История моей страны. Восемь удивительных рассказов о политике реформ и открытости - Хэ Цзяньмин

с машинкой для ремонта обуви и раньше многих узнали, что такое рынок. А что называется рынком? Когда сапожники приходили куда-нибудь чинить обувь, то узнавали, чего не хватает в этой местности. Узнав, хорошенько всё обдумывали и начинали заниматься поставками недостающих вещей. Кроме того, что ремонтировали обувь, они еще и поставляли товары: то, чего не было на севере, привозили с юга, а товары, которых не хватало на юге, доставляли с севера. Земляки, разъезжавшие с сапожным бизнесом по всей стране, знали друг друга и были на связи. Один звонок, одно письмо — и товар уже едет в нужное место. Так была создана торговая сеть, и постепенно произошел переход от ремонта обуви к торговле и созданию предприятий. Следует сразу сказать, что пионерами в организации такой сети были жители Тайчжоу, бизнес которых начался с починки обуви.

Гуань Канжэнь не зря гордится своим историческим вкладом. Да, сейчас его бизнес не так велик, как у других, но я восхищаюсь этим стариком. И именно машинка для ремонта обуви стала отправной точкой на пути формирования частной экономики Чжэцзяна и «чжэцзянского духа». И не стоит недооценивать примитивную машинку Гуань Канжэня. Я считаю, что ее успешное производство и последующее широкое использование в частном секторе дали толчок для успешной деятельности тысяч чжэцзянских сапожников. Значение этой машинки ничуть не меньше, чем паровой машины англичанина Джеймса Уатта, позволившей не только Европе, но и всему миру начать движение от аграрного общества к индустриальному. Благодаря этому темп развития человеческой цивилизации ускорился в несколько десятков раз. Чжэцзянские сапожники, которые ездили по всей стране, фактически создали первые коммерческие сети и механизмы осведомленности о товарах. Благодаря им начала развиваться китайская модель частной экономики, определившая настоящее не только Китая, но и всего мира.

Отзвуки сигнала, данного крестьянами Тайчжоу, по-прежнему слышны на китайской земле…

Рассказ третий

Открытость Гуандуна: так распахиваются главные двери

Дата написания: 2008 год

Предисловие

Это земля, волнующая человеческие сердца. Она — эталон великого процесса проведения политики реформ и открытости в Китае. На территории никому неизвестного в прежние времена южного царства народ и руководящие кадры всех уровней, полагаясь на свои мудрость и смелость, строят богатый, открытый, динамичный, энергичный, известный на весь мир современный город. Он, как луч солнца, восходящего на Востоке, начинает освещать землю, позволяя всему миру почувствовать красоту и великолепие Китая.

Это — Дунгуань, ставший символом мудрости китайцев и знаком возрождения и подъема нации!

Эпизод 1

Первое открытие дверей

Судьба часто зло шутит над людьми.

В один из майских дней 1979 года на побережье Шацзяо в городе Хумэнь, что в городском округе Дунгуань, собралось много народа — около трехсот человек пришли сюда, провожая родных и близких. На борт небольшого судна непрерывной вереницей поднимались молодые люди, держа в руках тюки. Со всех сторон слышались многочисленные наставления и всхлипы.

В тот самый момент, когда на корабле были готовы поднять якорь, раздался гудок машины, и в поле зрения появился старый пикап. В толпе возникло движение — это приехали руководители коммуны. Машина еще не остановилась, когда из нее выскочил Ли Гуйкан, партсекретарь коммуны Хумэнь. Срывая голос, он громко закричал:

— Не уходите! Люди, не уходите…

На мгновение воздух на побережье словно отяжелел, но тут же за кратким безмолвием начал нарастать шум толпы, заглушавший Ли Гуй-кана. Из толпы раздались гневные выкрики: «Мы едем в Гонконг! Мы должны уехать, чтобы выжить!»

Взволнованный Ли Гуйкан шагнул вперед, пытаясь пробраться сквозь толпу к кораблю, но сотни людей, не сговариваясь, образовали живую стену и преградили ему путь. Ли Гуйкан махал руками и продолжал выкрикивать:

— Люди, не уходите, вам не нужно уходить! — Голос партийного секретаря быстро утонул в невообразимом шуме, и толпа вытолкнула его наружу. Он отступил, забрался в машину, затем встал на сидение и поднял рупор:

— Земляки, послушайте, не уходите! Мы начали политику реформ и открытости, наша жизнь обязательно наладится. Вы должны верить в наше правительство, верить в нашу партию, наше будущее станет лучше…

Внезапно кто-то из толпы рявкнул: «Не лезь не в свое дело!» — и люди стали окружать Ли Гуйкана, потрясая кулаками. В мгновение ока толпа опрокинула старый пикап, а судно, урча мотором, с пассажирами на борту стало отходить от пристани. Закручивались длинные белые гребни волн, и в их шуме еле слышался глухой голос Ли Гуйкана: «Вы пожалеете об этом, когда вернетесь! Однажды вы вернетесь!»

Много лет спустя волны судьбы вернули тех, кто бежал в тот год из залива. Всякий раз, проходя мимо этого места, они вспоминают ту сцену и вздыхают, качая головой: «Жизнь — театр!»

6 июля 1978 года был обычным днем, хотя эта дата имеет большое значение для провинций Гуандун и Фуцзянь. В этот день Государственный совет опубликовал «Предварительные положения о средствах внешней компенсационной торговли средних и малых предприятий, зарубежной обработки и сборки» (жители Дунгуаня называют их «Документ № 22»). В 1979 году Госсовет перевел эти предварительные положения в статус официальных. В документе прозвучали слова «три импорта и одно возмещение», обозначающие сокращенное название целого комплекса понятий. Это импорт сырья и его переработка, производство по импортным образцам, сборка изделий из импортных деталей, компенсационная торговля. Именно это определение, вызвавшее много споров, изменило судьбу Дунгуаня. Можно сказать, что дунгуаньская политика реформ и открытия началась с «Документа № 22». Добавлю, что если III пленум ЦК КПК XI созыва «подал трубой сигнал сбора», объявив политику реформ и открытости страны, то народ Дунгуаня — смелые и решительные пионеры, идущие под звуки этой трубы!

30 июля 1978 года во второй половине дня Ли Юйлун, крестьянин из коммуны Тайпин, возвращаясь домой, встретился со старым приятелем односельчанином, закоренелым холостяком. В разговоре он по секрету сообщил приятелю, что сегодня вечером собирается отправиться в «юго-восточный угол».

Под «юго-восточным углом» подразумевался Гонконг. В те годы местные жители не осмеливались открыто произносить название этого административного района. Для крестьян он был тем местом, где жила их мечта о прекрасной жизни. Вечерами люди из окон своих домов видели в той стороне пролива красноватое сияние.

Перекинувшись парой слов со старым холостяком, Ли Юйлун пошел дальше по узкой дороге коммуны Тайпин. На душе у него было тяжело: неизвестно, получится ли отбыть сегодня вечером, всё так непредсказуемо. Последние два дня его мать постоянно плачет, и если всё сложится, как задумано, то неизвестно, в каком году