Вечный день - Эндрю Хантер Мюррей

Бредя по улице и поглядывая на номера домов, она снова принялась изучать добытый листок.

Далее следовал список препаратов и подписи лечащих врачей. К концу страницы, обратила внимание Хоппер, дозы лекарств неравномерно, но неумолимо возрастали.

Номер 68, 70… Вот и он. Дом Торна выдвинулся на улицу дальше соседнего, отсекая у того часть садового участка. Четырехэтажный, как и все остальные в округе, из темно-красного кирпича, поросший ползучими растениями. Над крышей поднималась круглая башенка, тоже кирпичная, сверху покрытая толстым шифером.

А затем из-за ограды Хоппер заметила стоящего возле дома мужчину в лоснящейся черной форме полицейского. Ее первым порывом было развернуться и уйти прочь, но она тут же осознала, как это будет выглядеть со стороны. Тогда она решила просто пройти мимо, но вдруг остановилась и подняла взгляд на высокие окна дома Торна.

Потом заговорила:

—Добрый день. Прошу прощения.

Хоппер сделала вид, будто намеревается пройти через ворота мимо полицейского, но тот двинулся ей навстречу и перегородил путь.

—Вы здесь живете, мадам?

На боку у блюстителя порядка болтался пистолет, а ремень был увешан стандартным набором средств усмирения: газовые баллончики, электрошоковая дубинка, наручники угольно-черного цвета. Он был молодым — пожалуй, лет двадцати пяти — и еще по-детски долговязым. На шее над тесным воротничком у него проступала темно-красная сыпь. И если воротничок жал, то мундир сидел мешковато и для такой жары представлялся чересчур тяжелым.

—Я… Нет, я к доктору Торну.

—Боюсь, это невозможно, мадам. Мы никого не пускаем в дом. Даже если бы явился сам мистер Торн.

—Почему?

—Боюсь, не могу вам этого сказать.

Хоппер пустила в ход все свое обаяние:

—Пожалуйста, мы с доктором Торном хорошие друзья. Что случилось? С ним все в порядке?

Полицейский оглянулся на дом, затем снова посмотрел на нее и будто немного смягчился. Цикады в саду продолжали свою монотонную какофонию.

—Днем поступил вызов. Подозрение на кражу со взломом.

Еще один пунктик дня, еще один совершенно неожиданный для Хоппер оборот. Впрочем, вполне уместно вписывающийся в череду неприятных сюрпризов с того самого момента, как она увидела на платформе вертолет.

Должно быть, на ее лице отразилось удивление, поскольку интерес полицейского к ней явно возрос:

—А вы… родственница мистера Торна?— Подобным невинным вопросом, поняла Хоппер, он пытался выведать, является ли она подружкой Торна. Или любовницей.

—Доктора Торна,— поправила полицейского Хоппер.— Нет. Я просто…— Стоит упомянуть больницу, и станет очевидной ее ложь насчет визита.— Я просто решила заглянуть к нему. Мы друзья.— На лице констебля не отразилось никаких эмоций, но, похоже, к некоторому выводу он все-таки пришел.— А он… находился в доме?

—Нет, там никого не было. Ему просто повезло. Позвонил сосед и сказал, что на участок зашли двое неизвестных.

—Вы выяснили, кто они такие?

—Пока нет, мадам. Мы пока проверяем дом на предмет посторонних. А уж потом начнем собирать улики.

—Можно мне зайти, кое-что оставить?

—Боюсь, нет,— покачал головой полицейский.— Если вы хотите что-то передать доктору Торну, я с удовольствием сделаю это, когда мы закончим.

Хоппер мысленно перебрала содержимое своей сумки на предмет гипотетического подарка для Торна и была вынуждена отказаться от затеи.

—О, нет, благодарю. Я еще встречусь с ним.

Из рации на плече констебля раздалось статическое потрескивание.

—Ну тогда я могу оставить записку. Как вас зовут, мадам?

Чуть поколебавшись, она ответила:

—Джессика Хейвард.

И с чего вдруг ей пришло в голову это имя? Джессика Хейвард училась с ней в школе, сейчас живет себе безвылазно с семьей в Суффолке, замужем за специалистом по солнечной энергетике.

—Что ж, когда он вернется, я ему передам, что вы заходили, мисс Хейвард.

Хоппер уже жалела, что назвалась этим именем. Такую простую фамилию полицейский наверняка запомнит.

—Не стоит. Я сама с ним свяжусь. Еще раз спасибо.

Она бросила последний взгляд на дом, закинула сумку на плечо и двинулась в обратном направлении. По пути ее так и подмывало обернуться и посмотреть, не наблюдает ли за ней констебль.

На первом этаже дома по диагонали от торновского было эркерное окно. Краем глаза Хоппер заметила в нем выхваченную лучами солнца чью-то высокую фигуру, следящую за улицей.

Хоппер вышла на главную улицу, обливаясь потом под тяжестью сумки, однако даже ноющая боль в плече не могла отвлечь ее от подступающей паники. Она огляделась и за неимением выбора вернулась в лавку возле автобусной остановки, где осведомилась у продавца насчет телефона. Отмахнувшись от предложенных денег, тот провел ее в подсобку, где на столе под грудой старых чеков и упаковочных оберток прятался пожелтевший бакелитовый аппарат.

Она сняла трубку. Гудок, затем щелчок.

—Добрый день… Саут 4, пожалуйста. Хоппер. Кажется, 493… Да, этот. Благодарю.— Несколько секунд она сидела на стуле, рассеянно переводя взгляд с наполненной пепельницы на столе на яркие консервы с сухой горчицей на полке напротив. Наконец снова раздался щелчок.

—Слушаю.

—Марк? Это я.— После нескольких лет разлуки Хоппер сочла за благо уточнить: — Элли.

—Элли?— в голосе брата прозвучало искреннее удивление.— Ты в северном Лондоне, что ли? Ты же вроде как на платформе была?

—Пришлось вернуться. Сегодня утром.

—Почему?

—Помнишь Эдварда Торна? Моего куратора во время учебы.

—Ну конечно, я помню Торна. А что случилось? Помер или еще что?

—Э-э… да.

—Ох, черт. Прости, Элли. Я вовсе не хотел… Я так просто ляпнул.

—Да не бери в голову. Я только что из больницы.

—Ты в порядке?

—Да,— ответила Хоппер, не удержавшись, однако, от вздоха.— Да, в порядке. Просто денек выдался не из легких.

—Приедешь на ужин?

—Я… Только если это вас не слишком стеснит. Да, с удовольствием.

—Да какие стеснения. Останешься ночевать?