Батюшка. Кулак и крест - Михаил Серегин

Изнутри слышалось какое-то мычание и удовлетворенное хлюпанье. Кто-то жадно ел и пил. Изголодались, волчары, не до разговоров им.

Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, отец Василий неслышно, как тень, шагнул вперед и оказался в дверном проеме, заслонив своей широкой спиной солнце. Взгляд машинально оценил обстановку и степень опасности. У стены на куче щебня лежала молодая пухленькая женщина в порванном платье и цветастой кофточке. Руки и ноги ее были связаны обрывками какой-то веревки, а во рту торчал самодельный кляп. Двое парней в зэковских робах сидели напротив женщины. Облокотившись спинами о стену, они жадно рвали и запихивали в рот куски хлеба деревенской выпечки и запивали молоком из пятилитрового алюминиевого бидончика. Оружия у них не было. Первая же мысль, которая мелькнула в голове священника, обрадовала его самого: если нет оружия, значит, побег обошелся без убийства охранников, значит, на них нет крови. И женщину, похоже, не успели тронуть. Решили сначала пожрать, а потом уже утехами заняться. И только вторая мысль была о том, что ему будет легче справиться с невооруженными.

Один из зэков, длинный, с крючковатым носом, от неожиданности дернулся и опрокинул ногами бидончик с молоком. Второй, коренастый, со злыми глазами, так и замер с куском хлеба во рту. Он быстро глянул на появившегося в дверном проеме человека и прислушался, нет ли за его спиной еще кого-нибудь.

– Е..., мужик! Ты че? – визглявым голосом возмутился крючконосый. – Напугал же.

Он стал подниматься на ноги, попутно отряхивая руки и смахивая с колен крошки. Второй не шевелился, а только пристально сверлил взглядом незнакомца и продолжал прислушиваться. Ясно, понял отец Василий, коренастый здесь главный, а крючконосый – шестерка. Ишь, какие движения у него вертлявые, как изломанный весь. Этот так, шавка, баклан, а второй опасен. Хорошо, что заточек не видно, но не факт, что их нет совсем.

– Что же вы, ребята, так с женщиной-то обошлись? – поинтересовался отец Василий, стоя спиной к дверному проему и тоже напряженно прислушиваясь.

Он вдруг сообразил, что мог оказаться еще и третий, который стоял «на шухере» или просто вышел по нужде. Хотя церемониться он не стал бы, сделал бы все прямо здесь. Но все равно священник поступил опрометчиво, поспешил. Теряю навыки, с сожалением подумал отец Василий.

Вертлявый поднялся на ноги и переместился в сторону, заходя к незнакомцу сбоку.

– Гляди-ка, – дошло до крючконосого, – да ведь это же поп! Слышь, а ты не привидение? Зашли в церковь – и тут же поп объявился.

– Развяжи-ка женщину, – спокойно предложил священник куражащейся шавке, – а то она задохнется.

– А на фига? – искренне удивился вертлявый. – Мы эти, как его, некрофилы. Мы ее трахать будем. Представляешь, поп, ты ей суешь, а она в агонии бьется. Во кайф! Хочешь попробовать?

Свою глумливую тираду вертлявый сопровождал имитациями и жестами, так что его конечности ходили ходуном, будто вместо костей у него были хрящи. Тем не менее, к попу близко он пока не подходил.

– Ладно, клоун, – уже жестко сказал отец Василий, – тогда я сам ее развяжу.

Священник сделал шаг к женщине, которая с ужасом наблюдала все происходящее и пыталась вжаться в стену за ее спиной. Отец Василий плохо представлял себе, что такое настоящая тайга. Он был уверен, что этих двоих надо брать, иначе ищи-свищи их потом в этих бескрайних просторах. Он даже не догадывался, что в тайге невозможно идти туда, куда хочешь. Любой местный охотник в два счета определит, куда могли податься беглые зэки. Вдоль реки, распадками или руслами ручьев. При самом неудачном раскладе – это два, максимум три направления. Другим путем через тайгу просто не продраться. Нет других путей. Священник не знал, что, дай он беглецам уйти и сообщи о них куда следует, самое большое через час в воздух поднимутся вертолеты со спецназом, который перекроет все пути. И самое позднее утром их возьмут.

– Клещ, дай его сюда, – приказал сквозь зубы коренастый, продолжая жевать хлеб. Кажется, он успокоился, поняв, что поп был один. Или все же есть третий?

Крючконосый ухватил цепкими пальцами левой руки священника за рукав рясы.

– А ну-ка, подойди, – весело предложил он.

Вторая рука Клеща была отведена в сторону, как будто он предлагал священнику необъятные просторы. Отец Василий хорошо знал эти манеры. Сейчас он заартачится, упрется на мгновение, не повинуется приглашению, и кулак правой руки Клеща со всего размаху врежется ему в область печени. Сделает он это с такой же глумливой улыбкой. Потом отпустит какую-нибудь тупую шуточку над согнувшимся от боли в три погибели священником, подставит колено и грохнет кулаком по затылку, так что нос и губы сразу от удара превратятся в одно кровавое пятно.

Отец Василий не стал ждать традиционного развития событий и сам перешел к активным действиям. Круговым рывком он выдернул рукав из цепких пальцев Клеща и боковой частью подошвы своего ботинка резко ударил зэка в колено. Клещ охнул, схватился левой рукой за колено и на секунду оказался не готов к отражению атаки. Священник одним броском тела оказался рядом с Клещом. Его правая рука скользнула парню подмышку, локоть рывком пошел вверх, заламывая Клещу руку за спину. Второй рукой отец Василий ухватился за воротник его робы. Дернув свою жертву на себя и вперед, священник сделал несколько быстрых шагов, волоча за собой Клеща и заставляя его ускорять свой бег в полусогнутом положении. Эти несколько энергичных шагов закончились для него стеной между связанной женщиной и сидевшим на земле главарем. Глухой удар теменем о кирпичную кладку сотряс старинные стены, сверху посыпался какой-то мусор и остатки штукатурки. Клещ вякнул и, схватившись за разбитую голову, повалился в щебень. Подвывая и скуля, он поливал священника небогатым наборов эпитетов типа «суки», «падлы» и тому подобным.

Коренастый мгновенно оказался рядом с отцом Василием. Заточка у него все же была, и направлена прямо в живот батюшки. Священник мгновенно отскочил в сторону и назад, чтобы оставить за спиной пространство для маневра, и чуть было не упал, запутавшись в полах рясы.

Зэк, бешено вращая налившимися кровью белками глаз, плавно наступал на полусогнутых, поводя заточкой перед собой. Чувствовалось, что в драках он не новичок и ожидает захвата руки с заточкой. Наступал он молча, не распаляя себя воплями и угрозами, видимо, сразу оценил, что перед ним не совсем простой поп, а человек с серьезным прошлым. Отец Василий вытер ладони о рясу; и под руку ему попался карман, в который он сунул найденную в кустах женскую косынку. Это было очень кстати. Передвигаясь боком из стороны в сторону, священник не давал зажать себя в угол. Выхватив косынку из кармана рясы, он взялся за ее концы и быстрым движением перекрутил тонкую ткань в плотный жгут.

Зэк стал двигаться быстрее, решив покончить с неожиданным и неудобным противником, как можно скорее. Заточка замелькала перед лицом отца Василия с быстротой молнии, но все же недостаточно быстро. Увернувшись несколько раз от самодельного оружия, священник поймал наконец руку с заточкой на свой импровизированный жгут и мгновенно захлестнул ее петлей. Его противник не успел выдернуть свою захваченную кисть, как отец Василий рванул ее на себя и вверх, присел на одну ногу и подставил плечо. В долю секунды он рванул руку уголовника, которая оказалась локтем на его плече, одновременно резко вставая в полный рост. Ясно почувствовался неприятный хруст в локтевом суставе зэка, который взвыл нечеловеческим голосом. В следующее мгновение левый локоть священника врезался ему в нос и губы. Второй удар с разворотом и крюком снизу в подбородок, отбросил коренастого. Зэк, беспомощно раскинув в сторону руки, рухнул во весь рост на землю, глухо ударившись затылком.