Пожизненный найм - Катерина Кюне

Боря умел притягивать людей, подобных ему, и вокруг него быстро образовался кружок юных магов, потомственных гадалок, начинающих медиумов и знахарей. Кого-то из них обучила заговаривать раны родная бабушка из деревни. Боря настоятельно рекомендовал внуку, пока родственница жива, ехать в деревню и узнать, что она ещё знает и умеет. Кто-то делал обереги по методу своего карельского дядьки. Летом друзья ехали отдыхать в Карелию.

Но самым удивительным в Боре было то, что его тяга к мистицизму всегда сочеталась с очень острым неприятием окружающего его современного мироустройства. Со временем (и не без влияния Андрея) он стал всё больше интересоваться политикой, и его охватило жгучее желание применить свои способности для чего-то большего, чем лечение межпозвоночных грыж. Именно тогда он решил, что будет бороться с государственной машиной принципиально новым методом, который как он считал, больше всего соответствует современности. Он решил совершить революцию и переделать мир при помощи магии.

Борина «Левая партия магов» состояла из нескольких секций, каждая из которых действовала автономно. Самой многочисленной была секция злословия. Действительных членов секции было всего несколько человек, но число «народных активистов», которые с удовольствием участвовали в сеансах поношения лиц из черного списка, прирастало каждый день. Особенно ценились «глазливые» кандидаты. Те, кто похвалит ветвистую герань на окне у подруги, а через неделю герань зачахнет… Или восхитится соседским щеночком, а щеночек после этого возьмет, да и заболеет неизлечимой собачьей хворью. Такие кадры в секции злословия ценились на вес платины и алмазов. Но и самые обычные граждане, искренне ненавидящие президента, премьер-министра и прочих вип-персон или черной завистью завидующие ожиревшим капиталистам тоже шли в ход. Слово – оно ведь всегда материально, кто бы его не произносил. Когда слабых злословов (маломощных, как выражались в секции) собиралось сразу много, они становились силой. Главным врагом секции (да и партии в целом) была непунктуальность. Дело в том, что в назначенные часы злословия, минута в минуту, сотни людей в самых разных уголках страны должны были начать произносить фразы вроде: «Грушин (так звали действующего президента) сдохни», «Чтоб вы там все подавились в кремлевской столовой», «Бутулизм в деловом обеде такого-то и такого-то появись». Героями таких черных мантр становились персоны из специального списка, единого для всей партии. Впрочем, разумная инициатива никогда не возбранялась и поэтому каждая секция дополняла список своими кандидатурами и у всех были свои «любимчики», которыми занимались особенно плотно. Часто такими добавочными пунктами становились особо злостные главы городов и областей, в которых проживали члены секции, местные высокопоставленные полицаи, банкиры и бизнесмены. В основной же список, в порядке зловредности для дела революции и народа, была внесена вся государственная и банковская верхушка, крупные капиталисты, генералы и старшие офицеры МВД и Госбезопасности. Залогом успеха операции была синхронность произнесения чёрных мантр. В целях конспирации предварительный обзвон участников или другие контакты друг с другом были запрещены. Поэтому каждый ориентировался только на собственные часы, и схему, которая каждый раз, в сущности, была одна и та же: столько-то минут на первого, второго и последующие мишени злословия. При этом спонтанное злословие вне назначенных часов не приветствовалось: считалось, что таким образом только зря рассеивается энергия, мана, которую предписывалось бережно копить.

Ещё одной значительной секцией в «черном крыле» была секция знахарей. Она специализировалась в основном на наведении порчи, венцов безбрачия и прочей традиционной контагиозной магии. Например, члены секции регулярно насылали бесплодие на всю государственную верхушку. Ну, чтобы мудаки не размножались.

При секции действовало небольшое агентство элитного домашнего персонала, которое могло похвастаться самой безупречной репутацией в городе. Не было известно не одного случая, чтобы домработницы, присланные агентством, украли что-нибудь из дома своих нанимателей, не домыли тарелку, не до блеска натерли пол или оставили островок пыли под диваном. Зато они всегда могли порекомендовать умелого стилиста-парикмахера, мастера по маникюру или педикюру. Последние были в секции в большом почете, потому что обеспечивали знахарей локонами волос и ногтями своих высокопоставленных клиентов. Состриженные образцы на всякий случай сохраняли впрок даже в том случае, если посетитель пока не был занесен в черный список. Коллекции элитных парикмахеров и маникюрщиков, сотрудничавших с секцией, вполне могли бы составить конкуренцию собранию зюскиндовского парфюмера… Сложнее было работать с теми, кто презирал советы домработницы или был фанатично верен умелице тёте Лене, приходившей стричь всю семью последние 20 лет. Но и после работы тёти Лены оставались бесхозные состриженные локоны, быстренько становящиеся частью зловещей коллекции. К тому же волосы, как известно, вовсе не обязательно покидают голову, встретившись с ножницами. Они имеют обыкновение выпадать сами по себе.

Замученные несчастьями и болезнями олигархи и чиновники становились менее высокомерными. Испробовав дорогостоящие курсы лечения в лучших современных клиниках, но не почувствовав улучшения, они, наконец, обращали свои взоры к нетрадиционной, сомнительной медицине. Проходил ещё месяц и, наконец… Искусанные пчелами, змеями и пиявками, выпившие не один литр мочи, пообщавшиеся с камнями, дельфинами и восточными чародеями, они впадали в отчаяние. И тут незаметная, послушная домработница невзначай начинала рассказывать про случаи чудесного исцеления, которые произошли с её родственниками и знакомыми и о чудесном русском народном знахаре, потомственной бабе-яге из глухой деревни, которые за эти случаи ответственны. Она рассказывала об этом по телефону подруге, громко давала советы маме. И чувствуя себя немного неловко от того, что приходится признаться, что во все уши подслушиваешь телефонные разговоры домашней челяди, властьимущие выспрашивали на чем специализируется упомянутый лекарь. И очень скоро оказывались на приеме у того самого знахаря, который некоторое время назад навел на них порчу. А знахарь, по совместительству натуропат, объяснял им, что причина их болезней внутри них самих. Что нужно самосовершенствоваться, духовно развиваться, и только в этом случае возможно улучшение физического состояния. Что это дурные дела не дают им исцелиться. И чтобы превозмочь пагубное влияние плохих поступков, необходимо совершать хорошие. И как можно больше. Например, передать круглую сумму на доброе дело – в фонд защиты кабарги. Или раздать деньги простым людям, которые выживают натуральным хозяйствам на неплодородных землях российской глубинки. Или покинуть государственный пост, который высасывает жизненную силу.

«Ты, милок, опростись, – вещал народный лекарь. – Одними травками и заговорами здоров не будешь. Тебя роскошества твои под землю тянут. Тяжелые они. Поделись едой с голодными, деньгами с бедными. Зверям помоги. Как заболит – так все едут с лошадями и дельфинами обниматься, анималотерапия это у них называется. А что сибирский наш олень, кабарга, вымирает, так до него никому дела нет. И поезжай в деревню, походи по земле босыми ногами. Дрова поруби, водой из колодца облейся. Родная земля, она сама тебя вылечит, когда увидит, что ты обратно к ней лицом повернулся. Ну и я помогу, порчу сниму, которой ты на своем высоком посту обзавелся».