Рискованные связи - Нонна Кухина

Сев на мраморный пол рядом со стулом няни, Андрей нервно тер лицо.

– Нет, виноват я. Они узнали про дар Славика… Если с ним что-то…

И Андрей заплакал.

Оксана, распутавшись от веревок, села рядом с хозяином на пол и пыталась его успокоить:

– Дрюшенька, у нас уникальный мальчик. Не волнуйся, он сам подскажет, как его найти. Я верю в это… И ты верь.

Звонок, которого они с Оксаной так ждали, раздался только через два часа. Андрей курил, чего не делал уже десять лет, а Оксана пила виски из бара хозяина.

– Значит, так, Андрей Степанович, ты переписываешь свой банк на нас, данные я скажу позже. На время. Мы провернем пару сделок, используя твоего вундеркинда-сына, и вернем его тебе в целости и сохранности.

* * *

В полуподвальное помещение едва проникал тусклый свет. Слава сидел среди каких-то коробок. Он ощущал, что его жизнь висит на волоске, и знал, что если сейчас, немедленно, не предпримет ничего для своего освобождения, живым его не выпустят.

Собрав все силы, мальчик начал мысленно давать команды через десятки километров отцу, который должен был его услышать.

– Возьми телефон. Возьми. Возьми телефон. Не бойся, иди в милицию. Папа, я приведу тебя сюда.

В своем особняке Андрей, тупо смотрящий телевизионные новости, резко закрыл лицо руками и закричал сидящей на полу женщине:

– Оксана! Да очнись же, Оксана! Я вызываю милицию. Со Славиком пока все в порядке. Сделай мне тройной кофе. И себе!

Приехавшим оперативникам Андрей тихо, но очень четко назвал адрес.

Мальчика нашли. Ребенка никто не охранял, просто заперли в складском помещении заводика в окрестностях Клина.

Милиционерам Славик показался странно взрослым – бледное личико, ввалившиеся щеки и блестящие глаза, в которых отражался тусклый свет лампочек подвала…

Андрей прижал Славика к себе. И тут у ребенка начался приступ. Судорога искривила лицо в страшный оскал, он сжал зубы, изо рта пошла пена…

– Положите его на пол. В рот суньте перчатку, чтобы не прикусил язык, – сказал один из милиционеров.

Тельце мальчика выгнулось дугой. Слава бился в падучей несколько минут. Когда все закончилось, под ним растеклась лужа.

Схватив сына, Андрей прижал его к себе.

– Я так виноват перед тобой! Прости меня, малыш! Боги, если вы есть, помогите мне! – взмолился он.

После этого случая Славу обследовали. Ему сделали энцефалограмму и поставили диагноз: эпилепсия.

Андрей прочитал об этом заболевании все. Единственным правильным решением было увезти ребенка из страны, сменить обстановку.

Они улетели в Венгрию.

* * *

В Будапеште стояла золотая осень. Действительно золотая.

Андрей любил в выходной день побродить вместе с сыном в многолюдном потоке по улице Ваци, идущей от площади Воросмарти до моста Элизабет. Там располагались самые фешенебельные жилые дома, крупные универмаги, роскошные отели и международный торговый центр. Иногда они ходили на набережную Дуная, любовались на мосты и парки.

Сегодня у Славы был день рождения – ему исполнилось двенадцать лет. В сладком молчании отец и сын брели по центру города, стараясь поддеть носками ботинок сухую яркую листву, которую еще не успели сгрести дворники. Горьковатый запах тлеющих листьев, прозрачное осеннее небо, светящиеся на солнце паутинки, называемые в народе волосами Венеры, – все это способствовало умиротворению.

Глядя на великолепный Цепной мост со стороны Пешта, мальчик вдруг сжал руку отца. Это означало, что ребенок почувствовал приближение очередного приступа эпилепсии. У них была договоренность: если Слава ощущал предвестие недуга, то подавал знак.

– Что такое? – тихо спросил Андрей, крепко обнимая сына.

– Нет, нет, папочка! Извини, что напугал тебя. Я просто получил мысленное поздравление от мамы. Она меня помнит.

– Мы же договорились, сын! – Андрею было неприятно напоминание о женщине, так странно поступившей с ними.

– Она опять меня сейчас вспомнила… Я почувствовал… – Славик виновато замолчал.

Учился Слава отлично. Венгерский язык он выучил играючи. В шестнадцать лет окончил школу с золотой медалью. Сразу поступил в медицинский институт.

Высокий, худенький, но очень яркий юноша стал любимцем всех преподавателей.

Андрей так и не женился. Всего себя он посвятил единственной родной душе – сыну. Конечно, у него были женщины, но он рано разочаровался в них, поэтому никому не верил. Его очень тянуло на родину, но он так боялся за Славу, что предпочитал жить в чужой, но спокойной стране. Венгрия его во всем устраивала. Банковский бизнес здесь только набирал обороты.

Когда Славе исполнилось семнадцать лет, он привел в дом девушку – Марианну. И тут случился конфуз. После близости с ней у Славы произошел сильнейший приступ эпилепсии. Марианна испугалась и, вся в слезах, убежала.

Придя в себя, Слава решился поговорить с отцом.

– Я не могу быть нормальным мужчиной? – спросил он у Андрея.

– Ну что ты, сынок! Просто это у тебя было в первый раз и вызвало сильный эмоциональный стресс. Когда-нибудь ты встретишь девушку, которая полюбит тебя, даже зная твой диагноз.

Посмотрев в окно их загородного дома, Слава печально покачал головой.

– Нет, папа. Я консультировался у нашего профессора, он сказал, что шанс передать детям эпилепсию в моем случае очень велик. Даже если я встречу понимающую девушку, то все равно не хочу иметь больных детей.

– А если ты вылечишься? – Андрей очень старался выглядеть убедительно, и поэтому улыбался.

– Эпилепсия неизлечима, ты ведь это и сам знаешь. А моя мама была здорова?

Мысленно выругав себя за то, что в течение многих лет не обеспокоился судьбой Алены, практически ничего о ней не зная, Андрей уверенно солгал:

– Да, твоя мама молода и совершенно здорова. Пойдем, выпьем чаю и ляжем наконец спать, пока Оксана не начала готовить очередной ужин.

– Она пьет снотворное и уже спит. Все время Москву вспоминает. Тоскует… Я тоже.

– Какие наши годы? Съездим!

– Не сомневаюсь! – рассмеялся Слава.

На Симочкино семнадцатилетие Шандор решил отвезти любимых женщин в Венгрию. Помимо того, что он хотел показать Симе Будапешт, он решил навестить дочь Софию, которая прилетала в Петербург не чаще одного раза в год.

Серафима к этому времени окончила школу и отучилась на подготовительных курсах медицинского института. Хорошо воспитанная, но взбалмошная девушка выпускные экзамены на подготовительном отделении, приравниваемые к вступительным, сдавала на «отлично».