Трудно быть папой, или Веселые будни семьи Борджиа - Мария Гаранина

Лукреция вышла замуж, и ее второму мужу, земля ему пухом, повезло куда меньше, чем первому. Джованни Сфорца, по крайней мере, остался жив и здоров. И женился еще раз. Хорошую девушку взял – красотку из знатной венецианской семьи. Она ему сына родила, невзирая на его «импотенцию», а ее родственники помогли ему вернуть отнятые бывшим шурином владения. И пережил он на три года того шурина, хотя изначально шансов на то было мало.

И только одна странность тревожила родных и близких Джованни. Бывало, как перепьет Россо Конеро (говорю же – не реклама!), так поднимается на башню в городе Пезаро, поворачивается лицом в сторону Рима и орет на всю округу: «Нам вашей дочки и даром не надь, и с деньгами не надь!» Ну, должны же были у него остаться какие-то странности после пережитого. А эту я сама только что придумала.

Вот этот отрывок из песни на стихи неизвестного автора довольно точно описывает основные вехи жизненного пути знаменитого итальянского мажора, полководца, коварного убийцы, морально неустойчивого и не всегда психически уравновешенного представителя славной мафиозной фамилии – Чезаре Борджиа. Ну, не совсем точно, конечно, – сеструха монашкой никогда не была. Да и о игре нашего героя по ночам на гитаре исторической науке мало что известно. И что там он за грибы собирал в окрестностях Колизея, остается только догадываться. Явно не фунги порчини и не подберезовики. Вот что кардиналом был с юных лет, а потом переквалифицировался в главнокомандующие папскими войсками, причем сделал это абсолютно добровольно и с большим энтузиазмом – истинная правда.

Кардинальскую мантию Чезаре получил, откровенно говоря, потому, что не знал, как от этого отвертеться. Не лежала у него душа к церковной карьере, хоть он получил соответствующее образование и универ с отличием окончил. Кадилом он махал крайне небрежно и без огонька. Но с папой поди поспорь. С таким отцом, как Родриго Борджиа, вообще спорить было бесперспективно, а уж когда он стал папой не только своим отпрыскам, но и всем католикам, тут уж совсем не осталось места для дискуссий. Посыпавшиеся в связи с кардинальским званием финансовые плюшки и почетное третье место в ватиканском списке «Форбс», конечно, немного утешали и примиряли с действительностью, однако Чезаре чувствовал, что мог бы самореализоваться куда лучше на военном поприще. Но там козырные места были заняты его братьями.

Чезаре с детства готовили к духовной карьере. И не очень понятно, почему именно его. Вообще-то традиционно церкви отдавали второго сына. Каким сыном по счету был Чезаре – это вопрос вопросов. Многие историки считают, что из сыновей Родриго Борджиа и Ванноццы дей Каттанеи старшим был именно Чезаре, а Хуан – вторым. Тогда вроде логично поручить махание кадилом Хуану, а махание шашкой в ходе различных военных операций – Чезаре. Но сделали наоборот. С другой стороны, у Родриго был еще один сын, по имени Педро Луис – не от Ванноццы, от какой-то неизвестной дамы. Вот он-то точно старший, за что и получил герцогство Гандийское, невесту королевских кровей и возможность карьерного роста в качестве военачальника. Так что получается, что Чезаре второй и церковная карьера ему на роду написана.

Правда, с Педро Луисом в молодом возрасте произошла досадная неприятность – он умер. И папа его имущество, титулы, перспективы и невесту передал Хуану, раз уж Чезаре все равно должен стать священнослужителем. С третьей стороны, активно продвигать Чезаре по духовной линии начали уже после смерти Педро Луиса, так что, будь он старшим из оставшихся братьев, была уйма времени все переиграть назад и сделать герцогом Гандийским Чезаре. Но нет. В общем, дело ясное, что дело темное. Кто за кем стоял в очереди по рождению – без бутылки не разобраться. С бутылкой, впрочем, тоже, не буду и пытаться, только бутылки впустую переводить. Куда более знающие люди, чем я, до сих пор определиться не могут.

Вообще-то по церковным правилам Чезаре, будучи незаконнорожденным, никак не мог стать кардиналом. Пришлось мутить с документами, не впервой: вы, мол, не смотрите, дорогие товарищи, что его фамилия Борджиа, на самом деле этот мальчик рожден в законном браке, вот его «римская мать» Ванноцца, вот его папа – какой-то там по счету муж Ванноццы. А Родриго Борджиа он приходится дальним родственником со стороны семиюродного дедушки. Да, Родриго очень любил своего семиюродного дедушку, души в нем не чаял, теперь с большой нежностью относится к его потомкам и привечает их, как своих детей. Я не понял, возражения какие-то есть, что ли?

Возражений не последовало. Пришлось Чезаре облачаться в шмотки интенсивно-красного оттенка и выбривать тонзуру, хотя смотрелась такая прическа на нем не очень стильно. По-дурацки, прямо скажем, смотрелась. Она вообще мало кому идет.

Тем временем родной брат Чезаре Хуан, герцог Гандийский, вернулся в Рим из Испании, где до того пребывал, и получил почетную должность главнокомандующего папскими войсками и гонфалоньера церкви. Чего он там нагонфалоньерил, мы уже разбирали в предыдущих главах. Не оправдал оказанного ему высокого доверия, что никак не мешало ему грести лопатой деньги, почести и надеяться на получение нового герцогства, на этот раз в Италии. И невероятно раздражал своего брата Чезаре. Того даже где-то можно понять: непрофессионализм – он реально бесит. А когда за этот непрофессионализм еще и хорошо платят – бесит вдвойне. И уволить нельзя в связи с несоответствием занимаемой должности: папа за любимого сыночка Хуана горой стоит. И по собственному желанию братец со своих должностей что-то увольняться не спешит, а ведь мог бы свалить в Испанию и сидеть там, не отсвечивая и не позоря лишний раз благородную фамилию, хотя что там уже позорить. Не хочет, гад.

Вскоре Хуан в виде хладного трупа был выловлен из Тибра, и перед папой остро встал вопрос, кто теперь ему будет помогать поддерживать величие семьи Борджиа на должном уровне. Сам он в пенсионном возрасте, силы уже не те, да и должность не позволяет лично возглавлять войска, а без войны сейчас никак – время такое. Обычные союзники – люди ненадежные, только отвернись, обязательно за твоей спиной какую-нибудь гадость подстроят. На кого может положиться престарелый понтифик в реализации своих смелых планов? Правильно, на близких родственников.