Цыпленок Лисы Патрикеевны - Дарья Донцова

– Я думал, пусто в усадьбе только в дни моих визитов, – растерялся Антонов.

– Испугались медведя? – сменила тему Елена.

– Есть немного, – признался Григорий. – Ружья при себе нет, зверюга Анисима из беседки вышвырнул. Аж сердце перевернулось. Что с моим другом?

Дверь открылась. Со словами «жив я» вошел купец. Антонов перекрестился:

– Слава Богу!

Хозяин сел во второе кресло.

– Гриша, не хотели мы тебе правду открывать, да придется. Не косолапый нас посетил, а оборотень!

По спине врача поползли мурашки.

– Оборотень? – прошептал он. – Так у тебя просто немного царапин. Разве хищник отпустит жертву невредимой?

– Это Дима, – вдруг проговорила Елена, – старший наш, ваш крестник.

У Антонова закружилась голова.

– Дмитрий? Он же в Париже лавку открыл! Вроде так вы мне сообщали.

– Наврали, – махнул рукой Анисим. – Беда у нас горькая. Слушай.

И доктор начал внимать рассказу, который больше смахивал на сказку.

Давным-давно, упомнить нельзя когда, один из предков Крылова по имени Елистрат собрался жениться на Алене, сироте из обеспеченной семьи. Молодые люди торжественно обручились. Жених отправился по каким-то делам на край Российской империи. Алена ждала его, готовилась к свадьбе, старательно шила приданое.

Любимый вернулся не один, привез бабу, страшную, как смертный грех, и объяснил невесте:

– Разлюбил тебя, нашел другую невесту, Марфу. Она моя судьба. А ты станешь сестрой. Обещаю заботиться о тебе. Ни горя, ни голода не узнаешь.

Представьте положение, в котором оказалась девушка. О свадьбе известно всей округе, Алене двадцать лет. По меркам того времени она старая дева, дорога ей или в монастырь, или, может, какой вдовец с ордой детей посватается. И позор невесты, которую жених на другую променял, так просто не стряхнуть. Поползут по близлежащим селам слухи, что Алена-то порченая, изменила жениху, который уехал, вот мужик и отвернулся от нее, с горя собрался на медведице жениться. А новая любовь парня и впрямь походила на Марию Топтыговну. Рост огромный, тело необхватное, на пальцах рук и запястьях бурно курчавятся темные волосы, и на щеках они пробиваются, и над губой, и на лбу. Нет, она точно медведица, колдунья.

Алена, услыхав, что любимый предлагает ей статус сестры, воскликнула:

– Ну так вот тебе мое сестринское проклятие! Пусть все младенцы мужского пола, которых тебе жена родит, сначала будут красивыми, любимыми, а в шестнадцать лет превращаются в медведей, у которых Господь ум отнял! И пусть это из века в век переходит!

И потом отвергнутая девушка убежала и утопилась в реке.

Проклятие сработало. У Елистрата и его потомков на свет появлялись мальчики с ангельскими лицами. С возрастом они менялись, и к шестнадцати-семнадцати годам обрастали волосами и теряли рассудок. Наследников приходилось прятать от чужих глаз, лгать, что они укатили за границу. Всех мальчиков, в ком есть кровь Елистрата Крылова, поразило проклятие сестрицы Аленушки.

Но со временем оно ослабло и срабатывает не на сто процентов. Одни мальчики вырастают нормальными, другие просто обладают буйной волосатостью, а третьи… Вот с ними плохо, они лишаются ума и содержатся под наблюдением.

Димон усмехнулся:

– Думаю, у бедняг нечто вроде гипертрихоза, синдрома Амбраса, по-простому – избыточное оволосение. Такие люди могут выглядеть угрожающе. В прежние времена их принимали за оборотней, называли человеком-волком, мужиком-собакой, бабой- оборотнем.

– У женщин тоже такое случается? – уточнила я.

– Да, но у мужчин чаще. Вероятно, данной болезнью страдают все потомки Крылова. Напасть передается генетически, но можно ее приобрести вследствие приема некоторых лекарств, нервной анорексии, стресса. На эту тему лучше поговорить с профессором Иммануилом Трифоновым.

Я сделала стойку.

– У него, случайно, нет дочери?

– Есть. Светлана Иммануиловна. Она, как и отец, генетик.

Глава пятнадцатая

– Где моя книжечка? – донеслось из столовой, как только я вошла в квартиру.

Я вздрогнула и услышала голос Рины:

– Дорогой, единственно возможный и правильный ответ: она у тебя в кармане.

– Ее там нет! – завопил мужчина.

Входная дверь распахнулась, и появился Иван Никифорович со своей сумкой, которая носит название «командировочный сундук».

– Как вы тут? – улыбнулся муж.

– Хочу знать, где руководство моей жизни! – усилил звук родственник.

Иван Никифорович тихо засмеялся.

– Можешь не отвечать на вопрос, уже понял, что во время моего короткого отсутствия жизнь в доме била ключом.

Из коридора, который ведет в жилые комнаты, радостно хихикая, выбежала Надежда Михайловна. Я схватила Бровкину за локоть.

– Что происходит?

– Никита Сергеевич потерял литературное произведение Саида Ивановича Розенкранца. Придется ему теперь отправляться к дракону Мука… са… не помню точно его имя! – давясь смехом, объяснила Надя.

– Мукасабрет, – неожиданно произнес мой муж. – И почему у меня в памяти всякая чепуха застревает? Знаю немало людей, которые бросают где попало документы, кошельки, разные вещи, а потом принимаются искать их с воплем. Книгу Никита отыщет.

– Она была – и нет ее! – буянил гость. – Еще утром лежала на месте, а сейчас испарилась. Мне плохо! Умираю! У меня пропал мозг! Как жить? Инфаркт, инсульт, фактический шок!

Фактический шок? Это что такое?

– Милый, успокойся, мы найдем книгу, – засюсюкала Рина. – Ляг на диван, выдохни. Нет у тебя анафилактического шока!

– Нет, нет, нет, – пошел вразнос родственник, – есть! От голода случился! Последний раз ел полчаса назад! Шаурму купил! Больше ничего!

– Но, дорогой… – начала Ирина Леонидовна.

Завершить фразу ей не удалось – послышался глухой удар. Подобный звук можно услышать, если уронить на пол куль с мукой. И в ту же секунду понеслись отчаянный собачий визг, лай кабачков, истерическое мяуканье Альберта Кузьмича и голос Димона:

– Ну вот прямо еперный театр!

Я побежала в столовую и замерла на пороге. Около дивана лежал на животе Никита, около него сидели Мози и Роки. Первый изо всех своих собачьих сил царапал правой лапой бок поверженного Попова. Роки проделывал то же действие, только пустил в ход левую длань. Родственничек не делал попыток встать, он просто издавал визг почти в режиме ультразвука. Альберт Кузьмич восседал на спине Никиты, стучал ему лапой по затылку.

Коробков жался к окну. В первую секунду я изумилась: Димон испугался? Да быть такого не может! Знаю, наверное, одну миллионную часть приключений нашего генерала компьютерных войск, но даже этой малой информации хватит, чтобы понять, что если во дворе нашего дома приземлится дракон, одетый в голубой комбинезон, и закричит: «Коробок, выходи, дело есть!», – мой лучший друг выглянет в окно и спокойно ответит:

– В чем дело? В кои-то веки решил спокойно поесть – и на тебе! Летающий змей десантировался! Что вам надо, крылатый парень?

Я присмотрелась и поняла: Димон