Первые шаги к Богу - Павел Островский

но Господь приоткрывает ему какие-то новые тайны его жизни, и он опять приходит с подробной исповедью, написанной на сорока страницах.

В завершение скажу об исповеди, что Господь нам в помощь, чтобы мы понимали, сколько Ему задолжали, оставил притчу о талантах: «Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять тысяч талантов;

а как он не имел чем заплатить, то государь его приказал продать его, и жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу.

Государь, умилосердившись над рабом тем, отпустил его и долг простил ему.

Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто динариев, и, схватив его, душил, говоря: отдай мне, что́ должен.

Тогда товарищ его пал к ногам его, умолял его и говорил: потерпи на мне, и всё отдам тебе.

Но тот не захотел, а пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.

Товарищи его, видев происшедшее, очень огорчились и, придя, рассказали государю своему всё бывшее.

Тогда государь его призывает его и говорит: злой раб! весь долг тот я простил тебе, потому что ты упросил меня; не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, ка́к и я помиловал тебя?

И, разгневавшись, государь его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга.

Та́к и Отец Мой Небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его» (Мф. 18:23–35).

Надо понимать, что десять тысяч талантов и сто динариев – суммы несопоставимые. Если перевести их на наши деньги, то десять тысяч талантов – это примерно девять миллиардов рублей, а сто динариев примерно четырнадцать-пятнадцать тысяч рублей. Вот мы Богу за свою жизнь задолжали около девяти миллиардов, а люди нам если и задолжали, то четырнадцать-пятнадцать тысяч. В этом есть момент радости – когда мы каемся, вспоминаем небольшое количество своих грехов, но Господь нам прощает и остальные миллиарды, совершенные нами по неведению и забытые. Но и нам нужно помнить, как важно прощать людей, которые сделали нам что-то плохое, потому что Господь нас простил, и мы, по сути, не понесли никакого наказания за то плохое, что совершали.

О таинстве причастия

Таинство причастия установлено Христом на Тайной вечере. В этом таинстве мы соединяемся со Христом. Слово «религия» означает «воссоединение», а «воссоединение» и «соединение» однокоренные слова. Воссоединение происходит, когда я хочу соединиться и соединяюсь с тем, с кем у меня был разрыв. У нас по причине нашей греховности постоянно происходит какой-то разрыв с Богом (даже если мы не отказываемся от веры и не совершаем тяжких грехов), а в таинстве причастия мы с ним воссоединяемся. То есть причастие как бы итог христианской веры.

Как и в случае с исповедью, даже многие церковные люди не понимают всей глубины этого таинства, причащаются, как сами говорят, для того, чтобы у них все было хорошо. Чувствую, что нет у меня сил – пойду причащусь, чтобы силы появились. Не как к таинству относятся к причастию, а как к магии. А иногда и православные врачи говорят: болеешь – тебе надо причащаться, потому что тогда будешь быстрее выздоравливать. И некоторые люди действительно воспринимают причастие как таблетку. Это недопустимо. И врачи не должны такое говорить. Верите – замечательно! Молитесь за своих пациентов, но как быстро человек будет и будет ли выздоравливать, врач может предположить только исходя из своих профессиональных знаний и наблюдений за пациентом. Господь может сотворить и такое чудо, что тяжелобольной человек выздоровеет вопреки прогнозам врачей. Но такие случаи нечасты, и никому, кроме Самого Бога, заранее неизвестно, произойдет ли чудо. Причащаемся мы не для скорейшего выздоровления и не для того, чтобы жить до ста лет, а для соединения с Богом. Это реальное общение с Ним.

Заметьте, больше ни про одно таинство не сказано, что оно может быть человеку в осуждение. Не сказано, что ты можешь принять крещение в осуждение или исповедоваться в осуждение. А причаститься можно в осуждение, потому что, причащаясь, ты, личность, вступаешь в общение с еще одной Личностью, и у этой Личности есть свои черты характера. Да, не удивляйтесь. Христос, с Которым мы вступаем в общение, Богочеловек. Он родился в мир, прожил Свою земную жизнь человеком, и, естественно, у Него был характер, определенные свойства, присущие Ему именно как человеку. Как говорит апостол Павел: «Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус» (1 Тим. 2:5). Но мы также верим (и это важно), что Иисус Христос является Богом, вторым Лицом Святой Троицы, и Он, не переставая быть Богом, стал человеком. То есть в таинстве причастия мы соединяемся с другим человеком, но еще и с Богом. И происходит обожение.

Если задача религии – соединиться с Богом, то причастие и есть реализация этого желания.

Если задача религии – соединиться с Богом, то причастие и есть реализация этого желания. А если нет желания соединиться с Богом – ты о Нем не думаешь, тебе это неинтересно, – и причастие становится не важным. Наверное, отсюда и все эти вопросы, споры, которые мне не нравятся: как часто надо причащаться? Это как если жена мужа или муж жену спросит: как часто надо с тобой видеться, как часто нам быть вместе? Ну не может быть между двумя людьми, которые друг друга любят, таких условий. Еще могу понять, когда в семье всё плохо, но супруги хотят восстановить отношения и сохранить семью, они для начала устанавливают какие-то правила общения: например, не браниться во время ссор. Но с Богом же не так. Если человек хочет быть с Богом, понять Бога, научиться Его любить, то вот она, эта возможность.

Думаю, одна из причин таких вопросов – маловерие. Маловерие в том смысле, что или люди вообще не верят до конца в Бога, то есть не могут представить, что Он есть, или, даже если представляют, им сложно представить, что Он их любит – каждого любит, хочет быть именно с ним, с конкретным человеком. Поймите, что это Христос хочет с нами причащаться. Не я хочу, потому