Битва за Салаяк - Юхан Теорин

– Мой конь измучен… не знаю, смогу ли я продолжить свой путь.

– Ты должен ехать дальше. Кактебя зовут, Kleinman?

– Йоран Вострый. Из Долины Скорбей.

– Мое имя Хасверос, – ответил старик, – по прозвищу Мудрый.

Йоран лишь кивнул в ответ. И тут старик неожиданно слез со своего осла, почесал нос и зевнул.

– А теперь я собираюсь перекусить. И найти себе местечко для сна.

– Как? Прямо сейчас, господин? – удивился Йоран. – Но ведь сейчас уже утро!

Хасверос Мудрый решительно кивнул.

– Я путешествую по ночам, а днем отсыпаюсь. Так безопаснее.

– Но ведь по ночам рыщут дикие звери и хвитры, – возразил Йоран.

– А днем – люди, – рассудительно ответил Хасверос.

– Вы имеете в виду грабителей?

Старик пожал плечами и бросил взгляд на свой мешочек с перцем.

– Есть много других людей, от которых стоит держаться подальше… Так что езжай, Йоран Вострый, и удачи тебе в пути!

И с этими словами Хасверос вместе с ослами свернул с тропы и углубился в чащу.

Йоран остался стоять с Роскилем на дороге. Он снова был один, но теперь хотя бы знал, что в лесу кроме него были и другие путники.

«Ты должен ехать дальше», – вспомнил он слова старика.

День только начался, а он уже успел устать и проголодаться.

Дверь, ведущая в покои принца Дхора, была широкой, украшенной серебряной вязью. Целыми днями она стояла закрытой, и за ней царила тишина. Но сегодня из-за двери внезапно донесся чей-то стон.

Ристин повернулась к створкам. Потом посмотрела на Кари, но подруга покачала головой.

Подождем.

И теперь крылатые хвитры стоят и ждут. Сложив на спине крылья, тихо напевают.

Покои принца Дхора располагались над королевскими залами, рядом с Завитушкой. Так называлась широкая лестница, которая крутой спиралью пронизывала всю гору насквозь, спускаясь до самых глубоких подземных туннелей.

Охранять покои Хранителя Волшебных Палочек – большая честь для хвитры и сегодня Ристин удостоилась ее впервые. Но на деле это оказалось довольно нудное занятие. Ристин мается от скуки и от нечего делать снова и снова перебирает четыре шарика Хель.

Хвитры получили от Кайты дополнительную смену дежурства у двери.

Скорее всего, за то, что Ристин с Кари летали слишком далеко в горы. И дали обнаружить себя меченосцам.

– В следующий раз они придут с копьями, – сказала Кайте.

С тех пор Ристин и Кари почти не летали над горами. Чтобы больше не попадаться людям на глаза, Кайте разрешила им покидать замок лишь в ночную пору, словно они какие-нибудь летучие мыши.

Кари напевает Ристин Песнь Полета. О новом скором странствии над горами.

И тут стон раздается снова. Уже громче.

Ристин прячет шарики и, наклонившись к двери, прислушивается.

Вот еще один стон. Принц болен?

Ристин кивает Кари, и та неслышно отворяет дверь.

Перед ними открывается комната с двумя обращенными на север окнами, в которых виднеется лазурное небо.

Просторная спальня поражает своим шикарным убранством. Стены затянуты алыми шелками. В углу стоит кровать с мягкими кожаными подушками, а на полу рядом с кроватью лежит небрежно брошенная дорожная сумка, из которой выглядывают две серебряные палочки.

Волшебные палочки Хель, которые должен оберегать Хранитель. Так почему же они валяются здесь, словно какой-то ненужный хлам?

Сам принц Дхор сидит на постели, свесив на грудь наголо обритую голову. Тощая изможденная фигурка. Но при появлении Ристин принц медленно выпрямляется.

– Крылатая хвитра? Зачем ты здесь? Хочешь посмотреть на то, как я страдаю?

Принц говорит на чужом языке. На языке людей.

Ристин и Кари растерянно молчат. Обычным хвитрам не дозволяется смотреть на короля и королеву или заговаривать с ними. Они должны демонстрировать полную покорность и смирение. На принцев глядеть можно, но только не пристально.

– Мы караульные, ваше высочество, – хрипло отвечает Ристин, непривыкшая к людскому языку. Она выучила его еще в детстве и пока что не разучилась на нем говорить. Даже несмотря на то, что он звучит совсем не так красиво и певуче, как наречие хвитр.

Но принцу, кажется, все равно. Он смотрит на волшебные палочки и горестно вздыхает.

– Я струсил, – говорит он. – А вы? Вы тоже струсили? Что вы такого натворили, раз вас поставили меня охранять?

– Ничего, ваше высочество. Это наша обязанность.

– Долг, обязанности, – бормочет принц. – В них нет ничего хорошего.

Он качает головой и задумчиво трет лоб, на котором виднеется странная красная отметина.

После чего ложится обратно в постель и закрывает глаза.

– Вы можете идти, хвитры, – сонно бормочет он.

Ристин вопросительно смотрит на Кари. Принц действительно болен или просто отравился? Всем известно, что в подземных туннелях под горой встречаются странные, непонятные грибы и пиявки. А кроме них еще много чего такого, о чем она даже понятия не имеет.

Но им с Кари не остается ничего другого, кроме как выйти и закрыть за собой дверь в покои Хранителя Палочек.

И тут по коридорам замка разносится громкий клич, созывающий всех на сбор.

Ристин прислушивается, смотрит на Кари и кивает на Завитушку.

Кайте зовет их. Значит, что-то случилось.

К концу дня по дороге к озеру Веттерн у Йорана порвалась кожаная сандалия на правой ноге.

Левая уже давно была порвана.

И старина Роскиль совсем расхромался и уже не мог везти на себе юношу.

И теперь Йоран ковылял рядом с конем в своих изорванных сандалиях. Несколько раз он спотыкался и падал на твердую землю, которая неласково встречала его притаившимися в траве камнями и выпирающими на поверхность корнями деревьев.

Йоран ободрал себе лоб и в сердцах выругался, но это мало помогло. Так дальше продолжаться не может. Его конь хромает, а сам он почти босой. А хуже всего то, что у него совсем нет воды. Много часов минуло с тех пор, как ему повстречался весело журчавший лесной ручеек. Но он слишком торопился добраться поскорее до озера, поэтому выпил совсем немного. И теперь горько раскаивался в своей поспешности.

Йоран уселся на обочине тропы. Сидеть куда приятнее, чем идти, а если прилечь на мягкий мох, то будет еще приятнее.

Роскиль устало всхрапнул и лег рядом. Старый, но такой теплый. Йоран похлопал коня по морде и устало закрыл глаза.