Короткое замыкание - Микки Спиллейн

— Никто не приходил его повидать?

— Нет. Его не часто посещали, а потом, знаете ли, тут не монастырь. Люди звонят и входят. Днем сторож на службе, а у меня хватает работы по зданию.

— Но ведь сначала нужно позвонить?

Управляющий пожал плечами:

— Можно войти и вместе с другими. При всех обстоятельствах к чему это может привести? Ведь съемщики запирают двери на ключ.

— Стандартная серия?

— Естественно.

— Замки поддаются отмычкам?

— Это зависит от того, кто ею пользуется. Слесарь из третьего, которого беспокоят тогда, когда съемщики теряют свои ключи, делает это довольно быстро... Славный парень этот слесарь, порядочный и скромный.

— У вас есть отмычка?

— Нет. Только ключи от входной двери здания и вспомогательных помещений, вот и все. Вы считаете, что его замок взломали?

— Возможно.

— Он был странный человек.

Я с любопытством посмотрел на него:

— Почему?

— Ничего особенного. — Управляющий ухмыльнулся и проговорил: — Однажды он написал письмо самому себе. Приблизительно дней за восемь до... до случая. Смешно, а? И что он мог себе написать?

Опираясь о стойку, я так на него посмотрел, что его лицо вытянулось.

— По какому адресу Гамильтон отправил это письмо?

— Дьявол его знает. Я видел только, что это ему от него самого. Он дал письмо мне, чтобы я опустил его в почтовый ящик, как делал для него иногда. Как все здесь делают. Это входит в наши обязанности.

Я постарался не очень заметно нервничать.

— Хорошо... понятно... Куда оно было адресовано?

— Я ведь уже сказал вам, что не знаю. Во всяком случае, не сюда, потому что тогда я просто сунул бы письмо в его ячейку.

— Может, в его контору?

— Кто об этом помнит? Послушайте, мистер...

— Вы ведь посмотрели на конверт?

— Конечно. Я же вам уже сказал. Но прочел только имя, и это все, что нашел смешным... Послушайте, мне еще надо сделать уйму вещей... и я...

— Ладно. Располагайте собой.

Я проследил, как он, пытаясь обрести спокойствие, прошел, едва волоча ноги, в свою конторку. Переступив ее порог, управляющий бросил на меня взгляд, по которому было понятно, что он думает о фликах, потом, надув губы, исчез.

Наконец-то что-то! Правда, ничтожно мало, но появилось! Я это чувствовал нутром.

Добравшись до первой телефонной кабины, я позвонил Чарли Корбинету. На другом конце провода раздалось «Да» с ленцой в голосе.

— Чарли? Это Тайгер.

Тон мгновенно изменился.

— Ничего нового, старина. Казалось, что мы наткнулись на след Агрунски, но все лопнуло.

— Тогда попытайтесь с этим... Заставьте с помощью почтового ведомства разыскать в почтовых конторах и раздаточных пунктах одно письмо, которое Дуг Гамильтон адресовал самому себе. Он был на крупном деле и знал, что это очень рискованно, поэтому принял меры предосторожности. Гамильтон был полностью погружен в дело, старик, никаких сомнений.

— Откуда такие сведения?

— От управляющего его ломом. Случайно... Возможно, это мало что даст, но все-таки надо проверить...

— Сделаем, и как можно скорее. Позвони мне через два часа.

— Договорились.

Я повесил трубку. При удаче почтовые чиновники найдут письмо еще быстрее, тогда мы сможем двинуться вперед.

Я был голоден, так как ничего не ел с самого утра. Поэтому зашел в «Голубую ленту» перекусить. Утолив голод, заторопился в отель.

Служащий регистратуры, вспомнив о моем поручении, улыбнулся:

— Ваш друг ожидает вас наверху, мистер Мартин. Он пришел через несколько минут после вашего ухода. Ключ у него.

— Спасибо.

Лифтера в лифте не было. На моем этаже дверь лифта отворилась не торопясь, будто устав от своей работы.

Мой номер находился в конце коридора, покрытого ковром. Я условно постучал в дверь два раза и, по привычке, немного отошел в сторону.

За стеной по телевизору шли спортивные новости. Я постучал снова. Никто не ответил. Мне это не понравилось — почувствовалось что-то неестественное. Когда вдоль моего хребта возникает такое ощущение, обязательно что-то происходит. Резким движением я выхватил мой сорок пятый, снял его с предохранителя, рукояткой толкнул дверь. Она открылась легко, слишком легко. Это тоже было абсолютно неестественно. Дон Лавус ни за что на свете не стал бы сидеть в номере с открытой дверью.

Когда она почти бесшумно распахнулась, на ковер в коридоре упал свет...

Мне совсем не хотелось рисковать, но выбора у меня не было. Напрягшись, я вошел с оружием в руке, готовый плюнуть в любого, даже в пошевелившуюся тень.

Но напрасно. Ничто не шевельнулось. Никого не оказалось ни в ванной комнате, ни в уборной. Только Дон Лавус, лежащий на полу, с маленькой дыркой между глаз.

Он лежал на боку на том месте, куда его опрокинула пуля маленького калибра, когда он открыл убийце Дверь, вероятно подумав, что это пришел я.

Пальто Дона висело на стуле напротив телевизора. В его кармане я нашел бумажник с деньгами из разных купюр общей суммой в двадцать пять тысяч долларов. Его дорогие часы-браслет почему-то лежали на телевизоре. Так что ограбление не было причиной смерти Лавуса. Следовательно, он сделал важное открытие и хотел поговорить о нем со мной. Вероятно, узнал, почему Салви спрятал этот пакетик с порошком в унитазе. Может даже, нашел поставщика.

Двести пятьдесят граммов героина — это примерно сто пятьдесят тысяч долларов, при нынешней наивысшей цене. Только одно это обстоятельство свидетельствовало о значительности размаха. Достаточно, чтобы принудить торговца быть настороже и даже пойти на убийство, если какой-нибудь любопытный заинтересуется его бизнесом.

Проклятье! На такое дело я должен был направить агента, гораздо лучше знающего преступный мир, парня, которого не заподозрили бы, что он может выдать. Теперь-то стало ясно, чего не следовало делать, и ясно, что убийца проследил путь Дона... Да только поздно об этом рассуждать.

Дон, придя в свой отель и получив мое извещение, заторопился ко мне. Затаившемуся убийце просто повезло — я, можно сказать, преподнес ему моего друга на блюдечке. Если он слышал разговор Дона со служащим, то это еще больше облегчило его задачу. Вот только странно, что Дон, поджидая меня, открыл ему дверь.

Я бросил взгляд на тело. Его оружие осталось на месте — в кобуре.