях он обернулся, и какое-то время медлил, словно чего-то ждал. Смущенная его тяжелым, долгим взглядом, Лия подняла руку и с равнодушным видом принялась рассматривать кольцо у себя на пальце.

– Спасибо и всего хорошего, – официальным тоном сказал Андрей и ушел, даже не дожидаясь Лииного ответа.

Сначала Лия расстроилась. Хотела даже заплакать, но потом засмотрелась на то, как красиво колышутся свечки на поверхности воды, и передумала. Тогда она взяла «мешок Деда Мороза», налила себе вина, и села на диван успокаиваться. Вскоре она пришла в себя, плаксивое настроение окончательно отступило и тогда Лие захотелось отомстить Андрею. Но «мстить – только карме вредить» вспомнила Лия и решила, что ей просто нужно немного развлечься, а про весь этот инцидент с Андреем как можно скорее забыть. Она позвонила по одному телефонному номеру, который знала наизусть, и договорилась, что вскорости приедет.

Ровно через час Лия подъехала к небольшому старинному домику недалеко от бывшего театра Красной армии. Над главным входом была вывеска ресторана «Зачарованный лес», но Лия прошла мимо неё и зашла в соседнюю маленькую и неприметную дверь без всякой вывески. На этой двери стоял домофон, сканирующий сетчатку глаза. Дверь за Лииной спиной закрылась, и она оказалась в прохладном полумраке холла. Ещё до того, как Лиины глаза привыкли к столь тусклому освещению, и она решилась шагнуть вперед, к ней подскочил администратор.

– Здравствуйте, госпожа Морячка, мы очень рады вас видеть! Почти все гости уже собрались, так что просим вас пройти в бар.

– Спасибо.

Как раз в этот момент густые пятна перед её глазами стали разжижаться, и она смогла разглядеть лицо администратора и его большие темные очки. Он, как и большинство персонала ресторана «Зачарованный лес» и весь персонал клуба при нём, был слепым. Псевдоним пришедшего посетителя прямо ему на ухо сообщал домофон, а когда он говорил, что кого-то там рад видеть, то это была просто пустая фраза в большей степени, чем в любом другом месте – ведь она даже теоретически не могла быть правдой.

Лия прошла через холл в гардероб, там у каждого члена клуба был свой личный шкафчик, прямо как в детском саду. С персональной картинкой, чтобы не нужно было запоминать номер. На Лиином шкафчике красовался маленький якорек. В шкафчике положено было оставлять верхнюю одежду и все лишние вещи. Самыми лишними и поэтому просто-напросто запрещенными в клубе считались любые светящиеся предметы: зажигалки, юникомы, мерцающие украшения. Так же не приветствовались вещи, о которые можно было пораниться: с царапучими пуговицами, грубыми молниями, острыми застежками. Одежда должна была быть мягкой и для всех окружающих абсолютно безопасной. Лия по-прежнему была в своём легком сиреневом платье, одетом для Андрея. Платье это было супербезопасное – совсем без застежек, только с несколькими завязками на груди. Лия вышла из гардероба, скинула босоножки и наступила на ворсистый, черный палас. Идти по этому паласу было приятно, как будто ступнями гладишь огромного доброго зверя. К Лие подошел провожатый – он, как и администратор, был в черных очках. В том, что в «Зачарованном лесу» работали только слепые, был двойной смысл. С одной стороны, ни один зрячий, сколько бы он не тренировался, не мог ориентироваться в абсолютно темном помещении настолько хорошо, как это мог слепой. Во-вторых, это соответствовало политике конфидициальности клуба. Члены клуба ничего не знали друг о друге: ни имен, ни фамилий, ни рода занятий, ни внешности. Единственное, что им было знакомо – это голос. И персонал также ничего не знал о посетителях кроме их голоса и псевдонима.

Теперь перед Лией тускло светилась надпись «Добро пожаловать в Зачарованный лес!» Нужно было положить руки на плечи своему провожатому и идти за ним след в след через несколько слоев черных штор. С каждым слоем света становилось всё меньше. Это было похоже на путешествие в настоящую заколдованную страну, в которую нельзя попасть по собственному почину. Только если тебя пригласит её постоянный житель, проведет через только ему одному известную дверь и будет охранять от чар и чудовищ всё время, пока ты не вернешься обратно в обычный мир. Когда мрак сгустился настолько, что Лия уже не видела идущего впереди провожатого, ей на мгновение стало страшно. Вдруг, человек, которому она положила руки на плечи уже больше не человек? Может быть он принимает человеческий облик только под действием фотонов света, а в темноте выглядит совсем иначе? Может быть, он уродливый, поросший шерстью, с длинными когтями на руках и ногах? Ведь никто и никогда не видел как он выглядит в полной темноте! Никто и никогда! Кто же может утверждать, что в темноте он такой же, как и при свете! У Лии даже ладони вспотели от волнения. Ей очень хотелось убрать руки с плеч неизвестного, кошмарного существа, и одновременно она боялась остаться одна в полной темноте. Воздух между шторами был слежавшийся, плотный, живой. Время от времени Лие мерещилось, что чьи-то легкие, полуплотные пальцы касаются её обнаженных рук и коленей. И стоит ей потерять связь с провожатым, как эти руки схватят её и утащат в самую чащу темноты… Наконец Лие лицо повеял свежий, прохладный воздух. Значит, последний заслон штор был позади. Лия вздохнула с некоторым сожалением – она придумала себе такое веселое, щекочущее нервы приключение, но оно очень быстро закончилось.