Дублин - Эдвард Резерфорд

В общем, Симеон Пинчер признавал свою вину и был полон решимости ее исправить. А пока он искал к этому средства, его не покидало состояние сдержанного раздражения.

Однако в то утро, когда он разговаривал с Дойлом, доктор Пинчер был готов к некоему предприятию, которое, судя по всему тому, что он слышал, должно было, скорее всего, принести ему, и вполне надежно, тот доход, который уж точно ему полагался. И, соображая, как ему лучше спланировать необходимую поездку, он вошел во двор собора Христа и там заметил небольшую группу знакомых ему людей. Пинчеру пришло в голову, что один из них может быть ему полезен.

В первую очередь доктор поздоровался с Дойлом, вежливо склонив голову. Это был человек весьма состоятельный, опора Ирландской церкви, член гильдии Тринити. К тому же Пинчер был в некотором роде в долгу перед Дойлом.

В прошлое воскресенье Пинчер должен был читать проповедь в соборе Христа и знал, что, кроме его обычной паствы, там должны были присутствовать несколько членов парламента, протестантов. Для Пинчера это была хорошая возможность показать себя. Вот только тут была одна проблема.

Предполагалось, что члены городского совета должны по воскресеньям вместе с мэром приходить в собор. Но поскольку многие из них были папистами и до того уже успевали посетить мессу, то они, торжественно проводив мэра до собора и усадив его на место, преспокойно уходили на расположенный рядом постоялый двор и там пили, возвращаясь лишь к концу проповеди, чтобы проводить мэра обратно. Пинчера ужасало не только это бесцеремонное, чисто ирландское поведение. Он боялся, что то же самое произойдет и в тот день, когда проповедь будет читать он сам. Для остальных это могло выглядеть так, словно олдерменам скучно слушать доктора. Поэтому Пинчер заранее поговорил с Дойлом.

Пинчер иногда подозревал, что Дойл его недолюбливает. Но в прошлое воскресенье торговец встал на его сторону. Когда кое-кто из членов городского совета явно собрался уйти, Дойл так на них посмотрел, что они с неохотой снова опустились на скамьи. И даже не заснули, пока доктор Пинчер проповедовал. Так что Пинчер ему обязан. Без сомнений.

Рядом с Дойлом стоял молодой Уолтер Смит. Серьезный юноша. Жаль, что он папист. Из-за этого Пинчер обычно старался его не замечать, но помнил, что Уолтер Смит женат на дочери адвоката Уолша, а Уолш с Дойлом были двоюродными братьями. И потому из уважения к Дойлу Пинчер вежливо кивнул и Уолтеру Смиту.

Третьим в компании был Джереми Тайди. И ему доктор Пинчер улыбнулся:

— Добрый день, мастер Тайди.

— Добрый день, ваша честь.

За Тайди Пинчер благодарил Бога. Надежный человек. Три поколения Тайди служили в соборе Христа и признавали Ирландскую церковь. Джереми был рожден и воспитан для этого, он знал каждый дюйм здания собора, от просторного подвала до вершины башни. Ему было всего двадцать лет, когда его назначили церковным сторожем, благодаря заслугам его рода, а теперь ему было двадцать пять. Но из-за слегка сутулых плеч и остроконечной бородки Джереми выглядел намного старше, что нравилось его нанимателям.

Тайди присматривал за могилами и склепами, вместе с церковнослужителями подготавливал все для служб и звонил в большой колокол, который регулировал жизнь и самого собора, и города. И несмотря на весьма скромное жалованье, Тайди всегда был рад взять на себя лишнюю работу, чтобы угодить всем. Надежный. Уважаемый. И к Тринити-колледжу он относился с великим почтением.

— Это ведь семья моей матери, Макгоуэны, поставили все двери и окна в колледже, ваша честь, — напоминал он не раз доктору Пинчеру. — И до чего же это приятное место, сэр!

— Да, действительно, — соглашался Пинчер.

— Место, которое очень даже подходит прекрасным ученым из Кембриджа вроде вас, сэр.

Но что-то в мягком голосе церковного сторожа смущало Пинчера? Тайди ведь был таким вежливым, таким уважительным, таким вкрадчивым… Может быть, даже слишком уважительным? Доктор слегка нахмурился и неуверенно посмотрел на сторожа.

Люди из Кембриджа вроде него самого… Что подразумевал Тайди? Пинчер не мог понять. Может, и ничего. Но могло ли быть так, спрашивал себя ученый доктор, что сторож каким-то образом прослышал о той глупой истории в Кембридже? Но как? А тогда почему он упоминает о Кембридже при каждой их встрече? Нет, сказал себе Пинчер, такого не может быть. Это было давным-давно, в другой стране. И, кроме того…

Вообще-то, ведь именно Тайди как-то упомянул, что один церковный служащий слышал о некоем прекрасном жилище с многообещающим куском земли, которое должны были вскоре продать. И благодаря этой своевременной информации и встрече со служащим Пинчер теперь намеревался отправиться в новую поездку, на этот раз на юг, и это могло принести некоторый доход, которого он определенно заслуживал.

Когда Пинчер рассказал троим мужчинам о маршруте, которым он собирался ехать, и спросил совета насчет возможных остановок, Дойл, подумав немного, предположил:

— Думаю, вы могли бы остановиться в Ратконане, у О’Бирнов.

Услышав это имя, Пинчер побледнел. Папист? Ирландский вождь? Несмотря на многочисленные знакомства с разными О’Бирнами, несмотря на традиции ирландского гостеприимства по отношению к путникам, зародившиеся еще в незапамятные времена, несмотря на тот факт, что Уиклоу теперь находились под властью Англии, доктор Пинчер слышал слишком много историй о дикости О’Бирнов в прошлом, что поневоле занервничал при мысли о подобной встрече. Но он увидел, как молодой Уолтер Смит согласно кивнул, и даже Тайди выглядел абсолютно безмятежным. А Дойл улыбнулся.

— Вас там прекрасно встретят, — заверил он Пинчера. — О’Бирны в Ратконане живут вполне по-английски.

А Тайди, без сомнения, для того, чтобы успокоить доктора, добавил:

— Они там очень уважают ученых из Кембриджа вроде вас, ваша честь.

И вот он подъезжал к дому в Ратконане, и увиденная им картина наполнила его ужасом.

Ирландские похороны… Конечно, Дойл просто не знал, что в семье О’Бирн кто-то умер, когда предлагал сюда заехать, и Пинчер гадал, что же ему теперь делать. Нужно ли попытаться найти другой дом? К югу отсюда лежали руины древнего монастыря Глендалох. Наверное, он мог бы добраться туда к сумеркам. Но есть ли там подходящее для ночлега место? Доктор не был в этом уверен. У него уж точно не было желания ночевать в какой-нибудь крестьянской хижине, а то и вообще под открытым небом в диких горах Уиклоу. Нужно ему сразу повернуть обратно или лучше сначала спросить, как добраться до какого-нибудь другого места? Доктор еще колебался, когда увидел красивого светловолосого молодого человека, одетого на английский лад; тот шел навстречу Пинчеру.

— Я Бриан О’Бирн, — вежливо представился он, и Пинчер, глядя на него, увидел пару совершенно необыкновенных зеленых глаз.

Объяснив свое дело и то, что его прислал Дойл, Пинчер извинился за вторжение.

— Дойл просто не мог знать о смерти моего отца, когда посылал вас сюда, — ответил молодой человек.