Двенадцать лет с Гитлером. Воспоминания имперского руководителя прессы. 1933-1945 - Отто Дитрих

Весной 1938 года он однажды послал за мной и, к моему удивлению, сообщил, что слышал, будто в годы Первой мировой войны я был артиллеристом-наблюдателем. Он сказал, что хочет построить самый простой, безопасный и практичный артиллеристский наблюдательный пост по образцу бункеров Западной стены, но отметил, что не хочет прибегать к советам ученых-теоретиков; эти бункеры должны быть построены с учетом практического опыта. Захватив Судетскую область, он тотчас же объехал линию чешских оборонительных сооружений на этой территории, с целью ознакомления с их конструкцией. Захватив Австрию и Чехословакию, он точно так же лично проверял военные укрепления этих стран.

Подводя итоги, скажем, что Гитлер обладал невероятно обширными теоретическими знаниями в области военного дела, подкрепленными четырьмя годами практического опыта. Немецкий вермахт, вступивший в войну в 1939 году, был его созданием, поэтому он хотел возглавить его сам. Он мечтал моторизовать свои войска и оснастить их крупными, мобильными и самостоятельно действующими танковыми соединениями, созданными по образцу тех, что были у британцев к концу Первой мировой войны. Решающим оружием в этой войне он считал танки. Его концепция заключалась в стратегии и тактике дерзких танковых прорывов, полностью дезорганизующих вражеский фронт с тыла. Он был отцом блицкрига и хотел лично пожать лавры, которые ожидал получить от этого плана.

Как только началась война, он оборудовал свой штаб в поезде и приказал вести его на восток, чтобы иметь возможность непосредственно вмешиваться в военные операции. Ему и в голову не приходило, что в этом передвижном штабе он проведет шесть лет. Все эти годы, переезжая с места на место, он жил с обер-командой вермахта, лично строил планы всех кампаний и руководил исполнением этих планов. Из-за увлечения военными операциями он не мог полноценно руководить работой правительства своей страны; обязанности канцлера отошли на второй план. Разумеется, его место, как лидера нации, было во главе правительства; ему следовало держать в руках все нити и руководить вооруженными силами совместно с другими правительственными органами. Но в своем эгоистичном высокомерии он этого не понимал; ему не хватило мудрости осознать границы человеческих способностей; он хотел все знать и всем руководить сам.

В итоге он руководил не нацией, а войной. Восемнадцатидневная кампания в Польше упрочила в Гитлере уверенность в своих военных способностях, хотя исход дела решило значительное численное превосходство немцев. Применение тактики танковых прорывов принесло первые плоды, но Гитлер приказал прессе молчать о ней, так как намеревался и дальше использовать ее против своих врагов. Во время Польской кампании штаб Гитлера размещался в специальном поезде. Он часто ездил на автомобиле в районы боевых действий, посещал наступающие войска и лично руководил движением боевых дивизий. Он даже приехал в Варшаву, осмотрел город с самолета и принял участие в параде на ее улицах.

Идея вторжения в Скандинавию принадлежала Гитлеру. Боясь, что Англия воспользуется Скандинавией, чтобы создать плацдарм на Балтийском море, угрожающий длинному, незащищенному северному побережью Германии, весной 1939 – 1940 годов он разработал первый план захвата Норвегии и Дании. Он хотел опередить Англию. Нападение на Норвегию Гитлер всегда считал своей самой рискованной кампанией. В конце зимы, когда плавание в Балтийском море достаточно опасно, на хрупкие торпедные катера были погружены немецкие батальоны и подвергнуты опасностям штормов и столкновений с британским флотом. Они направлялись в Нарвик и другие прибрежные города, где им предстояло овладеть укреплениями, служившими не только для обороны, но и для защиты морских путей. В этом и заключалась беспрецедентная по своей дерзости операция. Впоследствии Гитлер говорил, что при воспоминаниях об опасности и напряжении тех невероятных дней и ночей он содрогается до сих пор. Несмотря на превосходную подготовку офицеров и солдат, участвовавших в этом походе, это была в чистом виде авантюра, которая, к счастью, завершилась удачно. А вот план оккупации Исландии и построения там укрепрайона пришлось оставить; там первыми оказались англичане.

С чисто военной точки зрения Французская кампания 1940 года была самым крупным достижением Гитлера в области стратегии. Это успешное наступление против Запада, в ходе которого были безжалостно разгромлены Бельгия и Голландия, имеет все черты гитлеровского плана, хотя, как и во время Польской кампании, немецкие силы обладали преимуществом в вооружении.

План кампании, определяющий в общих чертах направление движения каждой армии и мощь каждой из них, – все это было интеллектуальной собственностью Гитлера, хотя предварительный план, по-видимому, был предложен генералом фон Манштейном. Я со всей ответственностью могу утверждать это, поскольку данный вопрос часто и оживленно обсуждался ими как во время кампании, так и после нее. Гитлер отклонил план Шлиффена[12], предложенный Генеральным штабом, по которому предлагалось окружить врага, усилив и удлинив правое крыло. Гитлер раскритиковал этот план как абсолютно ошибочный, потому что, если немецкое правое крыло протянуть до побережья, оно упрется прямо в Ла-Манш, где окружать некого. Ла-Манш представлял собой непреодолимое препятствие, и враг, даже отступая, будет оставаться непрорванным фронтом для нападения немцев. Гитлер снова и снова бросал пренебрежительные замечания об «окаменелой стратегии Генерального штаба» и «поклонниках Шлиффена». Он заявлял, что в современной войне только мощные лобовые удары по узким участкам линии фронта позволят нападающим выйти в тылы врага. Потом у нападающего всегда будет преимущество неожиданности при выборе места для прорыва. Положив в основу эти соображения, он сам составил основной план нападения на Запад и выбрал местом прорыва направление Арденны – Седан – Ла-Манш.

Позднее много говорили о неприятности, случившейся за несколько недель до намеченной даты начала кампании и крайне обеспокоившей Гитлера. Немецкий майор, посланный в Западную Германию в качестве курьера с секретным планом нападения, пренебрег приказом и воспользовался самолетом. Летя в тумане, он пролетел место назначения и совершил вынужденную посадку километрах в десяти от границы, на территории Бельгии. Само собой разумеется, план нападения оказался в руках неприятеля. Гитлеру пришлось решать, оставить эту затею или рискнуть и начать претворять в жизнь намеченный план. Рассчитывая на подозрительность противника, он надеялся, что тот примет аварийную посадку майора за военную хитрость с целью дезориентации врага фальшивым планом. Противник скорее поверит, что немцы будут действовать по традиционному плану Шлиффена, а значит, сосредоточит главные силы на севере, где и будет окружен. Следовательно, Гитлер ни на йоту не изменил своего плана, хотя учитывал, что противнику он уже известен.

Утром 9 мая сообщили, что Гитлер и его ближайшее окружение вечером отправятся на специальном поезде инспектировать Гамбургские верфи. Все было готово к путешествию. Проехав примерно две трети пути до Гамбурга, поезд неожиданно повернул на запад, к Кельну. 10 мая часов в шесть утра мы вышли из поезда на станции Эйскирхен и пересели в автомобили. Не успели мы отъехать, как над нами в безоблачном небе на запад пронеслась первая эскадрилья самолетов. Не задавая лишних вопросов, я сразу же понял: великое наступление началось!