Охотники за облаками - Алекс Шерер

– Каждая капля воздастся тебе пойманным облаком, о щедрая дева, – сказал отшельник. – Подать милостыню голодному – к удаче.

– Ты же говорил, что хочешь пить, – напомнил Каниш.

– И есть тоже.

Каниш остановил судно у самого острова. Отшельник устремился к нам, прихватив опустевшую бочку. Каниш взял ее, наполнил до краев и вернул отшельнику. Тот едва не присел под ее тяжестью. Споткнувшись, он опустил бочку на камни.

– Благодарю, друзья. Будьте стократ благословенны. Я помолюсь за вас, за попутный ветер и облака на пути.

– Ну и куда же нам плыть, отшельник? В каком направлении двигаться?

Отшельник уставился на Каниша, словно видел его впервые в жизни. Он понюхал воздух, огляделся по сторонам, затем поднял крючковатый костлявый палец и указал куда-то вдаль.

– Вон туда, – сообщил отшельник. – Облака уже начинают собираться, как собираются верующие вокруг проповедника.

Каниш кивнул, как будто ждал от него не столько направления, сколько подтверждения уже выбранного им курса.

– Вот, – сказал Каниш. – Будет чем поживиться, кроме рыбы.

Он бросил отшельнику пакет риса и пачку печенья.

– Благодарствую, добрый человек. Благодарствую и молюсь за тебя.

– Может, даже рискнешь и помоешься, – предположил Каниш.

– Божьей милостью, – снова отвечал отшельник. (Хотя какое это имело отношение к гигиене, я понятия не имел. Может, он ждал, пока Бог подкинет ему кусок мыла.) – Благослови вас Бог, господин, – добавил он, когда корабль начал отчаливать. – И вас, добрая дева, и вас, молодые люди. Благослови вас всех Бог, и приезжайте еще.

– И привозите еще воды, ты хочешь сказать, – ухмыльнулся Каниш.

– Подаяние бедняку – благословение подающему, – сказал отшельник.

– Ну что ж, не скучай, – Каниш махнул ему рукой и развернул корабль обратно в открытое небо.

– Истинный отшельник никогда не скучает в обществе собственных мыслей, – крикнул нам вслед отшельник. – Уединение – бальзам для наших душ. От людей один только шум да суета. Думы да молитвы – вот лучшая компания. Думы, молитвы и созерцание. Я буду молиться за вас и за мир всему миру, и пусть однажды все наши острова соберутся воедино, в один большой остров.

– Боже упаси, – сказа Каниш. – Только не на моем веку.

Отшельник оставался позади. Мне казалось, что, несмотря на подтрунивания Каниша, тот испытывал к нему уважение. К безумию отшельника, к его самопровозглашенной изоляции, к его упорной бескомпромиссности. Он уважал его за то, что тому удается в одиночку выживать на этом голом, бесплодном островке.

– Как он вообще туда угодил? – спросил я у Дженин. – У него даже лодки нет.

– Раньше была, – объяснила Дженин. – Отшельники заплывают подальше ото всех, находят себе островок, сгружают на него свои пожитки, а потом отпускают лодки падать к самому солнцу. Так и пускают корни. Обратного пути уже нет.

– И они никогда не умирают?

– Иногда. Но ведь все мы умираем, да? Каждый в свое время.

– Ну да, – вынужден был согласиться я. – Верно.

– С другой стороны, иногда к ним так часто наведываются, что их и отшельниками-то нельзя назвать, – сказала Дженин. – К ним приезжают за оберегами, заговорами, за всякими чудесами. К ним относятся, как к святым, и снабжают пищей. Нужно просто создать себе репутацию святого или мудреца, и уже не пропадешь.

Я подошел к корме и посмотрел назад. Усевшись на землю, отшельник жадно пил воду. Попив, он схватил пачку печенья, и в этот момент я увидел, что на острове он не один.

Зашевелился один из булыжников.

Это оказался небесный тюлень. Огромный и неподвижный, он грелся себе на солнышке все время, что мы разговаривали. Он был толстым, неповоротливым и сейчас неуклюже полз по камням к взъерошенному отшельнику, словно собирался покуситься на его воду и хлеб. Отшельник не то увидел, не то услышал (не то унюхал) его приближение. Он развернулся, подобрал с земли мелких камушков и стал пулять ими в тюленя, чтобы тот оставил его в покое. Тюлень замешкался, но ненадолго. Камушки не испугали, а лишь задержали его, и животное было все ближе. Отшельник схватил с земли железный прут – вероятно, оставшийся от его лодки. Бесстрашно приблизившись к тюленю, он начал колотить его жирную тушу и непропорционально маленькую, угловатую голову.

Небесный тюлень истошно закряхтел и завыл, но отшельник не остановился, пока тюлень наконец не отступил, спасаясь от побоев, и не сполз с берега прямо в небо. Было удивительно наблюдать, как парит такая глыба, но он летел, как воздушный шарик.

Тюлень спланировал к островку чуть пониже, где его не достанут чужие палки и он будет в безопасности. Отшельник, торжествуя, извлек из пачки печенье и впился в него зубами. Видимо, он заметил, что я наблюдаю за ним, потому что помахал мне и указал рукой на второй островок, где теперь расположился тюлень.

Я его прогнал, говорил он своим жестом. Ты видел? Тощий отшельник побеждает тюленя.

И я должен был признать, что он прав. Он, может, и был человеком духовным, но с палкой управлялся весьма умело.

Я помахал ему в ответ в знак одобрения.

– Так ему и надо, оленю! – прокричал я. Шутка казалась мне слишком хорошей, чтобы ни с кем ею не поделиться. – Слышала? Оленю – тюленю.

Дженин возвела глаза к небу.

– Смешно, – сказала она. – У тебя еще много в запасе?

– Ага.

– Ясно, – ответила она. – Этого я и боялась.

Я подумал, что мы с ней уже легко находим общий язык. Дела шли на лад.

Мы вышли далеко за пределы больших островных теней, так что темнота, а вместе с ней и ночь, должна была накрыть нас еще нескоро. Пока между нами и солнцем не встанет островной массив, день так и будет продолжаться без конца. Странное ощущение: испытывать усталость, ожидать наступления ночи, и тем не менее видеть, что свет даже и не думает меркнуть.

Все когда-нибудь устают, но не для всех наступает темень. На многих островах существует нормальная ночь, но многие живут в бесконечном дне. Наше солнце светит под нами. Но свет его освещает не только подножья наших островов – он освещает все вокруг, отражаясь от частиц в верхних слоях атмосферы. Так что света у нас обычно предостаточно. Проблемы возникают, когда нужна ночь.

Моему родному острову в этом смысле повезло. Пониже нас располагается еще один крупный остров, который регулярно проходит между нами и солнцем. Так что ночь наступает у нас каждый день (если можно так выразиться). Не кромешная тьма, но сойдет. А есть острова, которые находятся вдали от других. У них нет островов-спутников, и, стало быть, там всегда светло. Их жителям приходится самим создавать себе темноту: жалюзи, ставнями, балдахинами и, конечно же, плотными шторами, отмежевывающими свет.