Великая вершина - Татьяна Трушко

Полет намечался великолепный, но тут путешественники попали в густой утренний туман. Серая дымка поглотила всё вокруг, накрыла небо и землю плотной мглой. Горыныч растерялся, судорожно замахал крыльями, закрутился на месте. Его испуг мгновенно передался Соне. Драконы, как ей говорил Эрвин, не могут летать в темноте. Туман хоть и серый, но его непроницаемость оспаривала первенство у безлунной ночи.

«Может, надо приземлиться? А если там деревья? Горыныч не сможет затормозить, он садится очень резко», — пронеслось в голове всадницы.

— Всё хорошо. Лети вперед, не торопись… успокойся, — голос у девочки задрожал, она не знала, что придумать. Туман забирался за шиворот, просачивался внутрь, туманная пелена делала их слепыми.

От слова «успокойся» Горыныч совсем потерял голову. Его бросало из стороны в сторону, вниз и вверх, рывками и жутко. Соня с трудом держалась в седле. Дракон стал неуправляем. Существовало только одно средство.

— Горыныч, спать! — крикнула Соня.

Она знала, как действует на него это слово, но поможет ли оно сейчас?

— Спать, — повторила девочка.

Дракон взмахивал крыльями всё реже и реже. Кажется, он отключился. Соня панически озиралась по сторонам. Надо что-то срочно придумать. Горыныч терял высоту. Но то, что под ними, скрывал плотный туман.

Соня склонилась к уху дракона и сказала как можно спокойнее:

— Лететь. Спать и лететь.

Сонина команда дала результаты. Горыныч подчинился. Взмахи крыльев стали неторопливыми и равномерными. Дракон летел, если так можно выразиться, в «спящем режиме» и чувствовал себя хорошо.

Вскоре клубы тумана сделались прозрачнее, светлее, потом разошлись клочками по сторонам, рассеялись под лучами солнца, пробивавшего дорогу сквозь тучи. Туман поредел. Стало видно, что внизу. Горыныч набрал довольно приличную высоту. Кажется, они никогда раньше так высоко не летали.

Совсем недалеко высились знакомые горы и ущелья, они сейчас рядом с Ледяным озером. Вот тут Соня испугалась второй раз. Как же они летели? Ведь могли запросто врезаться в склон! Как им удалось миновать в сплошном мареве опасные места?

По ощущениям, прошло достаточно времени, и всадница решила, что Горыныча пора будить. Она дернула уздечку и четко произнесла:

— Подъем.

Дракон встрепенулся, открыл глаза и мгновенно струсил. Он действительно никогда не взлетал так высоко.

Отчаянно работая крыльями, Горыныч сорвался в крутое пике и вмиг набрал скорость. Соня увидела, что дракон не может толком взмахнуть крылом. В момент взмаха оно теряло устойчивость. Горыныч потерял управление и теперь несся вниз с бешеной скоростью.

Соня не успела испугаться, всё произошло слишком быстро. Она крикнула:

— Я держусь!

Горыныч не расслышал и еще больше запаниковал. Сопротивляясь потоку, он попытался еще раз взмахнуть крыльями, но его закрутило штопором. Столкновение с землей неизбежно. Соню не пугала скорость, но, когда их закрутило винтом, она что есть силы вцепилась в уздечку, пригнувшись к дракону настолько, насколько позволял его костяной гребень. Хорошо, высота была достаточная, и дракон, вильнув хвостом, который чуть слушался, направился в воду. Путешественники рухнули в озеро.

Посадка на воду оказалась сверхжесткой для обоих. Из Горыныча выбило дух. Соню отбросило в сторону, и она потеряла сознание. Горыныч, очухавшись, вылез на поверхность и понял, Сони нигде нет. Он зарычал, втянул носом воздух и нырнул.

Девочка погружалась на самое дно мрачного безмолвного озера. Бешено заколотив лапами, дракон настиг ее, зацепился зубами за одежду и вынырнул. Выпучив от ужаса огромные глаза, Горыныч изо всех сил погреб к берегу, таща за собой бесчувственное тело. Беспамятство Сони так испугало его, что челюсти, которыми он держал свою ценную ношу, в этот момент не разомкнул бы никто.

Пологий берег уже совсем близко. Горыныч зачерпнул лапами камни со дна и ринулся к спасительной земле. Соня очнулась, когда дракон тащил ее из воды. Осознать, что происходит, не вышло: в памяти осталось только падение. Перевернувшись на бок, девочка захрипела и попыталась судорожно вдохнуть хотя бы глоток воздуха. От первой же попытки легкие опалило огнем.

Как они остались живы? Испуганный Горыныч распластался рядом. Его бока ходили ходуном, в груди свистело, из пасти тянулась слюна, а тело сотрясала крупная дрожь. Соня мучительно кашляла, ощущая боль во всем теле. Мокрая одежда ледяным коконом сковала ее. Желая хоть как-то согреться, девочка скинула плащ-накидку, стащила с ног сапожки, которые, на удивление, не свалились в воде, подползла к Горынычу и сжалась в комочек у него под боком.

Почти час Соня стучала зубами, дрожала и кашляла. Наконец, согрелась и перестала трястись. Увидев, что хозяйка успокоилась, Горыныч принялся жалостливо вздыхать, клонить голову и шнырять глазами по сторонам. На беднягу накатило жгучее чувство вины, страдать ему было невмоготу. Горынычу срочно требовалось лекарство, и чем быстрее, тем лучше.

Глянув на озеро, дракон замер и не мигая уставился вдаль. Соня, сколько ни вглядывалась, ничего не увидела. Горыныч суетливо вскочил на толстые лапы, взмахнул крыльями и, неуклюже летя над гладью воды, ринулся на середину озера. Ухватив в пасть заинтересовавший его предмет, повернул назад. В его зубах победно трепыхалась шляпа Асанны с широкими изломанными полями.

Горыныч плюхнулся рядом с хозяйкой, бросил шляпу к ее ногам. И таким искренним счастьем светились его глаза, что Соня чуть не расплакалась. Если бы дракон мог читать мысли, он бы понял, Соня ни секунды не винила крылатого друга, в ее сердце были лишь благодарность и любовь. Обожаемый дракон сейчас нуждался в утешении и поддержке.

Похлопав дракона по шее, Соня решила произнести ободряющую речь:

— Знаешь, Горыныч, Эрвин говорит, для плавного полета нужны более развитые крылья, ну, чем у тебя. Но я не согласна. Ведь когда ты летел во сне, всё было отлично. Может, дело не в крыльях? Вот если ты трусишь, тогда дело худо. Я думаю, узкие крылья лучше, чем широкие. А почему нет? Ты не знаешь наверняка. Ты же не подозревал, что можешь летать во сне? Тебе надо понять, чем они лучше. Как ими маневрировать, управлять. Ты же летающее существо. Ты должен это знать.

Соня сама не заметила, как в ней проснулся оратор. Она говорила и говорила, вспоминала, доказывала, уговаривала. Хотела укрепить в Горыныче веру в собственные силы. Девочка считала, что дракон способен на многое и надо только, чтобы он сам поверил в это. И еще от него зависела ее безопасность.

Горыныч притих, слушая хозяйку. Может, он ничего и не понял, но взбодрился гораздо быстрее, чем ожидала наездница. Виноватость у него сняло как рукой. Глаза превратились в узкие щелки, и дракон подставил спину.

Вопрос о доверии решился положительно, пора было возвращаться домой. У Сони всё болело, но она без единого вздоха забралась в седло. Горыныч расправил крылья, оттолкнулся, поджал лапы и круто взял вверх.