Сто эпизодов. Повести и рассказы - Дмитрий Данилов

Так закончилась работа с чаем, черным и зеленым, цейлонским и китайским, и началась работа в качестве главного редактора переводного (с английского) журнала, без систематического знания английского, но ничего, справился, втянулся, хорошая работа, довольно-таки интересная, и зарплата очень немаленькая, но это уже совсем другая история, рассказывать которую совершенно необязательно.

Итак, что мы видим, что мы видим. Мы видим вот что.

Мы видим цепочку событий, мелких и несущественных, непрерывную цепочку, одно событие за другим, одно перетекает в другое, маленькие суетливые события, и между ними никаких промежутков, сплошное полотно или конвейер или эскалатор, нет никакого зазора между событиями, сплошное тихое медленное время, состоящее из событий; события происходят со стенами, домами, стульями, лампочками, ложками, деревьями, машинами, городом, человеком, вот он, человек, мы его заметили и теперь уже не упустим из виду.

Человек спит, лежа на широкой кровати, вернее, это не кровать, а диван, в сложенном виде это просто диван, так называемая мягкая мебель, а в виде разложенном превращается в большую квадратную мягкую плоскость, то есть, по сути дела, в кровать, на ней легко размещаются два человека и даже могут в таком положении совершать более или менее активные эмоционально-физические взаимодействия, а могут и трое разместиться, например, если вдруг приехали гости и надо их куда-то положить спать, но втроем будет уже тесно, и тут уже не до эмоционально-физических взаимодействий, а чисто поспать, просто чтобы переночевать, но человек лежит один, совершенно один, это довольно-таки удобно — лежать одному на широкой кровати, можно лежать по диагонали, разбросав конечности в разные стороны, что и делает наблюдаемый нами человек.

Кроме кровати и человека, в комнате есть еще несколько предметов: стол с компьютером и телефоном, стул у стола, еще стул у стены, кресло, телевизор на тумбочке, видеомагнитофон, стеллаж с книгами, много интересных и неинтересных книг, много всякой мелочи — компакт-диски, аудио- и видеокассеты, дискеты, бумажки, ручки, всякая мелочь, вроде бы ненужная, но если ее всю выбросить, то наверняка пропадет что-то нужное и даже ценное, ее не выбрасывают, она накапливается, накапливается и лежит тут и там неприятными залежами. Окно, в которое видно заоконное пространство. Утро, лето, голубое небо, утро. Дома и деревья.

Спит, спит, вот вроде проснулся, дернулся всем телом, нет, не проснулся, это пока еще фаза быстрого сна, какой-то сон приснился, может быть, приснилось, что споткнулся-упал, и вот дернулся, или что с большой высоты рухнул, или что оказался на высоченной стене толщиной всего в несколько кирпичей и высотой примерно один километр, на гребне этой стены оказался, и что делать, ни лестницы, ничего, непонятно, как поступить, стоять практически невозможно, ветер сильный, и то ли верхом на этой стене сидеть, то ли лечь и обхватить ее руками и ногами, чтобы не сдуло, а внизу так сумрачно, какие-то неясные очертания чего-то непонятного, дома стоят, улицы, фабрики и заводы, и сумрачно и темно, сильный ветер, что же делать-то, хоть бы какой вертолет что ли прилетел, прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете, нету вертолета, не прилетит, или пожарные, у них лестницы такие длинные для спасения людей, нет, не бывает же таких лестниц в километр длиной, что же делать, ветер очень сильный, непонятно вообще, как такая стена может стоять, стена бесконечной длины, у нее же парусность большая, и она такая тонкая, это противоречит законам физики, но стоит как-то, хрен ее знает как, что же делать, может, лестница все-таки какая-нибудь, нету лестницы, ветер усиливается, одно движение — и сдует нафиг вообще, проснулся, открыл глаза.

Повернул голову, посмотрел в окно. Утро, лето, голубое небо, утро.

Повернул голову, посмотрел на будильник. 10.13. Комбинация цифр, из которой что-то следует.

Приподнялся на локте, посмотрел в окно. Утро.

Спать не хочется, и вставать не хочется. Или поспать. Нет, тогда можно все проспать.

Положил голову на подушку, закрыл глаза. Если лежать на спине, хрен уснешь. Мягкие ткани куда-то там западают, в нос или в горло, и начинается храп, и хочешь не хочешь, а проснешься.

Лежит на спине. Снится что-то сквозь реальный мир, как будто идет по улице, а посреди улицы огромная тумба. Улица называется Неглинная, но на самом деле это Шоссейная улица, и вот уже Курьяновская плодоовощная база. Садится в сто шестьдесят первый автобус и едет по Неглинной улице, в сторону депо. Захрапел, проснулся.

Приподнялся на локте и застыл, прикрыв глаза. Неудобная поза.

Да уже пора бы. Или поспать. До трех ночи сидел. Не спал. Читал. До трех ночи. Ладно бы работал. Тогда бы можно поспать. А то хрень какую-то читал.

В такой неудобной позе можно находиться часами, часами.

Повернулся на другой бок, посмотрел в окно. Слышно, как на улице что-то происходит. Небо, солнце, утро.

Повернулся на другой бок. Сел. Встал.

Включил компьютер. Не потому что сразу встал — и за компьютер, нет, конечно, не маньяк ведь какой-нибудь, а просто, пока себя в порядок приведешь, туалет, там, ванная, компьютер как раз включится, потому что это процесс ведь не мгновенный, пока там всякие колонки цифр пробегут, пока надпись виндовс 2000 профессионал латинскими буквами появится, пока то да се, хотя это все длится не более двадцати секунд, все равно лучше, чтобы это все происходило и длилось во время гигиенических процедур, а не сидеть тупо перед монитором и ждать, пока все загрузится.

Туалет. Вошел в туалет, закрыл дверь.

В туалете хорошо посидеть-почитать. Но читать в туалете серьезные книги как-то не получается, неудобно, что ли, хотя, как определить, серьезная книга или нет, неизвестно, вот, например, серьезная ли книга война и мир, или преступление и наказание, или риэлторские и инвестиционно-строительные компании москвы и московской области, или христовщина и скопчество, или постатейный комментарий к части первой гражданского кодекса рф, или холодные закуски, или охота на овец, попробуй в этом разберись, холодные закуски, пожалуй, серьезная книга, потому что ее как-то уж совсем неудобно читать в туалете, а остальные — нормально, можно, почему бы и нет.

Некоторые считают, что в туалете нельзя читать книги религиозного содержания. А некоторые считают, что можно. Наверное, они все правы.

Зато в туалете хорошо читать газету спорт-экспресс. Футбол, хоккей, баскетбол, формулаодин. Дэвид Бэкхем, Хуан Пабло Монтойя, Стив Айзерман, Олег Романцев. Реал мадрид, боруссия дортмунд, боруссия менхенгладбах, динамо тбилиси. Или журнал огонек. Интервью с президентом Назарбаевым, статейка про певицу Бьорк, исследование про американцыдураки. Хорошо. Способствует.

Туалетная бумага кончилась. Зато есть газета спорт-экспресс и журнал огонек. Последний менее удобен.

Когда используешь периодическое издание в качестве туалетной бумаги, нехорошо отрывать фрагмент страницы, на котором изображен человек или крупно написано имя человека, то есть, например, крупный заголовок, в который входят слова Газзаев или Лукашенко или Пол Маккартни, не подойдет для такой цели, а вот если просто в тексте мелко написано Газзаев ответил, что внимательно следит за его выступлениями за марсельский олимпик и если или режим Лукашенко пользуется поддержкой большинства населения страны, однако или московский концерт Пола Маккартни еще раз показал, что, то такой обрывок газеты или журнала подойдет, а лучше всего что-нибудь в этом роде: Чемпионат России. Второй дивизион. Запад. 17-й тур. Видное — Динамо Вг — 1:2. Спортакадемклуб — Спартак Кс — 0:2. Спартак Щ — Светогорец — 0:0. Арсенал — Зенит-2 — 2:0. Торпедо Вл — Мосэнерго — 1:1. Псков-2000 — Текстильщик Ив — 0:0. Волочанин-Ратмир — Спартак-Телеком — 1:1. Центр. 17-й тур. Титан — Динамо Бр — 1:3. Витязь — Орел — 0:1. Дон — Биохимик-Мордовия — 3:2. Елец — Зенит Пн — 2:2. Спартак Лх — Локомотив Кл — 2:0. Спартак Тм — Металлург Вк 1:1. Искра — Торпедо Пв — 0:1. Урал-Поволжье. 17-й тур. Торпедо Вж — Энергетик — 1:1. Волга — Электроника — 1:0. Алнас — ЛУКойл — 0:3. Строитель — Уралец — 4:2. Газовик — Динамо Иж — 2:1. Носта — КамАЗ — 2:0. Тобол — Содовик — 1:1. Зенит Чб — Металлург-Метизник — 2:1, хотя и названия команд для их болельщиков дороги и, пожалуй, они бы посчитали такое использование тоже оскорбительным, ох, ладно…