Чертоги памяти - Седжвик Джулиан

И о прошлом забывать нельзя. Все взаимосвязано. Наверняка в событиях прошлого кроются ключи к событиям настоящего – и наоборот…

По пути обратно к собору он решил попросить у Лоры копии зашифрованных отрывков из папиной «Книги освобождения». Они точно что-то да значат! Он мысленным взором видит последние несколько страниц. Он так часто рассматривал их долгими унылыми вечерами в «Болстоуне», что помнит, где именно зашифрованные отрывки вкрадывались в череду более рутинных записей и списков намеченных дел. Столбцы чисел, подчеркнутых так страстно, что карандаш местами прорывал бумагу, до и после шифровок – звездочки. Но сам шифр размывается в памяти, просто так его не воспроизведешь. Надо было мне слушать повнимательнее, когда папа распространялся о приемах мнемотехники[46] – о при-емах из тех времен, когда в начале карьеры он работал в кабаре.

Как же папа все это любил! Мнемонические схемы, игры на запоминание, всевозможные кодировки и шифры. Показывал мне основы, вроде «крестиков-ноликов», а потом демонстрировал, как их можно усложнить при помощи кодового слова. Дэнни вспоминает восторг, с которым он, совсем еще маленький, разгадывал послание, оставленное для него в трейлере. И как же досадовал, когда в расшифрованном виде оно гласило всего-навсего: «Твоя миссия, если ты возьмешься за нее, состоит в том, чтобы прибраться на своей половине трейлера!» – а вовсе не какую-нибудь экзотическую подсказку, где спрятан клад. Как он приставал к папе, выклянчивая себе «настоящее приключение» со «всамделишными подсказками». Но отец, устав от возни с цирковой бухгалтерией или особо утомительной репетиции, лишь качал головой и, усаживаясь на диван с прихваченной со стеллажа книгой, обрывал нытье неизменным: «Не сейчас, Дэнни! Ради всего святого! Я совершенно вымотался…» Он скрывался за обложкой толстого тома, а Дэнни только и оставалось, что мечтать о братике, сестренке или хотя бы каком-нибудь приятеле-ровеснике.

Я до сих пор одинок… думает Дэнни сейчас.

Он бросает взгляд на часы. Пять минут почти прошли.

И тут в вихре облегчения видит, как Замора вылезает из такси. Слава богу! Судя по внешнему виду, стычка с полицией не повредила карлику – проворно выскакивая из машины, он, как всегда, буквально брызжет энергией. Однако сейчас над ним высится какой-то незнакомец, рослый и крепко сбитый мужчина. Оба наскоро осматривают улицу вверх и вниз, и Замора вскидывает руки жестом не то разочарования, не то досады. Здоровяк успокаивающе кладет ему руку на плечо. Оба направляются к главному входу в собор. На каждый шаг здоровяка карлику приходится делать два с половиной шага.

Дэнни выскакивает из тени и припускает через дорогу, лавируя между нищими и туристами:

– Майор! Я здесь!

Карлик оборачивается. Морщины на лбу у него разглаживаются:

– Дэнни! Madre de Dios![47] Дурачок, как же я переволновался! С тобой все в порядке?

– Ага.

Дэнни кивает, но взор его уже соскользнул на спутника майора, внимательно прислушивающегося к разговору. Пожалуй, думает мальчик, лучше пока не открывать карты, придержать их при себе.

Сложением незнакомец напоминает медведя. Крепкие руки, широченные плечи. Открытое, широкое лицо, а нос точно у корабля. Одет в наглухо застегнутую дорогую кожаную куртку. Майор замечает колебания Дэнни:

– Ага! Помнишь Хавьера Луиса? Хавьер тут наш импресарио.

– Ты меня не помнишь, – встревает в разговор спутник Заморы. У него сильный испанский акцент. – А вот я тебя еще как! – Он протягивает широкую, точно лопата, ладонь и торжественно пожимает руку Дэнни. – Как ты? Оторвался от ищеек?

– Да. Gracias.

Он смотрит на Хавьера, Хавьер на него. Есть в этом здоровяке нечто успокаивающее, внушающее уверенность. Дэнни чувствует, как сковавшее плечи напряжение чуть ослабляет хватку.

– Не стоит стоять на виду, – говорит Замора, мотнув головой на парк. – Расскажешь мне обо всем, как доберемся до берлоги Хавьера. Это тут рядом, через дорогу. Нам надо кое-что разузнать… а у Хава имеются полезные контакты – еще со старых деньков.

Здоровяк улыбается. Взгляд его скользит в сторону, словно он что-то вспоминает, но видно: воспоминание это не из приятных. Печальное или тяжелое, слегка потускневшее от времени, но все еще оттягивающее книзу уголки губ.

До того тягостное, что даже у Дэнни лицо невольно напрягается и, пока они втроем идут через тенистый сквер, по телу у мальчика пробегает дрожь.

Роскошная квартира Хавьера окнами выходит прямо на махину Саграды.

Дэнни, все еще не до конца пришедший в себя после волнений и усталости утренней погони, сидит на подоконнике. Взор его прикован к головокружительно-высоким башням и парящим над ними кранам. Интересно, какая там высота? Вот это был бы номер для канатоходца! Но у него коленки слабеют от одной мысли о прогулке по канату на такой вышине.

Где-то там, наверху, под клубящимися облаками, он различает кабинки крановщиков: далекие поднебесные коробочки с крохотными обитателями. Все равно что астронавты на космической станции – под ногами у них бездна.

Замора с Хавьером устроились за лэптопом за спиной у мальчика и с головой ушли в почту, перешептываясь на смеси каталанского и общеупотребимого испанского. Время от времени он разбирает отдельные слова: «Дэнни… Полиция… Тибидабо…»

Эта парочка – великан и карлик – смотрелась бы крайне потешно, если бы на лицах их не было тревоги. Видно, что они хорошие друзья: плечи их касаются друг друга, головы согласно кивают. Странно, размышляет Дэнни, что я не помню ни единого упоминания о Хавьере. Уж если они такие старые приятели, должен же я был видеть его близ «Мистериума», ну хоть изредка – особенно во время гастролей по Испании?

Замора кашляет и захлопывает крышку лэптопа.

– Ну? – Дэнни жаждет узнать, что они там обнаружили, – и в то же время боится ответа.

– Хавьер уверен, что эти люди – по крайней мере, те, что на нас с тобой набросились – члены полицейского отряда по охране общественного спокойствия, который славится тем, что насквозь коррумпирован…

– А это значит одно, – перебивает Дэнни. К горлу снова подкатывает тошнота, но и странное возбуждение, – что «Сорок девять» их на нас натравили!

– Ну, точно мы пока сказать не можем, правда? – возражает Замора. – Знаем только, что кто-то убил того бедного парня и выжег точки у него на спине…

– Но их же, точек этих, сорок девять! Наверняка они тут, в Барселоне!