Под скорбной луной - Карен Одден

случае, настолько, что Винсент назначил меня исполняющим обязанности суперинтенданта.

Я перешагнул порог, и директор обернулся, держа в руках дорогую шляпу. В его голосе сквозило сочувствие и сожаление.

— Судя по всему, вам выпала чертовски трудная ночь.

— Когда мы приехали, все уже было кончено, — вздохнул я, снимая пальто. — «Принцесса» затонула, и нам осталось лишь раздать одеяла и перевезти людей в укрытие. Спасибо рыбакам и шкиперам грузовых плашкоутов, иначе жертв было бы больше. Еще подоспели люди от главы комитета по крушениям.

Я имел основания недолюбливать Ротерли, однако где молодец — там молодец.

— Газовый завод Бэктона предоставил нам два сухих ангара. Слава богу, иначе многие умерли бы от переохлаждения.

— В таких случаях снова начинаешь верить в людей, правда? — заметил Винсент. — Прекрасно, когда все объединяются перед лицом несчастья.

— Я полагаю, что у многих лондонцев были знакомые на борту «Принцессы». Сложность в том, что у нас нет их списка.

— Понимаю.

Директор бросил шляпу на стопку бумаг и, раздевшись, уселся. Пальто у него было модное, брюки — из тонкой серой шерсти, сшитые по мерке. Под белым накрахмаленным воротничком повязан шелковый галстук.

— Имеете представление о том, как это случилось? — спросил он.

Я покачал головой. Что толку повторять слова сторожа, заявившего, что виновен «Замок Байуэлл», летевший вниз по течению на полной скорости? В подобных случаях гражданские всегда винят тот корабль, который больше, независимо от обстоятельств.

— Кроме того, что изложил в записке, больше пока ничего не знаю.

— Спасибо, что отправили ее при первой возможности, — кивнул Винсент.

Я невольно улыбнулся, и в глазах директора зажегся ответный огонек. Было время, когда он предъявлял мне претензии за то, что я не направлял ему сообщения «своевременно». Как говорила ма Дойл — «Винсент не горит желанием отхватить кусок пирога первым, но хочет точно знать, когда его достанут из печи». Пришлось мне перестроиться.

— У двух служащих Ярда были родственники на борту «Принцессы», — тускло сообщил директор. — У одного племянник, у другого — зять.

— Они спаслись?

Винсент огорченно нахмурился.

— Парня пока так и не нашли, а племянник точно погиб. Ему едва исполнилось семь, и плавать он не умел…

Все верно. Большинство лондонцев действительно были никудышными пловцами. Темза — не то место, где захочешь заниматься плаванием. Сам я плавать научился, да и то не по своей воле, в шестнадцать лет. Меня тогда сбросили в реку, привязав к поясу веревку. Начальник порта говорил, что груз он спасать полезет, но, черт возьми, не собирается прыгать в воду за мной, если я упаду с плашкоута.

— А женщины в юбках… — вздохнул Винсент.

— Да, юбки тянут на дно, — согласился я. — Выплыть в них почти невозможно.

Директор опустил руки на подлокотники и, сложив пальцы домиком, глянул мне в глаза.

— У нас есть предварительная оценка, сколько пассажиров погибло?

— Более пяти сотен. При вечернем отливе скорость течения составляет три-четыре узла, так что тела будут разбросаны вдоль обоих берегов.

— Боже правый! «Принцесса» взяла на борт столько народа?

— Денек был погожий — как раз для экскурсий, — с сожалением объяснил я.

— Нас в Ярде совсем завалили. Многие не могут найти родственников и друзей и пишут заявления о пропавших без вести.

— Хорошо бы перевезти тела с южного берега, чтобы людям не приходилось несколько раз пересекать реку.

Винсент в замешательстве нахмурился.

— Я полагал, это уже сделано? Вы ведь сказали, что трупы размещают в ангарах газового завода…

— Невозможно перевезти неопознанное тело из одного графства в другое, — покачал головой я. — Это старый закон, далеко не все его помнят.

— Не думаю, что в его применении часто возникает необходимость, но сейчас это, безусловно, серьезная помеха. Полагаю, мы на время можем приостановить действие закона. — Винсент закинул ногу на ногу, расправив отглаженную штанину. — Знаю, что подобными делами обычно занимается комитет по крушениям, и все же поручаю вам держать руку на пульсе расследования. Обо всем происходящем докладывайте лично мне. — Я напрягся, но директор словно не заметил моего недовольства. — Разумеется, вам придется действовать в связке с Ротерли. Он займется практическими вопросами — поднятием судна, извлечением тел, будет помогать с опознанием погибших родственниками. От имени Хоум-офиса прошу вас выяснить причины катастрофы.

Ротерли точно взбесится. Наша с ним нелюбовь была взаимна, так что он воспримет мое назначение как личную обиду и угрозу своим полномочиям.

— Могу поинтересоваться почему? — спросил я.

— Боюсь, случай на Темзе связан с крушением поезда в Ситтингборне.

Я запнулся на полуслове.

Мне подобная связь в голову не приходила. Однако обе катастрофы унесли жизни обычных лондонцев — и простых, и состоятельных, которые решили совершить увеселительную поездку к морю.

— Понятно… — вздохнул я, откинувшись на спинку стула. — Считаете, что это звенья одной цепи? То есть несчастный случай исключается?

Лицо Винсента приобрело бесстрастное выражение, однако я знал, что это свидетельствовало лишь о его предельной озабоченности.

— Под одним из вагонов сработал заряд динамита, — наконец ответил он. — Похоже, его использовали, чтобы повредить железнодорожные пути. Этот факт выявили лишь вчера, когда закончили разбирать обломки. В подобных случаях расследование становится прерогативой Хоум-офиса и Ярда, а не только железнодорожных следователей и комитета по крушениям.

— Динамит… — тупо повторил я.

Винсент не хуже меня знал, что раздобыть динамит в Англии могли лишь члены Ирландского республиканского братства. Взрывчатку им поставляли фении, являвшиеся родственной организацией Братства в Америке. Ситуация там серьезно отличалась от нашей. Члены Братства в Штатах свободно собирали деньги на дело независимости Ирландии и выступали открыто. После завершения гражданской войны они завербовали в свои ряды тысячи ветеранов с воинскими навыками и доступом к оружию и взрывчатке. Дошло до того, что использование динамита стало фирменным знаком Братства; ни одно из других движений к нему не прибегало, чтобы не вносить неразбериху.

Мое сердце дало сбой при мысли, что за железнодорожной и речной катастрофами могли стоять ирландцы.

— Братство приняло на себя ответственность за преступление?

— Нет. — Директор вновь нахмурился. — Однако, Корраван, вы ведь помните взрывы в Эдинбурге полтора года назад?

— Помню. В течение двух недель их было четыре.

— А предшествовало им несколько месяцев учащения насильственных преступлений в Каугейте, — напомнил Винсент.

Kayгейт, ирландский квартал Эдинбурга…

Я встревоженно заерзал на стуле.

— Так вы считаете, что рост насилия в Уайтчепеле и крушение в Ситтингборне связаны? И случай с «Принцессой Алисой» в том же ряду?

— Вы не можете не признать, что модель одна и та же, — ответил директор. — Похоже, Стайлз считает, что преступления в Уайтчепеле — дело рук «Каменщиков мыса», а не ИРБ. Однако, учитывая, что участившиеся преступления сеют