Наследник империи, или Выдержка - Наталья Андреева

— Я же тебя предупреждал…

— Я думал, ты шутишь.

— Какие уж тут шутки! Меня бросила женщина.

— Не верю!

— Предпочла мне старого толстого продюсера.

— Дура!

— А ведь я хотел на ней жениться…

— Тем более дура!

— Она сказала, что я несерьезный.

— Чего ж ей еще надо, сынок? — откровенно удивился он. — Ты не пьешь и даже не куришь, молодой, красивый. Разве в деньгах счастье?

— Она сказала: карьера.

— Бабы просто помешались на карьере! — возмутился он. — Сидели бы лучше дома, детей рожали!

— Вот я и хотел…

— Забудь эту дуру. Пусть катится к своему продюсеру. Ее жизнь накажет.

— Мне от этого не легче. Скажи, Горб… Есть на свете честные женщины?

Он махнул рукой:

— Сынок…

— Может, и искать не стоит?

— Не мне тебе советовать.

— Как же так, Горб? Ты прожил на свете пятьдесят пять лет. Ты старый, ты мудрый. Я не вижу смысла жизни. Все — дерьмо. И люди — дерьмо. Если я поступаю плохо, мне не сопротивляются. Под меня ложатся. Если же я поступаю хорошо, меня посылают. Так как же?

— Эк тебя…

— Я освобождаю тебя от твоего слова, Горб, — торжественно сказал я. — Отныне можешь пить. Ты прав: не пить нельзя. Нельзя смотреть на этот мир трезвым взглядом. Надо смотреть сквозь бутылку. Или как ты: через объектив.

— Давай-ка мы умоемся и успокоимся.

— Я в полном порядке.

— А кто спорит?

Он потащил меня в ванную. Вот тут уже я сопротивлялся. Мне не нужна нянька! Я не ребенок! Хотя у меня и истерика. Сгорбыш сунул мою голову под кран и открыл воду. Я фыркал, как тюлень, и брыкался. Потом он набросил мне на башку полотенце, да так, что я чуть не задохнулся. Тер мое лицо, ерошил волосы. Я все еще хлюпал носом. Потом он отбросил полотенце и за волосы развернул меня лицом к зеркалу:

— Смотри, сынок. Видишь этого парня? Ему грех жаловаться. Многие отдали бы полжизни за такое лицо. А ты нюни распустил. Мало в твоей жизни было женщин? А сколько еще будет?

— Я думал, это она, та самая. Единственная.

— Ну, ошибся. Бывает. Успокойся, сынок. Посмотри на себя и успокойся.

— Я спокоен.

Я хлюпнул носом в последний раз. Дурман из моей головы постепенно улетучивался, что касается сердца, то оно еще болело. Но я чувствовал: скоро пройдет. Потом мы отправились на кухню пить кофе. Я попросил:

— Только никому не говори.

— О том, что ты балуешься травкой? — усмехнулся Сгорбыш. — Да, сынок, это статья. Так что я теперь буду тебя шантажировать.

— Сколько возьмешь, папаша?

— Будешь содержать меня пожизненно.

Я уже нормально разговаривал. Острил. Постепенно боль проходила. Что же касается снимков… Фотоаппарат я отдал Сгорбышу. Он снимал еще что-то на карту памяти, где я запечатлел танцующую Олесю. После моего срыва прошло недели две, и сначала в Интернете, а потом и в желтой прессе появилась впечатляющая подборка. Она называлась: «И это наши звезды?!»

Телеведующая босиком танцует на столе, среди недопитых рюмок и бокалов и остатков пищи. Известный актер несет из магазина две бутылки водки, по одной в каждой руке. Певица, дама бальзаковского возраста, задирает юбку так высоко, что видны трусики. И так далее.

Снимков Олеси было два. На одном она спотыкалась, поднимаясь на сцену. На другом развратно танцевала. Под снимками стояла подпись: «Надо же так надраться!» Статья оказалась язвительной. Упоминалось и о продюсере, благодаря которому Олеся получила роль второго плана в сериале, который только-только начал сниматься. Приложили ее хорошо. Я подозревал, что это дело рук Сгорбыша. Подборку пикантных фотографий сделал он. Сгорбыш присутствовал не на одном банкете. Был незаметен и терпелив. Он сам говорил: «Я человек длинной выдержки». О! Он профессионал! Я уверен, что таких снимков у него накопилось немало. И вот он решил часть из них продать. Из-за Олеси. Она была главной мишенью. Сгорбыш перестал ее уважать, ему стало за меня обидно. Но мы об этом не разговаривали. Я сделал вид, что снимков не видел, а статьи не читал.

Могли они стать причиной его смерти? Кто знает. Я потерял Олесю из виду. Я не хотел о ней слышать. Но теперь, видимо, придется. Ее репутация оказалась подмоченной в самом начале карьеры. Вот почему я поставил галочку. Месть — это мотив. И потом, кто знает, сколько еще в той подборке снимков и какие? Актерам и певцам это, в общем-то, как с гуся вода. Чем громче скандал, тем больше дивиденды с него. А вдруг у Сгорбыша была подборка «И это наши политики?». Или «И это наши депутаты?». Раз он не брезговал работой папарацци, то в его архиве накопилось немало интересного. А очередные выборы не за горами. Политикам это уж точно ни к чему: чтобы у кого-то имелись их снимки в пьяном виде или в обнимку с женщинами легкого поведения.

Но пора переходить к эпизоду третьему.

Если расставить все три эпизода в хронологическом порядке, то этот последний. Все случилось за две недели до исчезновения Сгорбыша. Я уже упоминал о халтуре, на которую мы подрядились. Я имею в виду фотоальбом «Один день из жизни». Таких альбомов мы успели сделать немного. Всего три.

Первые два не показались мне интересными, хотя в каждом из них не обошлось без криминала. Но криминал криминалу рознь. Я хотел бы подробнее остановиться на третьем случае, а о двух других расскажу вкратце.

Друзья заказали снимки жениха с невестой за неделю до свадьбы. Весь день мы со Сгорбышем тайно за ними следили. Хорошо, что я был на колесах. Мы мотались по городу, выжидая удобный момент. А ведь у нас был законный выходной! Но требовалось отснять весь день, от старта до финиша. До того момента, как они разойдутся по домам. К концу этого дня я всерьез задумался. Она же его измотала! Ателье, где шилось платье, салон нижнего белья, парикмахерская… Одних обувных магазинов они объехали пять! При том что она купила отнюдь не свадебные туфли. Похоже, те у нее уже были. Женщины ведь готовятся к свадьбе загодя. Еще и заявление в загс не подано, а туфли уже стоят в ее комнате, в коробке под кроватью. Мысленно она уже объехала положенные достопримечательности и уселась во главе стола по левую руку от благоверного. Не говоря о списке гостей, который составляется в тот день, когда к ней пришли первые в жизни месячные. С этого момента она — невеста!

Не слушайте мое брюзжание, я просто очень устал. Это был безумный день. Они раза три поссорились, причем один раз всерьез. Она выскочила из машины и понеслась по улице, обливаясь слезами, и я даже сказал Сгорбышу:

— Все. Свадьбы не будет.

Он хмыкнул:

— А говоришь, что знаешь женщин, сынок!