Горячие точки на сердце - Владимир Михановский

И все это, само собой, для пользователей — совершенно бесплатно, вернее, на народные денежки…

Интересно, пустуют ли эти дачи и коттеджи сейчас? И если нет, то кто владеет ими? Недвижимость, которой нет цены. Кто ее приватизировал? Или — прихватизировал?.. Кто-то из местных жучков? А может, и сюда дотянулись мохнатые лапы вездесущих российских олигархов?

Темна вода во облацех…

А может, наложил руку на высокогорные коттеджи кто-то из этих, собравшихся в насквозь прокуренном зальчике джигитов без страха и упрека, которые с такой преданностью смотрят сейчас на него, полномочного представителя президента России?

Возможно, это и выяснится, но не это сейчас главное, как понимал Иван Матейченков.

Главное в другом.

К концу разговора генералу показалось, что ему-таки удалось нащупать основную болевую точку ситуации в республике. Нынешний конфликт в КЧР носит пока, несмотря на теракты, сугубо политический характер. И никак нельзя допустить, чтобы он перерос в конфликт межэтнический. На том и должно стоять до конца, не поддаваясь ни на какие провокации и соблазны.

Дело, правда, осложняется тем, что спор между мэром-хозяйственником и бывшим генералом армии уже превратился в противостояние между черкесом и карачаевцем.

Есть и другие тревожные обстоятельства.

Так, руководителем избирательного штаба Владимира Семенова является один из лидеров крайне радикального крыла карачаевского движения Борис Батчаев, который в прошлом возглавлял Общенациональный совет Карачая, а ныне является вице-президентом межрегиональной карачаевской организации «Алан».

Что же касается мэра Черкесска, то в его избирательный штаб входит множество русских, в том числе казаков, а также наиболее авторитетные в сфере бизнеса и политики черкесы.

Все это генерал Матейченков выяснил уже в первые дни своего пребывания в беспокойной республике.

* * *

Эти первые дни были заполнены еще многим.

Запомнился митинг на центральной площади, где Матейченков выступил с импровизированной трибуны, представляющей собой огромную то ли бочку, то ли цистерну из-под мазута, снабженную для удобства выступающих лесенкой, сколоченной на живую нитку.

Выступление генерала Матейченкова было встречено достаточно доброжелательно, хотя полпред президента говорил горькие и малоприятные вещи.

Генерала слушали, навострив уши: русский язык здесь знали все.

Яростное солнце, какого никогда не бывает в Москве, нежная зелень тянущихся на целые кварталы садов, яркие цветы на ухоженной городской клумбе перед зданием бывшего обкома партии, чисто подметенные улицы…

Когда бы ни проходил или проезжал Матейченков мимо клумбы — на ней всегда возилось несколько девушек в синих рабочих халатах.

Улицы жили своей, степенной и неторопливой жизнью. Некоторые прохожие были в высоких казачьих либо горских папахах, иные в национальных, непривычных глазу одеждах. Слышался разноязыкий говор, но люди — странное дело! — отлично понимали друг друга.

На газике, отказавшись от всякой охраны, генерал Матейченков вместе с несколькими местными силовиками объехал ряд важных засекреченных объектов, где проверил боеготовность личного состава, а также наличие и состояние оружия. Средств для нейтрализации враждебной или воинственно настроенной толпы, которая могла бы нарушить общественный порядок.

Матейченкова повсюду сопровождал только его помощник — Сергей Завитушный. Охрана сопровождала его только в исключительных случаях. «Когда улягутся все страсти и наступит прочный мир, хорошо бы приехать сюда со всем семейством, отдохнуть немного, по горам и альпийским лугам побродить, снежным воздухом Эльбруса подышать… Золотые места!» — подумал однажды Матейченков.

Возможно, эти мысли полпреда были навеяны чистым горным воздухом, который вливался в приспущенные стекла газика, который успел уже взобраться на порядочную высоту.

Завитушный, устроившись в уголке, просматривал какие-то бумаги, умудрялся даже делать пометки, хотя машину немилосердно трясло. Помощник Матейченкова, казалось, гне ведал, что такое усталость. Прочие человеческие слабости также были ему чужды, а его знания по истории, культуре и персоналиям Карачаево-Черкесии были поистине неисчерпаемы.

— Сергеич, ты прямо ходячая энциклопедия, — в очередной раз заметил Матейченков, получив исчерпывающее разъяснение на весьма заковыристый вопрос.

— Слава аллаху, что пока не лежачая, — откликнулся Завитушный, который за словом в карман не лез.

Молчаливый шофер, который привез их из Минеральных Вод, гнал машину по горному серпантину.

— Газик на вид неказистый, а тянет — дай бог, — заметил Иван Матейченков, подскакивая на выбоинах.

— Наши умельцы поколдовали с ним, — пояснил Завитушный, не отрываясь от бумаг.

— Теперь в моторе сидит тысяча шайтанов, — неожиданно добавил шофер и блеснул белозубой улыбкой.

Поездка выдалась хлопотной, нервной. Не все ладилось на объекте. Матейченков сделал разгоняй начальнику, велел провести общую финансовую ревизию.

…Пока добрались поздно вечером до жилья, отведенного Матейченкову, неугомонный Завитушный успел поведать начальнику еще кое-что из межнациональной жизни республики.

— Знаешь, Иван Иванович, я в жизни КЧР заметил одну постоянную тенденцию: карачаевцы начинают играть все большую роль в жизни республики.

— Давно это началось?

— С конца 80-х годов.

— Любопытно.

— Весьма.

— А в каких областях?

— Во всех: от власти до культуры.

— Не ошибаешься?

— Могу подтвердить статистикой. Причем действуют они тихой сапой. По куску, по шажочку.

— Не мытьем, так катаньем?

— Вот именно. А этому процессу еще одна существенная вещь помогла, — продолжал Сергей Сергеевич. — Чисто административная.

— Ты что имеешь в виду?

— Видишь ли, прежде КЧР входила в Ставропольский край.

— Знаю.

— А в ноябре 1990 года республика приобрела некоторую самостоятельность — мы вышли из Ставропольского края. Этот переходной период оказался довольно длительным — бюрократия, волокита и так далее. И карачаевцы сумели использовать его на полную катушку.

— Каким образом?

— Очень просто. Их главари сумели заранее узнать о предстоящем отделении, и подготовились к нему. Буквально создали нечто вроде группы захвата, мирного, разумеется. И как только последовал указ об отделении, они в один день, единым рывком, сумели захватить в республике все руководящие посты.

— Все?

— Все.

— А как же мэр столицы? Ведь Станислав Дерев не карачаевец, а черкес, — возразил Матейченков.