Орлиная гора - Инна Живетьева

Ладонь привычно скользнула по зарубкам. Стукнула за спиной дверь.

Спустившись, Темка свернул в дальний коридор. Можно пройти хозяйственными дворами, но вчера там резали скот – поить больше нечем. Стиснутый высокими стенами пятачок кажется полем проигранной битвы: небо помнит отчаянные стоны животных в предчувствии смерти; тяжелый удушливый запах до сих пор висит над залитыми кровью камнями; вялится на солнце, свисает лентами мясо – как штандарты побежденных. Вчера тут пьянила чужая смерть, словно ею можно откупиться от своей собственной.

Многие рискнули отведать крови, хоть этим жажду утолить. Темка не смог.

Надвигающаяся жара выдавила обитателей крепости со двора, заставила искать укрытие за толстыми стенами. Только Лисена стояла, запрокинув голову – растрепанная рыжая коса свесилась почти до земли – и широко открыв рот. Даже Темку не заметила.

– Ты чего?

– Я тренируюсь. Вот пойдет дождик, встану, и мне водичка будет в рот капать.

Вышел хмурый капитан, обремененный фонарями и мотками веревки.

– А вы куда? – тут же прицепилась девочка.

– Куда надо. – Александер не одобрял Темкину затею. – Иди, тебя мать ищет.

* * *

Сразу за дверью оказался тонкий слой песка. Потом его стало больше, Темка уже мог коснуться потолка вытянутой рукой. Александер пригнул голову, поправил на плече моток веревки. Ноги разъезжались, вязли. Темка запыхался, но старался не показывать виду и не сбавлять шаг. То, что песка так много, вселяло надежду: значит, наружная дверь осталась открытой.

Крепость оказалась в центре огромной воронки: снаружи занесена песком до верхней балки ворот, а внутри, во дворах – тонкий слой песчинок. Точно волна ударила в стены и остановилась. Створки не распахнуть – придавленные массой песка, они не желали двигаться. Пытались спуститься со стены на веревках, но сплошное золото затягивало, стоило коснуться его ногами. Бронза темнела слишком далеко, и путь к ней был только ходом – когда-то тайным, а после, в мирные для крепости годы, обычным, расширенным и укрепленным.

Дальше пришлось пригнуться и Темке. Капитан опустился на четвереньки, прихватил дужку фонаря зубами. Княжич не сдержался, хихикнул.

Долго ползли, отплевываясь от песка. Фонарь раскалился, сделал и без того застоявшийся воздух душным. Темка был уже мокрый, как мышь после купания. И нестерпимо хотелось почесать спину в налипших медных крупинках. Хоть как медведь о стену скребись! Жарко, даже сквозь штаны припекает коленки, а уж ладони и вовсе покраснели. Но иначе не пройти, капитан и вовсе ползет, отдав фонарь Темке. Из-за железной дужки в зубах даже не отплеваться толком, песка наглотался – обеда не надо. Потолок царапнул спину. Все, привал! Поставить фонарь и перевернуться, только чтобы не лицом в песок. Уф!

– Уже близко, – Темкин голос ударился в низко нависший над лицом камень. Дальше капитану не пролезть – узко. – Я протиснусь, тут всего ничего!

– Ладно. Но дай я тебя обвяжу, если что – дергай.

Просмоленная веревка обхватила княжича под мышками, петлей завернулась на груди, обмотала ниже и спустилась по ноге. Темка ухмыльнулся: капитан вяжет его, как шустрого зайца.

– Ну, помоги Олень-покровитель!

Княжич распластался ящеркой, скользнул в проход. Потолок уже так низко, что головы не поднять. Даже толком не почесаться! А песок, кажется, проникает даже сквозь одежду. Темка вытянул руку с фонарем, ловя медный отлив. Если попадутся зыбучие – утянет. Коридор-то – конный спокойно проедет. Но так обидно возвращаться! Темка подтянул веревку, чтобы не мешала. Ерунда это все: начнет засасывать, Александер все равно не вытянет. Посветлело. Темка рванулся, выбросил руку вперед – только бы не напороться на решетку! Повел из стороны в сторону и чуть не взвыл от досады: пальцы ткнулись в горячее железо.

Но все-таки подобрался поближе, постарался отгрести песок. Кованые ворота скруглялись небольшой аркой. А ведь Темка сможет пролезть! Как раз протиснется. Спасибо, Олень-покровитель!

Княжич высунул голову, огляделся. Ага, и дальше песок плотный. Вон бронзовая тропинка вьется. Темка втянулся обратно в лаз. Капитану он скажет, что не пролез. А то ведь Александер не пустит, и сам не протиснется.

* * *

В окне призрачно светились Пески, и узкий серпик месяца казался тусклым в их свете. Темка распластался на горячей постели. Песчинки кололи влажную от пота спину. К ночи жара спадала, но все равно было душно.

Сон не приходил, крыса в душе металась все сильнее. Чтобы успокоиться, княжич старался думать о чем-нибудь хорошем. Но перед глазами вставало совсем другое.

* * *

Да, прошел уже год с того памятного ужина в Торнхэле. Темка тогда выскочил из зала, как только Крох-старший отодвинул кубок в центр стола. Неучтиво, даже не простившись с гостями. Но невозможно дальше смотреть на Марка!

…Князья вошли в обеденный зал, продолжая какой-то разговор. Не прервали они его и за столом. Впрочем, говорил больше гость:

– Честь – только для знати. Нам есть по кому мерить свои поступки, перед чьей памятью держать ответ, о чьей доблести помнить. Наша жизнь составляет славу или бесчестие всего нашего рода.

– Я все же думаю, что для чести не нужны подпорки, – заметил отец.

Крох недовольно двинул кубок, сказал строго:

– Это не подпорки. Это – род, уважаемый князь. То, чего нет у других. Спросите землепашца, сколько колен он помнит. Чем славен его прадед или дед? Не ответит. Да ему этого и не надо.

– Ну не хотите же вы сказать, что все остальные бесчестны? – слегка удивился отец.

– А почему бы и нет? Вы думаете, честь не дает простонародью красть, обманывать, трусить, лжесвидетельствовать? Нет. Есть только одна вещь, которую они признают и согласно которой живут, – власть. Чем крепче держишь, тем меньше погани. Только власть.

Темке стало неприятно. Он внимательно глянул на Александера, перевел взгляд на старого капитана, его отца. Это что же – у них нет чести?! У них?! Да как можно нести такой бред, и шакал язык не откусит?!

– Вспомните, хоть один байстрюк прославился благородством или ратной доблестью? Только те, кого из милости оставили в семьях и держали вот так, – Крох смял лепешку в бесформенную массу. – А остальные плохо кончили. А все почему? Рода за ними не было, а власть применять не стали.

Марк проводил взглядом отброшенный хлебный комок и снова вскинул глаза на отца.

– Кстати, Маркий сказал, что ваш сын якшается с крестьянскими щенками, – продолжил Крох.

Темка возмущенно взглянул на гостя. Нет, он не скрывал от отца свои игры с деревенскими мальчишками, но в этом поспешном докладе было что-то мерзкое.

– Эти мальчики – люди князя Торна, – вмешался старый капитан Алекс. – Те, кто должен быть ему верен и кого он должен защищать – не приведи Создатель! – в случае войны.