Дублин - Эдвард Резерфорд

Потом Энн бесцельно уставилась в окно, за которым лил дождь, и долго смотрела на стекавшие по стеклу капли и на серую мглу за ними, чувствуя бесконечное опустошение. Ей теперь было все равно, что будет с ней дальше.

1614 год

Тадх О’Бирн всех обошел. Он это знал, потому что наблюдал.

— Очень много пили на этих поминках, — сообщил он жене. — Но я всех обошел. Я был первым. У меня голова такая — крепче крепкого.

— Верно, — согласилась жена. — Такая.

— Я гора! — провозгласил Тадх, хотя и ростом, и физической силой он не догонял большинство мужчин.

Его звали Тадх, или Тадк, как чаще писалось; самое обычное имя. Англичане частенько переделывали его в Тига, да и то произносили скорее как «Тайг».

— Было несколько Тадхов О’Бирнов, — говаривал он иногда. — Могущественные вожди!

И они действительно были такими. Проблема состояла в том, что сам Тадх вождем не был. А должен был быть, по крайней мере по его собственному мнению. Именно он.

А не Бриан О’Бирн.

Шестьдесят лет прошло с тех пор, как умер Шон О’Бирн из Ратконана, и ему наследовал его сын Шеймус. Однако когда дело дошло до избрания наследника Шеймуса, то его старший сын, по общему мнению собственной семьи и всех значительных людей в округе, был признан никудышным. И выбор клана пал на третьего из четверых сыновей Шеймуса, прекрасного парня, который тогда по ирландским законам и обычаям перебрался в Ратконан и представлял клан, когда то было необходимо. Бриан О’Бирн был внуком этого отличного парня. А Тадх О’Бирн — внуком никудышного.

Поминки были по отцу Бриана. Люди собрались не только из этой части гор Уиклоу, но и издалека: О’Тулы, О’Моры, Макмурхады и О’Келли. И конечно, О’Бирны: О’Бирны из Даунса, О’Бирны из Килтимона, О’Бирны из Баллинакора и Кнокраха; О’Бирны со всех частей гор Уиклоу. Все явились отдать последнюю дань уважения Тоирдхилбхаку О’Бирну из Ратконана и приветствовать его красивого молодого сына Бриана, наследника. И почти никто из них не обратил никакого внимания на Тадха О’Бирна, который, по общему мнению, был ничем.

— Ты только посмотри на это! — Тадх с такой горечью сосредоточился на молодом Бриане О’Бирне, что и знать не знал, слушает ли его жена. Да ему и все равно было. — Это же просто мальчишка! — насмехался он. — Мальчишка, который забрался в отцовскую кровать!

Пусть Бриану О’Бирну было всего двадцать лет, пусть он был высок, светловолос и красив, Тадх все равно гордился своей внешностью. Ему уже стукнуло тридцать четыре. Его темные волосы падали кольцами на плечи в традиционной ирландской манере. Для сегодняшнего случая он сменил обычную оранжевую льняную рубашку на белую, подпоясанную на талии, и набросил на плечи светлый шерстяной плащ. Многие мужчины были в темных камзолах из уважения к случаю, но Тадх никогда не имел камзола. И на большинстве мужчин были узкие штаны или шерстяные чулки, но, поскольку день был теплым, Тадх остался с голыми ногами, обувшись только в тяжелые броги — башмаки из недубленой кожи. Он вполне мог быть пастухом или рабочим.

А перед ним был его молодой кузен, юный вождь, наследник Ратконана, который должен был принадлежать Тадху: молодой Бриан со светлыми, коротко подстриженными волосами, в черном дублете, украшенном вышивкой, в коротких штанах, в шелковых чулках и отличных кожаных ботинках. Он даже носил золотое кольцо. И все это заставило его родственника Тадха сплюнуть и пробормотать:

— Англичанин. Предатель.

Но это было неверно. Такую одежду могли носить джентльмены во многих частях Европы, включая и жителей главной надежды коренных ирландцев, самого католического из всех королевств — Испании. И кое-кто из богатых и наиболее важных ирландских джентльменов на этих похоронах были одеты так же. Но трудно было сказать, выбрали они такой наряд, потому что это была общая мода Англии, Франции или Испании или потому что хотели выглядеть более убедительно в глазах английской администрации Дублина. Правда, английские чиновники вовсе не считали, что модная одежда в английском стиле должна гарантировать дружелюбие по отношению к английской короне. «Некоторые из этих чертовых ирландских бунтовщиков во времена королевы Елизаветы даже в Оксфорде учились!» — с отвращением вспоминали они.

Но Тадху не было дела до всех этих тонкостей.

— Англичанин, — шипел он.

И на уме у него была только одна мысль: «Настанет день, когда я свергну его».

Собрание было выдающимся. Молодой Бриан чувствовал вполне позволительную гордость: такое множество важных людей приехали издалека не только для того, чтобы отдать дань уважения его отцу, они явно испытывали к нему, Бриану, самые добрые чувства. И Бриан, в свою очередь, любил всех их.

А более всего он любил Ратконан. Ратконан практически не изменился со времен его прадеда Шона, а прошло уже сто лет: скромный укрепленный дом с квадратной каменной башней, не в лучшем состоянии. Дом смотрел со склонов гор Уиклоу на далекую голубую дымку моря. И фермерские домики по соседству были такими же, и маленькая церковь, где в дни Шона О’Бирна служил мессы отец Донал. И даже потомки отца Донала там до сих пор остались. И один из них стал священником, хотя, в отличие от отца Донала, не был женат и не имел детей, потому что теперь лишь немногие священники жили так, как было принято в старой Ирландии. А его брат стал ученым и поэтом и весьма успешно учил детей окрестных жителей, что давало ему средства к существовании. У него были дети, количество которых никто точно не знал. Священник и ученый, скотоводы и пастухи, обитатели Ратконана и их соседи — таков был маленький мирок, который Бриан О’Бирн, учившийся у священника, одевавшийся у дублинского портного и получавший наставления мудрого и любящего отца, должен был унаследовать и которым гордился.

Он гордился и тем, что был О’Бирном. Вместе с О’Тулами этот клан был наиболее известным в горах Уиклоу, однако вы не могли бы показать на любого из них и с уверенностью сказать: «Вот этот точно О’Бирн». Одни были темноволосыми, другие светлыми, одни высокими, другие коротышками. Шесть веков перекрестных браков даже в одном регионе обычно создает множество типов внешности. Не могли вы с уверенностью сказать и того, каких политических взглядов они придерживаются. В основном к концу долгого правления Елизаветы О’Бирны из северной части гор Уиклоу, поближе к Дублину, начали сотрудничать с английскими властями, хотели они того или нет, однако никто из них не зашел так далеко, чтобы стать протестантом. Но за южными перевалами гор сильные вожди клана О’Бирн сохраняли независимость. Когда граф Тиронский нанес удар по английской короне, именно один из южных О’Бирнов был его самым важным союзником.

— Это именно О’Бирн договорился с испанским королем. Это он начал ту кампанию за дело католической веры, — гордо говорил Бриану его отец.

— Но ты ведь не одобряешь действий Тирона, — напоминал ему Бриан.

Да, О’Бирны из Ратконана вместе с северными О’Бирнами держались в стороне от того конфликта.

— Это так, — с некоторым сожалением согласился отец. — Но все равно это было здорово!