Крещение Новгорода. Часть 2 - Сергей Пациашвили

Князь Владимир в случае необходимости умел действовать радикально. Никто и подумать не мог, что он весь Новгород до зимы оставит без богатырей. Как уже повелось, богатыри обитали на разных заставах, а небольшое их число всегда должно было оставаться в городе, будь то Новгород или Киев. И как правило вместе с ними оставался и воевода, а если он тоже уходил, то оставлял кого-то вместо себя. Теперь же получалось, что вся богатырская дружина вместе с воеводой засела на одной заставе, и причём не на новгородской, а совершенно на чужой земле. Теперь богатыри вынуждены были прозябать в маленьком городке Владимире, который скоро наводнился знатью с разных концов Руси. Каждый дружинник кичился своим положением и относился к богатырям как к низшему сословию. С трудом Сигурду удавалось удерживать знать в подчинении. Он, будучи воеводой, с равной заботой и уважением относился и к богатырям, и к дружинникам, более того, богатырей, поскольку они были христианами, ценил даже выше. Бояре, пребывающие на Владимирскую заставу, так же должны были принять новую веру, но мало кто из них торопился это сделать. Но, поскольку в городе не было никаких идолов, то и поклоняться языческим богам здесь не было никакой возможности. Так пролетел месяц. Город понемногу отстраивался, и всё же невыносимая скука и комары сводили его жителей с ума в этой лесной глуши. Больше всего Василия расстраивало то, что здесь было невероятно трудно, почти невозможно достать вина.

Жизнь стала совсем серой и однообразной, и однажды воевода вместе с Потамием Хромым, Садком, Хомой Горбатым и тремя из братьев Сбродовичей решился на вылазку до ближайшего села. Богатырь уже немного изучил язык чуди и рассчитывал, что местные его поймут и дадут ему хмельной браги взамен на еду. Ночью они покинули заставу и отправились в дорогу. Хотя, по правде сказать, дороги здесь никакой не было, только густой, почти непроходимый лес. Тихо журчала вода в реке Клязьме, отражая лунный свет, да хрустели ветки под копытами коней – вот и весь шум. Ближе к полуночи богатыри уж, было, подумали, что заблудились. Места, в которые они забрели, были совсем дикими, казалось, здесь никогда не ступала нога человека. Но до их чуткого слуха донёсся собачий лай. Где-то неподалёку был хутор. Богатыри постучались в первую избу, которая встретилась им на пути, но никто не отрывал дверь. Тоже само ожидало путников и в следующем дворе. Василий уже стал подумывать о том, чтобы заночевать на улице, но в одном дворе двери распахнулись, и на улицу вышел светлобородый меря. Он что-то бормотал на своём языке, богатырь же достал из повозки хлеба и мяса и попросил у хозяина чего-нибудь спиртного. Мужик внимательно осмотрел предлагаемое добро, а затем вдруг схватил за поводья коня и вместе с повозкой повёл к себе во двор.

– Мы так не договаривались, – остановил его Василий.

Мужик же что-то ответил ему на своём языке так быстро, что богатырь смог разобрать только два слова: «завтра» и «ночлег». Богатыри заночевали в хлеву у хозяина, а утром они застали свою повозку заполненной бутылями с алкогольными напитками. Василий взял первую попавшуюся бутылку и испил из неё. К его удивлению и радости, это оказалось настоящее вино. Богатырь уж и не ожидал, что и здесь останется верен своим аристократическим привычкам.

– Отличное вино, – молвил Василий.

Когда богатыри снова уселись по коням, они были уже немного пьяные. На половине дороге они уже настолько опьянели, что едва держались, чтобы не свалиться со своих скакунов.

– Тяжело ездить пьяным, – говорил Василий, – вот бы придумали бы хоть бы какие петли, куда можно было бы ноги вставлять, и седалище покрепче.

– Я слышал, что-то похожее есть у булгар за Волгой, называется стремя – говорил Садко, – но их кони какие-то маленькие, под тобой хребет себе сломают.

– Да уж, куда не плюнь, везде одни болгары, – размышлял меж тем Потамий, – на Западе христианские, на Востоке – мусульманские. А посередине – мы.

Едва богатырь это произнёс, как конь под ним вдруг дико заржал, стал рваться из-под него и встал на дыбы.

– Потамий! – прокричал Клим Сбродович и бросился к нему на помощь.

– Что там? – спросил Василий.

– Стрела, – отвечал Клим, – в ляжке у его коня стрела.

Василий с тревогой взялся за щит и спустился на землю. Другие богатыри последовали его примеру. Ещё несколько стрел попали в их щиты, но никого не ранили, а затем в лесу показалось несколько человек совсем не славянской внешности и даже не меря, с копьями в руках. Сначала их было всего с десяток, но их число всё возрастало. Они говорили на незнакомом языке, и это точно был не язык чуди. Василий видел, как превосходство их врагов всё увеличивалось. Сначала их стало в два раза больше, чем богатырей, затем в три, в четыре раза.

– Никак печенеги, – предположил Василий Буслаев. Врагов было слишком много, нужно было уходить. Богатыри бросили повозку с вином и, что есть мочи поскакали прочь с этого места. Им во след летели стрелы, но ветки деревьев задерживали их, и потому никто не был ранен. Вскоре показались стены Владимирской заставы. Богатыри забарабанили в ворота.

– Кого там черти принесли? – послышался голос дозорного богатыри из-за ворот.

– Открывай, это, я, Василий Буслаев.

Дозорный, не поверив своим ушам, взглянул в щель в воротах, и, убедившись, что гость сказал правду, принялся открывать.

– Ступайте, позовите Вольгу и Костю, – велел Василий своим спутникам, – пусть готовятся встречать печенегов.

– И много их? – удивился дозорный богатырь.

– Не знаю, но, видимо, много.

Едва богатыри успели подняться на ноги и нацепить на себя кольчуги, как половецкие войска стали видны уже всем. Казалось, в этом лесу их уже было больше, чем деревьев. Огромная орда словно наводнение покрывала землю. Садко вместе с лучниками забрался на городскую стену и принялся обстреливать врагов.

– Как они проникли сюда? – дивился Сигурд, – и в таком количестве. А ты, Василий, что, пьян?

– Я уже почти протрезвел, – отвечал воевода.

А печенеги, не взирая на град стрел, всё шли и шли. Их становилось всё больше и больше, их было уже слишком много.

– Хороших к нам Всеволод гостей пропустил, – злился Сигурд. – Нужно дать им бой, пока они не осадили заставу.

– Положись на меня, – произнёс Василий, – богатыри, за мной!

– Береги себя, Василий, – наставлял его скандинавский воевода, – если увидите, что они берут верх, лучше отступите.

А Василий, играя неподъёмной палицей в руке, уже направлялся к открывающимся воротам. Он шёл впереди всех, за ним шли его витязи против превосходящего их во много раз противника. Печенеги рванули в атаку, Василий без капли страха побежал к ним навстречу, и два войска, словно два встречных морских потока столкнулись друг с другом, и поднялась волна, а вместе с ней звон стали и свирепые крики гнева. Под натиском Василия наземь пало сразу несколько врагов, его палица легко сбивала с ног кочевников, и многие после такого удара уже больше не поднимались на ноги. Сотник Костя Новоторжанин со своими людьми прикрывал спину воеводы. Закрывшись щитами, богатыри разили копьями своих врагов. На этом участке фронта печенегам было не прорваться, но давала слабину сотня Клима Сбродовича, а вслед за ним и его брата – Тихона. Только сотня Потамия Хромого в центре ещё держалась. На правом фланге командовал Вольга, и он с трудом сдерживался от того, чтобы не принять облик волка и в таком образе не начать рвать непрошенных гостей. Он должен был сохранять трезвую голову, чтобы командовать, и не хотел демонстрировать христианам лишний раз свою чародейскую силу. На левом фланге командовал Садко, сам он при этом вместе с группой богатырей восседал на коне и своими меткими стрелами разил кочевников одного за другим.