Мой пылкий граф - Люси Гордон

Он привел ее к магазину, где продавали мобильные телефоны.

— Он нужен любому человеку, который, как ты, всегда в пути.

— Я не могла позволить себе этого. — На мгновенье она обрадовалась — это был знак, что он не хочет терять с ней связь, но радость быстро померкла: ведь он уезжает и она, возможно, никогда его не увидит.

Они вместе выбрали телефон, и Лео оплатил первые тридцать часов. Селина торопливо записала номер на маленьком листке бумаги, и Лео положил его в бумажник.

— Мне пора проходить паспортный контроль.

— Нет-нет, — быстро сказала она, — у нас еще есть время выпить по чашке кофе.

У нее было ужасное чувство, что вся ее жизнь скользит к краю пропасти. Если бы знать, как остановить это! Язык ей не повиновался, нужные слова не произносились.

Последние несколько минут Селина жадно всматривалась в Лео, запоминая каждое его движение, каждую интонацию.

Он уезжает. Он забудет ее.

Еще никогда улыбка Селины не была такой ослепительной.

— Пассажиров просят…

— Кажется, пора. — Лео поднялся.

Селина проводила его до выхода на посадку. Он остановился и нежно прикоснулся к ее лицу.

— Я всегда буду помнить это, — сказал он.

— Да неужели? — беспечно откликнулась она и шутливо нацелила удар ему в руку. — Ты забудешь меня, как только на горизонте появится первая же стюардесса.

Но Лео не улыбнулся.

— Я никогда не забуду тебя, Селина.

Он стиснул зубы, и на мгновение ей показалось, что ему хочется сказать что-то важное. Селина ждала, и сердце у нее трепетало от безумной надежды. Но Лео только наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Помни меня, — попросил он.

— Лучше звони мне и напоминай о себе.

— Я позвоню.

Он еще раз поцеловал ее и ушел.

У выхода он остановился и помахал ей рукой. Она тоже помахала ему, усилием воли удерживая на лице улыбку.

Потом она стояла у окна и смотрела, как самолет отрывается от земли, взмывает ввысь и исчезает в бездонном небе…

Она вернулась на стоянку и села за руль.

Какого черта! Они встретились и разошлись как в море корабли, вот и все. Перед ней будущее, о котором она даже не мечтала, и только оно должно занимать ее мысли.

Селина ударила рукой по рулевому колесу — раньше она никогда не лгала себе.

«Я должна была сказать что-то! — бушевала она. — Чтобы он знал. Тогда, может быть, он бы даже попросил меня поехать с ним. Но такая мысль даже не пришла ему в голову. Он не позвонит, этот телефон — прощальный подарок. Хватит дурить, Селина, нельзя плакать на стоянке».

Перелет из Атланты в Пизу казался бесконечным. Лео вышел из самолета полумертвым от усталости и, проходя паспортный контроль и таможню, все время зевал. Странно было вновь оказаться в своей стране.

Направляясь к стоянке такси, он был так поглощен подсчетом времени, которое потребуется, чтобы добраться до дома, что не заметил каких-то звуков сзади. Он не видел ни чем его ударили, ни сколько их было, единственное, что он понял, это что он лежит на земле, окруженный толпой незнакомых людей.

Лео сел и ощупал голову. Кто-то помог ему подняться, и он, пошатываясь, встал.

— Что случилось? — спросил он.

— Вас ограбили, синьор.

Лео застонал и потянулся к карману, где лежал бумажник, — карман был пуст. У него сильно болела голова, мысли разбегались. Кто-то вызвал «скорую помощь», и его отвезли в местную больницу.

Проснувшись на следующее утро, он увидел у своей кровати полицейского, протягивавшего ему бумажник.

— Мы нашли его в переулке, — объяснил он.

Как и следовало ожидать, бумажник был пуст, деньги, кредитные карточки — все исчезло. Не было и листка бумаги с номером Селины…

Ренцо, его управляющий, заехал за ним в больницу. От его дома в Белла Подена Лео отделяли пятьдесят миль. Как только он увидел холмы Тосканы, его напряжение заметно ослабло. Какие бы тревоги ни нарушали течение его жизни, инстинкт говорил, что самое главное — это то, что он дома, там, где под благодатным солнцем созревает виноград и раскинулись поля пшеницы.

Владения семейства Кальвани были обширны. Последние несколько миль перед ним расстилались его собственные поля. У подножья склона, на вершине которого стоял дом Лео, раскинулась Моренца, деревушка, представлявшая собой небольшое скопление средневековых строений. Главная улица, обегая церковь и небольшой утиный пруд, выходила из деревни и терялась в разбитых на склонах виноградниках, где янтарные грозди наливались соком под лучами палящего солнца.

На вершине холма стоял каменный жилой дом средневековой постройки, из которого открывался великолепный вид на долину. Удовлетворенно вздохнув, Лео вошел и опустил сумки на пол.

Появилась Джина, уже приготовившая его любимое блюдо. Вино, которому он отдавал предпочтение, было в меру охлажденным, собаки, его любимцы, легли у его ног.

Лео сытно поел, поцеловал Джину в щеку в знак благодарности и пошел в кабинет. Оттуда он управлял поместьем. Пара часов, проведенных с Энрико, его помощником, который занимался бумажной работой во время его отсутствия, показали, что он прекрасно справился с ней, большего от него и не требовалось.

Завтра он объедет свои владения.

В течение следующих двух часов Лео разговаривал по телефону, узнавая семейные новости. Наконец, он вышел и, стоя с бокалом вина в руке, стал смотреть вниз на деревню, где уже начинали вспыхивать огоньки. Легкий ветерок шелестел листвой деревьев, эхо разносило колокольный звон по всей долине, и Лео подумал, что нигде нет такого упоительного покоя и красоты. И все-таки…

Впервые в жизни его внезапно охватило одиночество.

Лежа в постели, Лео тщетно пытался заснуть. Он встал и спустился в кабинет. В Техасе было раннее утро, и трубку поднял Бартон.

— Селина случайно не у вас? — с надеждой спросил Лео.

— Нет, она уехала сразу после тебя. Заехала, чтобы забрать Джиперса, и сразу отправилась в путь. Здорово она выступила, да? Джиперс — как раз тот конь, что ей нужен, с ним она станет звездой.

— Конечно, конечно. — Лео пытался придать жизнерадостность своему голосу. — Она звонила тебе?

— Вчера, спросила, как Эллиот. Я сказал, что он идет на поправку.

— Она спрашивала обо мне? — Вопрос вырвался сам собой.

— Нет, ни разу не упомянула. Но я уверен, что, если бы ты позвонил ей…

— Бартон, я не могу ей позвонить, на меня напали и ограбили, и листок, на котором был записан номер ее телефона, пропал. Ты его знаешь?

— Я бы сказал тебе, но у меня его нет. Я не знаю, как связаться с ней.