Лев Бессердечный и хозяйка механического кота - Сергей Москвичев

– Клади на стол, хочу скорее его открыть, – Иошито не терпелось добраться до потайного отделения Льва.

– Твои глаза горят огнём тяги к познанию, который у меня давно угас, ну что ж.

Артизан положил механического кота на ближайшую столешницу, пока астроном с рвением срывал с себя пальто и шляпу. Мотидзуки бросил одежду куда попало, и засучил рукава. На ладонях была влага, конденсировавшаяся от тумана, перемешавшаяся с собственным потом, проступившим от волнения.

Ключ из сургуча скользил в трясущихся от душевного трепета пальцах. Профессор Акио молча решил помочь другу, аккуратно забрав трофей, добытый у Хатори:

– Лучше я.

– Да. Да, несомненно, – Иошито вытер со лба проступившую испарину.

– Друг мой, успокойся. Внутри может оказаться дырка от кольцевой шестёренки.

Астроном попытался унять дрожь, и внешнюю и внутреннюю, присев на софу, пока профессор возился с механическим котом.

– Ржа, ржа и ржа, – под нос пробубнил Артизан.

– Внутри только ржавчина?!

– Спокойно Иошито. Автоматон изрядно заржавел. Я пока не смог повернуть замок. Боюсь сломать ключ. Кто додумался сделать его из хрупкого сургуча?

«Сато Хато-Ресу, кто же ещё, – с грустью вспомнил покойного создателя Льва астроном. – Только зачем?» И ответ пришел быстро:

– Чтобы ржавого автоматона не открыли. Внутри явно что-то есть, и достать это полагается в присутствии котика.

– Ерунда, – отмахнулся Артизан. – Принеси масло, и мы доберёмся внутрь аккуратно, как хирурги.

Вновь профессор оказался прав. Щедро сдобренный смазкой для хромовых деталей замок повернулся под давлением хрупкого ключа.

Отделение было небольшим. Внутри скрывался шарообразный предмет.

– Чёрт! – выругался Акио, доставая переливающийся янтарными оттенками полупрозрачный камень.

– Что ещё?

– Я, – Артизан положил свободную руку на затылок, а второй держал полученный артефакт, всматриваясь в него, – кажется, сломал что-то.

Иошито заглянул внутрь, обнаружив на дне потайного отделения автоматона что-то напоминающее припой:

– Может, камень так закрепили для надёжности?

– Подожди, – профессор Акио поднес ко Льву, с брюхом раскрытым как у оперируемого животного, газовую лампу. – Внутри припоя короткие металлические нити. Это могло коммуницировать с остальными деталями внутри удивительного изобретения. Может камень – это часть конструкции?

– Мы пролистывали дневник Сато. Никаких схем и упоминания о потайном отделении.

– Да, но что если поискать сам камень, в отдельности. Я даже возможно видел что-то подобное… – Артизан поспешил к дневнику творца механического кота. Иошито застыл в ожидании. – Камень есть, изображён на отдельной странице, даже какие-то пометки на схеме есть, но описание, которое должно, скорее всего, следовать далее, отсутствует.

– Страницы вырваны, – и это был не вопрос. Отец исчезнувшей Акико уже не удивлялся тайнам и нескончаемым вопросам, которые только множились по ходу его с Артизаном расследования.

Самым простым решением было вновь побеспокоить пожилого механика Хатори. Но только вот будет ли толк от знаний его увядающего разума?

Именно этим любимым ругательством Хатори вновь встречал астронома и профессора:

– Снова вы двое! О Богиня! – пожилой механик прикрыл рукой глаза, увидев Льва, принесённого с собой Иошито и Артизаном. – И этот автоматон снова здесь!

– И дневник Вашего друга Сато, и ещё кое-что, – Мотидзуки достал из кармана платок с завёрнутым в него янтарным камнем. Взгляд на этот предмет вызвал заметный блеск в глазах старого мастера. – Знакомая вещица?

– Проходите.

В привычном творческом беспорядке Хатори метался между дневником старого друга, заржавевшим автоматоном и загадочным камнем. Оставив со временем два объекта в покое, механик принялся маслить Льва, тщательно зачищая ото ржи шестерёнки, ласково вставляя их на место.

– Кое-что заменим, – Хатори вставлял новые элементы внутрь автоматона, заменил гидравлические суставы на конечностях, сделав их более мощными и длинными. Точно превращал котика в реального львенка.

Работал механик быстро, периодически прося своих гостей что-то придержать, либо подать. Когда морщинистый старец вытер со лба пот, Лев превратился в совершенно иное воплощение кошачьей грации, но всё также неподвижно лежал на столе, а камень янтарного цвета остался вне своего прежнего обладателя.

– Ну и? – Артизан взмахнул рукой.

– Что «И»? – Возмутился Хатори.

– Когда это чудо заговорит, а главное, почему эта штуковина, – профессор указал на деталь из потайного отделения, – до сих пор не внутри? Лишний «винтик»?

Астроном молчаливо следил за напряжением, растущим в мастерской.

– Припой должен остыть, масло достичь оптимальной консистенции. Этому механическому чуду нужен отдых, если можно так выразиться. А вот деталей лишних не бывает! – Хатори пригрозил Артизану пальцем. – Но, вырванные страницы в дневнике Сато не дали мне понять, зачем это нужно и как функционирует.

Иошито вступил в беседу:

– Мы с другом рассчитывали, что где-то в этом беспорядке могут найтись недостающие элементы дневника.

– Беспорядке? – возмущению Хатори не было предела. – Я прекрасно знаю, где лежит каждая маслёнка и ржавый гвоздь! Когда мастерская перешла в моё владение после похорон Сато, я навел здесь собственный порядок! Никаких страниц здесь нет.

– Где же они могут быть? Он их уничтожил?

– Сомневаюсь. Мой покойный друг никогда бы не лишил мир собственных мыслей. Но в мастерской их нет.

– Университет, – предположил Артизан. – На кафедре, где работал Сато до скандального увольнения, наверняка мог остаться его тайник.

Иошито эта догадка показалась верной. Но что дальше? «Тайник». Как им отыскать то, что стремился спрятать ото всех изобретательнейший конструктор автоматонов?

– Нужно действовать. Не переставать копать, – вдохновил профессор Акио.

И в самом деле. На кону жизнь дочери. Можно весь эбонхэбэнский храм знаний перевернуть, если потребуется.

– Тогда пусть Лев отдохнет. А мы с Артизаном найдем ключ к янтарной загадке, – Иошито переглянулся с другом, встретив одобрительный кивок.

На территории кампусов, через которые вела дорога к центральному зданию университета, толпились студенты. Две группы, две толпы, ревущие, готовые порвать друг друга.