История моей страны. Восемь удивительных рассказов о политике реформ и открытости - Хэ Цзяньмин

— он был членом Гоминьдана, директором учебного заведения и начальником бао[36]. Конечно, сын такого человека был первым в списке кандидатов на сокращение. В 1965 году он вернулся в родные края, в деревню Шуйцантоу.

Начав рассказывать, Гуань Канжэнь уже не мог остановиться.

Раньше у нас была одна традиция, которой следовали и деды, и прадеды. Старики говорили: «Выходя из дома, бери с собой коромысло, иголку, нитку и обувь». Имеется в виду, что в свободное от сельскохозяйственных работ время многие брали нехитрый инструмент и отправлялись в другие места ремонтировать обувь, чтобы заработать немного денег и выжить. Занимались и торговлей тофу, который переносили с помощью коромысла. Но продажа тофу сильно зависит от погоды и сезона. По сравнению с ней ремонт обуви позволял заработать чуть больше, хотя работа эта тяжелая и медленная, особенно когда на улице холодно. Многие односельчане подрабатывали таким способом, и я видел, как тяжело даются заработанные подобным трудом деньги.

Когда я еще работал на насосном заводе, мне часто приходилось заниматься ремонтом разных механизмов, в том числе и швейных машинок. Они-то и оказались для меня самыми интересными. Самостоятельно разобравшись с их устройством, я понял, как изготавливают детали для них и как собирают сами механизмы. Я задумался о том, можно ли сделать машинку, способную заменить ручной труд при ремонте обуви. Если получится ее изготовить, то какая это будет помощь односельчанам, занимающимся починкой обуви лишь при помощи иголки и нитки!

На рынке Луцяо я купил несколько старых стальных пластин, железных листов, шурупов и других материалов. В свободное от работы время дома и за закрытыми дверями я стучал молотком, формируя заготовки деталей. Вскоре машинка для ремонта обуви была собрана. Дело не в моей одаренности, а в принципе работы машинки — нужно было прошивать не ткань, а плотную кожу.

Удивительно, но у меня всё получилось! Сначала я чинил изношенные башмаки для своей семьи, затем усердно штопал соседскую обувь. Я видел, что машинные швы лучше, чем ручные, не говоря об эффективности — работа ускоряется в несколько раз. Использование машинки, во-первых, экономило силы, требовавшиеся для ручной починки, а во-вторых, с ней можно было пойти куда угодно. И можно больше заработать! Возникла идея сделать несколько штук и продать тем, кто для подработки часто уходит из дома ремонтировать обувь, — наверняка им понравится такая машинка! И я принялся за дело: днем я работал в производственной бригаде, а вечером стучал дома, изготавливая вторую и третью машинки для ремонта обуви.

Слушая Гуань Канжэня, я никак не мог представить, как же ему удалось сделать машинку в домашних условиях. Это в производственном цехе есть пресс-формы и специальные инструменты. А дома — какое оборудование? Мне вспомнилась машинка для починки обуви, которую я повсюду видел на улицах Пекина в начале 1980-х годов. Мне казалось, что это весьма сложный механизм, и поэтому задал вопрос Гуань Канжэню: можно ли обойтись без заводских приспособлений при изготовлении?

— Можно. Разве вы не слышали, что первый автомобиль тоже был сделан вручную? Машинка для ремонта обуви проще. — Чувствовалось, что Гуань Канжэнь гордится своим мастерством. — Мне нравится возиться с механизмами, особенно создавать швейные машины, и сложность меня не пугает. Но меня не интересуют современные компьютеризированные агрегаты, мне не нравится ни один из них.

Я понял, что он говорит о таких модернизированных предприятиях по производству швейных машин, как «Фэйюэ». Видно, что Гуань Канжэнь — индивидуалист.

— А потом вы начали делать и продавать эти машинки для ремонта обуви?

— Да. В то время моя семья здорово нуждалась в деньгах. А чтобы сделать машинку для починки обуви, нужно было идти на рынок в Луцяои и покупать железо, то есть тратить деньги. Для меня было крупным событием, когда я продал первые три штуки: одну — здесь местному сапожнику, а две — в городском уезде Вэньли.

— И за сколько ты продал каждую?

— Триста-четыреста юаней!

— Что-то заработал?

— Заработал. В среднем с одной штуки получил чуть больше двухсот юаней! В то время эти суммы были равнозначны годовому доходу двух-трех рабочих от сельхозработ, что весьма впечатляет! — снова улыбнулся Гуань Канжэнь.

— Что было потом?

— А потом был кошмар! — Лицо старика помрачнело. — Кто-то узнал о моих продажах, донес начальству большой производственной бригады и руководителям коммуны. Мне было сказано, что я подрываю установку «Учитесь сельскому хозяйству у Дачжая».

— Какая же тут связь?! — Эти слова показались мне абсурдными, хотя… Какие времена, такие и нравы!

Гуань Канжэнь сказал, что в те годы тайное производство машинок для починки обуви считалось проявлением капитализма. Продажа техники — это поощрение тех, кто недоволен сельскохозяйственным производством и кто уходит из деревни, чтобы заняться побочным промыслом. Тем самым они рушат установку «Учитесь сельскому хозяйству у Дачжая»! Кадровые работники оштрафовали Гуань Канжэня на 1200 юаней за то, что на стороне ему удалось что-то заработать. Другой бы махнул рукой и перестал заниматься тем, за что пострадал, но Гуань Канжэнь чувствовал, что надо продолжить свое дело. Сделать машинку для ремонта обуви было нелегко, но желающих ее приобрести было много. Дать же возможность землякам облегчить ручной труд в любом случае было великой добродетелью! Гуань Канжэнь — человек упрямый: решил, что если ему не позволят продавать свои изделия в Шуйцантоу, то он будет торговать в Сячэне и Хуанъяне или вообще отправится на рынок в городской уезд Вэньлин…

— Жители Вэньлина были достаточно раскрепощенными, не боялись рисковать, и я продавал свои машинки в деревне Муюй городского уезда Вэньлин, — сказал Гуань Канжэнь.

— И как, не был снова замечен?

— Я сменил тактику. Заниматься дома изготовлением было нельзя: закрыть дверь и снова стучать означало привлечь к себе внимание. Я договорился с партнерами из деревни Муюй. Дал им чертежи, они стали делать машинки в своей деревне и сами их продавали. С каждой штуки они отдавали мне 150 юаней. Закончив разработку очередной модели машинки, я снова обучал их технологии, и так на протяжении нескольких лет они постепенно подняли производство.

Сегодня Муюй — известный центр обувной промышленности благодаря тому фундаменту, что тогда заложили Гуань Канжэнь и его партнеры. Потом в разных частях Чжэцзяна появились тысячи сапожников, которые работали по всей стране благодаря обувной машинке в руках. Не стоит недооценивать эту машинку: это были первые большие деньги для жителей Чжэцзяна.

Значимость машинки необыкновенна. Теперь говорят, что жители Чжэцзяна и Вэньчжоу раньше других занялись предпринимательством и делали это хорошо. Да, чжэцзянцы раньше других начали ездить по стране