Бог счастливого случая - Ирина Грин

– Каролинка, зря ты, дочка…

Она повернулась и медленно пошла к входной двери. У порога остановилась, хотела что-то сказать, а потом покачала головой и ушла. Навсегда. Летом рейсовый автобус, в котором она ехала в Андреевск, на железнодорожном переезде протаранил товарный состав. Из-за аномальной жары не выдержала электроника. Врачи сказали, что мать умерла мгновенно. Но от этого было не легче. Раз за разом прокручивая сцену прощания, Лина корила себя за черствость, неуместную гордость, глупость, в конце концов. Кто знает, как повернулись бы события, окликни она тогда мать, возьми у нее эти деньги… К этим грустным мыслям прибавилась тревога за Леночку. Хотя малютка была на редкость крепкой и здоровой, Лина всегда держала в голове обстоятельства, благодаря которым она появилась на свет, ждала от природы какого-либо подвоха. Сама того не замечая, Лина погружалась в трясину депрессии. Спасение пришло в лице окончательно рассорившейся с мужем Милки Никифоровой. Сын Илья, ставший причиной скоропалительного брака, этот же брак и разрушил. Горластый, капризный, он постоянно требовал к себе внимания. Милкиному супругу тоже хотелось быть в центре вселенной, но ему в последнее время все чаще и чаще приходилось отираться на ее задворках. Видный чувствовал себя обделенным и компенсировал недополученное тепло алкоголем. Милка уже несколько раз уходила к матери. Потом возвращалась, поддавшись на увещевания свекра и свекрови. Какое-то время Видный держался, а потом все возвращалось на круги своя.

В очередной раз, собрав вещички, Милка уехала к подруге в Андреевск, здраво полагая, что найти ее там будет сложнее.

Жить в двухкомнатной квартире с двумя младенцами оказалось одновременно и сложнее, и проще. Сложнее, потому что, если начинал кричать один ребенок, вопль тут же подхватывал другой. Просто круговая порука какая-то! А легче, потому что, пока кто-то один выгуливает обоих детей, другой может заняться своими делами – убрать, приготовить еду, подготовиться к экзамену и даже поспать. Лина потихоньку приходила в себя.

– Знаешь, Лина, я должна тебе сказать одну вещь, – начала как-то Милка. – Леночка твоя – Видного дочка. Он мне рассказал как-то по пьяни. Очень боится, что ты сдашь его.

– Нет, – Лина покачала головой, Видный никак не вписывался в нарисованную ее воображением картину с высоким мужчиной и бульдонешами, – это не он. Точно не он. Я же знаю!

– Ну как знаешь. А то можно было бы сделать экспертизу, в суд подать. Платил бы алименты как миленький.

– То-то он тебе платит.

Милка пожала плечами, и больше к этому разговору они не возвращались.

Прошло три года. Лина окончила медучилище. Она по-прежнему работала в детском саду, куда ходили оба ребенка. Милка после долгих поисков окончила курсы и устроилась секретарем в фирму, занимавшуюся прокатом строительного оборудования.

Как-то вечером, приведя детей из сада, Лина смотрела телевизор. Илья с Леночкой на полу что-то строили из кубиков.

– Представляешь, у нас девчонка одна – ничего особенного – выходит замуж, – с порога заявила вернувшаяся с работы Милка.

– Мама пришла, – радостно завопил Илюша и бросился к матери, попутно снеся половину постройки.

– Ну ты! – взвизгнула Леночка.

– Ничего, сейчас все поправим, – Лина погладила дочку по голове. – Только сначала покормим тетю Милу, хорошо?

– Ты корми, я сама, – обиженно ответила Леночка.

– И я, и я, – Илья примостился рядом с ней. – Сейчас все исправим. Не обижайся.

– И не думала, – буркнула Леночка.

Убедившись, что мир восстановлен, Мила отправилась на кухню.

– Ты слышала, что я тебе сказала? – спросила Милка, падая на табуретку. – Дай поесть чего-нибудь, а то сейчас умру от голода.

– Что девчонка выходит замуж? Слышала. Ну и что? – пожала плечами Лина.

– За француза! У него замок в Нормандии. Я фотки видела. Вот где красота!

– Прямо-таки замок, – недоверчиво усмехнулась Лина.

– Ну не замок, но дом крутой. А мы тут сидим, как две клуши.

– Тебе мало одного замужества?

– Это же совсем другое! Франция! О-о-о! – Милка мечтательно закатила глаза.

– Помнится, совсем недавно кто-то был ярым противником семейных отношений, – попыталась вернуть ее с небес на землю Лина.

– Ты что, не чувствуешь разницы между русскими и французскими семейными отношениями?

– Откровенно говоря, да. Чем тебе наши мужики не угодили? Неужели здесь не можешь найти?

– Много мы нашли за три года? – насупилась Милка. – Прямо в очередь женихи выстроились.

– Так мы вроде и не искали.

– Не обобщай! Это ты не искала, а я очень даже. Погулять все не против, а чтобы взял на себя ответственность за чужого ребенка… Нет таких.

– А иностранцы, значит, готовы?

– Они не то чтобы готовы, просто им нравятся русские женщины, и они готовы ради них на все.

– А чем наши отличаются от иностранных? Только не говори, что неземной красотой.

– А что? Красота тоже имеется, – Милка поправила прическу. – Скажешь, нет?

– Имеется, имеется, – успокоила ее Лина.

– Менталитет у нас другой, вот что. Иностранные женщины сориентированы на карьеру, а наши в большинстве своем – на семью. Вот тебе, например, нужна карьера?

– Не знаю, – Лина пожала плечами.

– Как не знаешь? Если бы хотела, уже давно в меде училась, а ты сидишь в своем саду… эх. Не хочешь думать о себе, подумай хотя бы о дочке. Она же у тебя красавицей растет. Просто принцесса. А что нужно девушке, чтобы быть настоящей принцессой? – Милка вопросительно посмотрела на Лину и сама ответила на свой вопрос: – Одно из двух: либо папа – король, либо муж – принц. Принцев на всех не хватит, значит, надо найти подходящего папу. Чем я и предлагаю заняться. Мне кажется, любая мать для своего ребенка…

С последней фразой поток воспоминаний подхватил Лину и понес по волнам памяти. Нежно-лиловое платье… Локоны греческой прически, выбившиеся из-под ободка… Мать оборачивается, глаза грустные, губы тихо шепчут: «Каролинка, зря ты, дочка…»

Видя, что подруга вошла в ступор, Милка подошла, энергично потрясла ее за плечо.

– Лин, ну давай попробуем. Всего делов-то – сделать профессиональные фотки.

– И чтоб одежды поменьше, – съязвила Лина.

– Нужно будет, и разденемся!

– Вот ты и раздевайся! А язык? Я же совсем не знаю языка, – продолжала упорствовать Лина.

– Выучишь! Поживешь несколько месяцев и выучишь. Лучший способ изучения языка – погружение. Это тебе любой препод скажет. Лин! Ну что ты такая серьезная? Давай хотя бы для смеха!

– Ну, если для смеха, – уступила Лина.

Смех обошелся недешево – пришлось купить новые платья и отдать крупную сумму фотографу. Но затея удалась. Милка нашла себе жениха сразу. Через полгода Лина снова была свидетельницей на свадьбе. Впрочем, свадьбы как таковой не было: зашли в ЗАГС, подписали документы, а потом с детьми съели по огромной порции мороженого в «Чебурашке». Еще через два месяца она расставалась с подругой, уезжающей с мужем в Германию. Полный улыбчивый Клаус не сводил глаз со своей красавицы жены. И Милка тоже улыбалась, и эта улыбка делала их похожими, словно супругов, проживших вместе не один десяток лет.