Комната шепотов - Дин Кунц

Роб вышел и захлопнул дверь своей машины. Из ее выхлопной трубы вылетел и тут же кристаллизовался дымок. Лютер подошел к своему помощнику. В этот момент длинношерстная такса Коры запрыгнула на водительское сиденье джипа и, приняв важный вид, заинтересованно посмотрела в боковое окно.

– Дикси ничего не ест, – сказал шериф.

– Я думал об этом. – Робу исполнилось тридцать шесть, он десять лет прослужил в военно-морской полиции, потом решил, что навидался иностранных портов, и вернулся домой, чтобы поддерживать общественный порядок. – Я нашел корм. Пришлось ее уговаривать. Но все равно она съела совсем немного. Дрожит и повизгивает, бедняжка. Словно все знает.

– Собаки все знают, – согласился Лютер.

– Не могу поверить, чтобы Кора… Учитель года Миннесоты. Голова кругом идет.

Скрипя по снегу, Лютер направился к заднему крыльцу.

– Так или иначе, сегодняшняя Кора совсем не та, которую мы знали, – бросил он на ходу.

– Вы имеете в виду опухоль мозга или что-нибудь вроде этого?

– Мы этого никогда не узнаем. От нее осталось слишком мало, аутопсию не провести.

Ступеньки крыльца были очищены от снега. Поднявшись, Лютер сказал:

– Никакого полицейского оповещения? Никакой ленты?

– Поначалу они все делали более-менее по правилам, но потом появился этот тип, Хендриксон. Тогда они сбежали отсюда, поджав хвосты.

– Что еще за Хендриксон?

– Бут Хендриксон из Министерства юстиции. Он, видать, щелкнул бичом, только непонятно почему.

ФБР было полунезависимым агентством, подчинявшимся Министерству юстиции.

– Ты видел его карточку? – спросил Лютер.

– Сказал, что они у него кончились. Может, и так. По мне, слишком уж он образованный – сплошной Гарвард-Йель. Но удостоверение из министерства вполне себе настоящее, да и специалисты из Куантико его знают.

– И что он им сказал? Почему отстранил?

– Он со мной не делился, шериф. Для Хендриксона я всего лишь сельский коп. Дом заперт. Ключ он взял. Если вы думаете, что нам надо посмотреть, придется взламывать дверь. Или найти незапертое окно.

– Кора прятала ключ на тот случай, если выйдет во двор, а дверь захлопнется.

Он поднял метлу с длинной ручкой, стоявшую у стены, и соскреб снег с ботинок.

– Они там уже наследили, сэр.

– Не стоит добавлять, Робби.

Роб Стассен тоже воспользовался метлой, а Лютер тем временем нашел ключ на косяке над дверью, отпер замок и включил свет.

На кухне – полный разгром. Растаявший снег на линолеуме. Неполные грязные отпечатки подошв, частично перекрывающиеся: что-то вроде старой карикатуры, высмеивающей абстракционистов. Дверцы шкафов распахнуты. Содержимое мусорного ведра вывернуто на пол, изучено и оставлено в таком виде.

На столе, на дверце холодильника, на шкафах – черный дактилоскопический порошок. Они искали отпечатки, не принадлежащие Коре, на тот случай, если у нее были сообщники. Чтобы не оставлять следов собственных пальцев, криминалисты работали в нитриловых перчатках, которые побросали на пол или оставили на столах.

– Это похоже на работу ФБР, как ты ее себе представляешь?

– Да они просто разорили место преступления, шериф. В кино ФБР не так работает.

– Может, они уже давно так не работают. Они собирали улики или уничтожали их?

– Господи Исусе, что я слышу?

Лютер остановился у стола и посмотрел на толстую тетрадь на спирали, оставленную открытой.

– Это тетрадь Коры. Ни у одного известного мне человека нет даже наполовину такого аккуратного почерка, как у нее.

– Точно лист из принтера, – заметил Роб.

Для этой записи Кора использовала только лицевую сторону листа, а оборотную оставила чистой. Справа вверху она написала: «Иногда по ночам, иногда по ночам, иногда по ночам…» – словно сидела в отрешенном состоянии и ее мозг заело, как иглу на пластинке старинного патефона. Эти три слова заполняли все строки.

Лютер перевернул страницу, потом вторую, третью, четвертую, пятую – одно и то же. Наконец он дошел до места, где Кора продолжила мысль, которую изо всех сил пыталась выразить: «Иногда по ночам я просыпаюсь, я просыпаюсь, я просыпаюсь…»

На шести страницах стояли только последние четыре слова, повторявшиеся с пугающей регулярностью. Новые слова Лютер обнаружил лишь через восемь страниц. Роб Стассен, стоявший рядом с ним, проговорил:

– У меня кровь стынет в жилах.

Сумерки быстро сгущались в сером небе, темные тучи истратили весь свой запас фейерверков, хмурая гроза затопила мраком долину Сан-Фернандо. Джейн, преследуемая вооруженным охранником, бежала, разбрызгивая воду, по неглубокой впадине в центре проулка, где поток нес мусор. Она промчалась мимо мусорного бачка у стальной двери с табличкой: «РЕСТОРАН ВАЛЕНТИНО / ДОСТАВКА», поискала глазами вход и была вознаграждена за свои усилия.

За дверью находилось помещение для приема товара размером примерно двадцать на десять футов. Бетонные стены и пол. Пустые металлические полки слева и справа. Внутренняя дверь, которая, вероятно, вела в кухню. Ресторан еще не открыт к обеду, но персонал на своих местах, готовится.

Она отступила влево, поставила сумку, прижалась к стене.

Если за ней гонится не полицейский, подхалтуривающий в частной охранной компании, если парень прежде не служил в армии, если это обычный коп, мечтающий о карьере и получивший разрешение на использование оружия, он будет из кожи вон лезть, чтобы проявить себя. При избытке энтузиазма и отсутствии серьезного опыта он вломится сюда, думая, что ее цель – ускользнуть через главный вход.

Если это карьерист, оставалось только надеяться, что он не ворвется с пистолетом на изготовку. Начинающие порой горели желанием наставить на тебя ствол, а некоторые побаивались своего оружия.

Ручка дернулась, уплотнение двери проскрежетало по порогу, издав всасывающий звук, дверь открылась в противоположную от Джейн сторону, в помещение под напором ветра хлынули дождевые брызги, охранник вошел и замер в двух футах от нее. Он понял, что он здесь не один, когда Джейн нажала кнопку и складной зонтик ударил по его лицу.

Он вскрикнул от удивления – вероятно, не сразу понял, что́ раскрылось у него перед носом. С учетом неожиданности происходящего и черного цвета зонтика он вполне мог подумать, что это смерть пришла за ним и распахнула крылья, чтобы обнять его. Ноги его подкосились, и он упал. Джейн отбросила зонтик и с силой наступила ему на яйца – пусть пожалеет, что его в свое время не кастрировали.

– Не заставляй меня калечить тебя еще больше, – сказала она, не убирая ноги́. Можно было ни о чем не беспокоиться: этот маневр лишил его всяких сил. Джейн наклонилась к нему, вытащила пистолет из кобуры, сделала шаг назад, навела ствол на лежащего, и в этот момент захлопнулась наружная дверь.