Делай, что можешь - Марик Лернер

Женщина оказалась не красавица, излишне полная, все ж не толстая, но лишний вес заметен, на мой взгляд, и не первой свежести. Какое там морщинки! Ей всю морду разглаживать и с задницы с талией убирать немало. Да и шея… Первый признак старения у женщин, даже второй подбородок так не пугает. Грудь… хм… тоже обвисла. Тут тебе не бородавку убрать, куча трудов. Стоп! А это у нас что?

– Руки, – показал, поднимая вверх за голову, для демонстрации.

Она послушно исполнила движение. Мать покосилась с подозрением. Такой номер я откалывал впервые, и она не представляла, что делать. Вмешиваться пока смысла не было, но странно.

Нет, не ошибся. Паршиво, но ранняя стадия. Своевременно зашла.

– Пальцами, – показал сложенные вместе средний, указательный и безымянный, повел по своей груди по часовой стрелке.

Она подняла бровь в комичном изумлении. Теперь убедился, настоящая актриса. Одно движение, а как настроение передано!

Вторично показал движение. Мог бы все это проделать самостоятельно, однако хотел, чтоб сама почувствовала.

– Уплотнение? – спросил, обнаружив неподдельно озадаченное выражение лица.

– Да.

– Боль?

– Нет, но странное ощущение. Некомфортно. А что это?

– Это плохо. Внутри болезнь.

Чем дальше, тем больше практика и проще общаться. Пока старался простыми предложениями, но язык уже повиновался нормально, а запас слов достаточен для беседы. Родители не могли не заметить, но это происходило не вдруг и невольно принималось спокойно.

– Пока маленькая, но будет расти. Год-три, и смерть. – Глаза у нее расширились в страхе. – Сходи к настоящему врачу – убедись. Если предложит отрезать грудь, – ее рот задрожал заметно, – возвращайся. Я избавлю без ножа. Быстро надо. Не тянуть. Потом поздно.

Она кивнула раз, второй, поднялась и, зацепив по дороге угол, вышла, не отвечая на всполошное кудахтанье мечущейся вокруг хозяйки. Стоило хлопнуть двери, и в помещение заглянула любопытная мордочка Кати.

– На автомобиле приехала, – сообщила девочка, – с шофером. А номера московские. Это кто ж такая была?

– Артистка Аросева.

– Ух ты! Прям у нас в доме! Скажу в училище, не поверят!

– Не надо. Она специально в темноте приехамши, чтоб не видели.

– Приехала, – покровительственно поправила Катя.

– Ага, – соглашаюсь. Сам и просил подсказывать про неправильности, и такие заходы нисколько не раздражали. Напротив, старался запомнить и не допускать ошибок в другой раз.

– Иди отсюда! – заорала Ульяна, отпихивая дочь в сторону. – Ты чего, ирод, творишь, – замахиваясь тяжелой рукой, взвыла. – Такие деньги, и выгнал! Я ж тебя…

Перехватил кулак и оттолкнул к стене, так что ударилась с силой.

– Ой, – пискнули с испугом обе, поскольку Катя не успела удалиться.

– Она еще вернется, – сказал сквозь зубы, – и заплатит втрое-впятеро свыше уговора. Не врал – смерть либо грудь напрочь. А жить всем хочется. Вернется и другим потом расскажет. А знакомые у нее не подольские ткачихи с фабрики. Совсем другие доходы. Голова есть – думай!

– Николка, – крестясь и глядя со смесью страха и счастья прошептала, – ты это?

– Я, мама, – отрезал, чувствуя себя подлецом. – Умнею потихоньку. Чегой-то кома сдвинула в мозгах.

– Господи! – прижимая его к себе, простонала. – Счастье-то какое!

Пахло от нее потом, и, в отличие от Кати, рефлекторной нежности не испытывал, но оттолкнуть рука не поднялась. Все ж плохого она не делала и заботилась, как умела. Способности начинают проявляться с наступлением юношеского перелома. У всех возраст разный, однако лет до двенадцати от сына ей пользы минимум был. Но ведь кормила, поила. Одежда пусть не новая, но добротная и без заплаток. Ничуть не хуже соседей смотрится. Ну а что жадная и своего не упустит, так при таком муже иначе и быть не может.

– Врачу тебя показать…

– Ни в коем случае! И так хорошо, а пропишет какую гадость, мешающую умнеть, из лучших побуждений?

– Да-да.

– Все будет хорошо, – заверил, погладив по голове, как маленькую. – Верь мне.

С некоторых пор я отвоевал себе право сходить до колодца. С ведрами, естественно. Обычно меня люди не трогали, только смотрели вслед и здоровались, если делал это первым. Но это взрослые. Однажды кто-то вякнул за спиной, так та самая Женька, оказавшаяся совсем молодой и симпатичной, несмотря на наличие двух детей, моментально заткнула. Она и тогда приходила лично поблагодарить. Причем искренне, а не по обязанности. Пару раз сталкивались, так угощала семечками и леденцами. Все ж бывают нормальные люди, а то вечно косятся. Правда, эту гадость из сахара с неизвестными добавками я есть не стал. И Кате не дал, выкинув потихоньку. Отказываться неудобно, от души предложила, однако не совать же в желудок подозрительный продукт, сварганенный из отходов. Семечки другое дело. Нормальная растительная пища. Если б не жирность высокая, жареные с солью очень неплохо. Да и куда деваться, ем все подряд. Про правильное питание не слышали пока и намеки воспринимают с неудовольствием. Жри, чего дают, и не выкобенивайся. Почти привык уже к этой кухне. Все на масле или сале пережаренное и бесконечные каши с картошкой. Мясо редко, а тут то пост, то еще чего придумают. Разгрузочные дни хорошо, но не до такой же степени! Тем более после окончания непременно обжорством занимаются, не зная удержу. Мне проще, подлечусь, но от такого питания ничего хорошего не будет к старости. Хотя мало кто до нее доживает при здешней медицине.

Сегодня, закончив дела по хозяйству, просто поставил в известность мамашу о желании прогуляться и оставил ее с открытым ртом, спокойно выйдя на улицу. Прежнему Николке не приходило в дурную голову удаляться от двора. Но она уже поняла – поумнение не всегда благо. Слушал ее сын, только если сам хотел. Прямо я ничего не говорил, зато ставил перед фактом. Свою работу выполнял и отправлялся изучать Катины учебники. А сегодня и вовсе намылился проветриться. В конце концов, сидеть вечно дома не настроен. Для начала осмотреться. Вот и сейчас прихватил с полки книгу, где наряду с детскими сказками и некой изучаемой в школе литературой имелись и полезные издания. В данном случае эта с многообещающим названием «Русская земля» (природа страны, население и его промыслы).

Стоило пройтись по улице, как моментально появились дети, кричащие нечто обидное. Поскольку не реагировал, следуя невозмутимо дальше, принялись швыряться грязью и камнями. Гоняться за ними или убегать было бы глупо. Именно этого они и ждали согласно оставшейся от юродивого памяти и очень веселились, издеваясь. Оказывается, не зря мать за ворота не выпускала. Проще было игнорировать, но терпения надолго не хватило. Не слишком приятно изображать добренького, особенно когда прилетело в бок, и, подобрав голыш, швырнул обратно. Расстояние было небольшое, малолетки ничего подобного не ожидали, и угодил точно в цель. Сознательно не пытался прибить, дав по башке, но рука у меня тяжелая, и вышло крепко. Малолетка взвыл не хуже шакала, падая и размазывая по грязной физиономии слезы. Остальные брызнули во все стороны со скоростью зайцев при виде волка. Мало шансов, что остановятся ближе пары кварталов.