Кто спасет заложницу? - Екатерина Вильмонт

– Привет, Гоша! Ты голодный?

– Здрасьте.

– Ужинать будешь?

– А где мама?

– Заканчивает работу. Велела мне приехать тебяпокормить.

– Меня покормить? Я вообще-то и сам могу покормиться. Авам что, делать больше нечего?

Клиентов нет?

– Ты, брат, чего хамишь, а? Что я тебе плохого сделал?Я понимаю, ты ревнуешь маму ко мне, но это зря… И не по-мужски. Это я мог бы еек тебе ревновать, потому что тебя она любит в сто раз сильнее… Но у меня-то умахватает.

Я давно хотел с тобой откровенно поговорить…

"Ах вот в чем дело, – подумал Гошка, – онявился со мной поговорить. Что ж, послушаем, что скажет. Хотя в общем-то можнодогадаться…

Сейчас скажет, что переедет к нам, и все такое…"

Гошке заранее стало тошно, хотя если забыть о маме, то Умаровему скорее даже нравился…

– Я вас слушаю!

– Нет, брат, так не годится. Ты голодный и с видуусталый, я – тоже, а усталые и голодные мужчины бывают излишне агрессивными.Кому это надо? Мы с тобой сперва поедим, а потом уж поговорим на сытый желудок.

Гошка и в самом деле здорово проголодался, потому не сталвыпендриваться, а вымыл руки и сел за стол. Умаров поджарил купленные вкулинарии, но здорово вкусные шницели и замороженную картошку, открыл баночкумаринованных огурчиков.

– Налетай, брат!

Потом они еще ели компот из абрикосов, тожеконсервированный, и пили чай с пирожными.

– Ну, наелся? – спросил Умаров.

– Да. Спасибо.

– Гоша, тут вот какое дело…

Сердце у Гошки все-таки замерло, хотя он был готов к самомухудшему.

– Дело в том, что мы с твоей мамой…

Сейчас скажет: решили пожениться!

– Хотим на недельку уехать, отдохнуть…

И только-то?

– Понимаешь, мама устала… Она столько работает, совсемвымоталась… За тебя очень волнуется, и вообще… Одним словом, ты не обидишься нанас?

– Я? А какое это имеет значение?

– Здрасьте, я ваша тетя! Для мамы это имеет огромноезначение. Она не хочет ехать из-за тебя. Но ей это необходимо. Ты же взрослыйпарень… Должен понимать… Женщины… Они нуждаются в отдыхе.

– А почему же она сама мне про это не сказала?

– Потому что… Говорит, у нее язык не повернется… А уменя вот повернулся, потому что кое в чем я знаю тебя лучше, чем мама.

– Это интересно!

– А ты как думал? Мама даже не представляет себе, чтоты уже мужчина! Она ведь не в курсе ваших подвигов! Не предполагает даже, какойты смелый, и вообще… Не могу же я ей это рассказать, правда? Уже одно то, чтоты не хочешь маму волновать, говорит о том, что ты – парень что надо!

– Слишком много что, – вырвалось у Гошки.

– Не понял! – опешил Умаров.

– Да нет… Это я так…

– Уж будь любезен, объясни толком.

– Просто в одной короткой фразе у вас было три «что».

– Ну ты, брат, даешь! Неужели ты так меня терпеть неможешь? Эх, Георгий, зря ты это.".

Я твою маму люблю. И ты ее любишь. Так давай вместе будем еелюбить. Ей же только лучше от этого будет. А тебе я ведь не враг, сам знаешь…

Ты подумай над моими словами, ладно?

– Ладно, подумаю, – смилостивился Гошка.

– И вот еще, брат, что это у вас за тусовка сегоднябыла?

– Какая тусовка? – встрепенулся Гошка.

– Ну, ты с Лехой и Маней общался с какой-то дамочкой насиней «шестерке». Это что, новое расследование?

– Да нет, какое там… Это просто… Мама одного парня изнашего класса. Он давно болеет, вот она и просила нас навестить его… –вдохновенно врал Гошка. Еще не хватало, чтобы Умаров лез в его дела.

– Ну, раз ты говоришь, придется тебе поверить… Но… Разуж я здесь, то тебе чем-нибудь помочь, а?

– Да нет, пока вроде нет нужды…

– Ну, как говорится, была бы честь предложена. Толькоты в наше отсутствие все-таки будь поосторожнее, ладно?

– Говорю же вам, ничего такого нет…

– Хорошо. Понял.

– А вы когда уезжаете?

– Послезавтра утром.

– А куда?

– В Крым.

– Да? А купаться там можно?

– Нет, что ты! В Крыму в апреле не купаются, холодноеще…

Гошке стало немного легче. Ехать к морю и не купаться, поего мнению, это просто глупость.

Ну, в конце концов пусть едут… Это все-таки лучше, чем еслибы Умаров к ним вселился.

Хотя не исключено, что после поездки… А может, наоборот?Мама побудет там с ним и поймет, что он ей не нужен, этот Умаров? Хотелось бынадеяться.

Рано утром Гошка, Маня и Леха помчались к остановке трамвая,который довез их до дома, где жила Елизавета Марковна. Они условились с ней,что будут ждать во дворе у подъезда. Она обещала выйти в четверть девятого. Аони явились на семь минут раньше.

– Значит так, она выйдет, мы к ней не подходим,смотрим, нет ли за ней хвоста, – давал последние наставления друзьямГошка. – Она садится в машину и уезжает. Мы смотрим, что происходит, нелезет ли кто в ее квартиру, А через некоторое время она на другой машине, впарике подъезжает сюда, и мы вместе ждем…

– Гошка, ты уже сто раз нам все это втолковывал, –не выдержала Маня. – Может, помолчишь немножко, а?

Гошка удивленно на нее взглянул. Что это с ней? Волнуется,наверное.

На часах было уже двадцать минут девятого.

– Опаздывает дамочка, – проворчал Леха. –Красоту небось наводит.

Однако Елизавета Марковна не появилась и через десять минут.

– Что-то мне это уже не нравится, – заметилГошка. – Ждем еще пять минут и…

– И что тогда? – спросила Маня.

– Поднимаемся, посмотрим. В дверь позвоним. Может, онапроспала?

– Запросто. Волновалась небось, ночью не могла заснуть,а под утро задрыхла… – не слишком уверенно предложил Леха.

– Нет, вы как хотите, а я ждать больше не могу, надосейчас подняться. Мне почему-то страшно…

Гошка с Лехой переглянулись и решительно направились кподъезду.

Квартира Елизаветы Марковны находилась на втором этаже.Гошка нажал на кнопку звонка. В квартире раздалась птичья трель. Почему-то Гошкубросило в дрожь.