Двенадцать лет с Гитлером. Воспоминания имперского руководителя прессы. 1933-1945 - Отто Дитрих

Та же тревожная атмосфера господствовала на пресс-конференции Риббентропа в министерстве иностранных дел, которая началась часов в пять утра. Присутствующие журналисты выглядели заспанными и подавленными. Гитлер, должно быть, чувствовал это настроение, потому что несколько дней спустя он сделал мне замечание, что пресса недостаточно эффективно и убедительно поддерживает его нападение на Россию. Но вскоре пьянящие доклады о военных победах прогнали тревожные предчувствия Гитлера и положили конец всем его сомнениям.

Наступающие немецкие войска оккупировали обширные территории на Востоке – Балтийские государства, Белоруссию и Украину. И снова Гитлер показал, что он не знает лучших методов управления завоеванными территориями, чем те, которые уже провалились в остальных странах Европы. Как он мог добиться успеха при абсолютном пренебрежении к настроению и образу жизни других народов? Каковы бы ни были его мотивы, он пошел войной на страну, насчитывающую 180 миллионов жителей. В глазах русских он навсегда останется узурпатором и чужеземцем, даже если бы действительно хотел дать им идеальную форму правления. Но у него не было ни желания, ни способности это сделать.

Он учредил министерство по делам Востока, чтобы управлять обширной территорией с помощью бюрократической машины и консультаций, без учета ее традиций и национальных нужд. На оккупированных территориях уполномоченные рейха, чувствуя себя победителями, правили достаточно жестко. Гитлер снова продемонстрировал сокрушительное непонимание других наций; его административные решения, касающиеся России, отдавали политическим дилетантизмом в худшем смысле этого слова. Силой, стоящей за политикой удушения и подавления другого народа, был сам Гитлер. Он лично хотел, чтобы русские чувствовали его силу. Самым рьяным исполнителем такой политики был рейхскомиссар Кох, и Гитлер постоянно поддерживал его, несмотря на критику. Вместо того чтобы сдерживать этого человека, он ставил в пример остальным его бескомпромиссную жесткость. Сам Гитлер оставался глухим ко всем советам; в порыве высокомерия он заявил, что понимает восточный менталитет лучше тех, кто смеет ему советовать.

И все же в конце концов Гитлер потерпел поражение в России, не только из-за огромного пространства, но и благодаря духу народа. Когда немецкие фронты пошатнулись и рухнули под живительной силой воли русских к жизни, немецкие войска не нашли поддержки в своем тылу. За их спинами стояли партизаны, всем сердцем ненавидящие немцев.

Какого политического исхода ожидал Гитлер от авантюры в России? Это навсегда останется загадкой. Единственной идеей, которую он когда-либо высказывал на пике его военных побед на Востоке, была смутная надежда, что Сталин, возможно, поймет безнадежность дальнейшего сопротивления, отдаст Германии обширные территории европейской части России, а сам удовольствуется укреплением могущества своей страны в Азии. Вольно принимать желаемое за действительное!

Влияние решений Гитлера-солдата на решения Гитлера-политика привело к катастрофическим последствиям для всего мира. Ярким подтверждением этого факта может служить ситуация, приведшая к объявлению войны Соединенным Штатам.

С начала войны в Европе Гитлер, руководствуясь здравым смыслом, изо всех сил старался не давать повода вступить в войну Соединенным Штатам. Из опыта Первой мировой войны он ясно представлял, что будет означать для Германии война с этой страной с ее мощными людскими и материальными ресурсами. Он боялся арсенала боеприпасов, политической и моральной силы Америки и хотел избавить немцев от мощного напора этой страны. Но он также сильно преувеличивал военную мощь Японии. Мысль о том, чтобы заполучить Японию в союзники, затмевала все политические соображения. Одержимость властью, присущая Гитлеру-военному, лишила его осторожности государственного деятеля, и он вовлек немцев в войну с Америкой.

Гитлер часто говорил, что в детстве часто с интересом читал в газетах статьи и рассматривал фотографии Русско-японской войны. Победы японцев в Порт-Артуре и Цусиме вызывали в нем неописуемый восторг. С тех пор его не покидало восхищение строгой дисциплиной и воинским духом японцев. Это восхищение преследовало его до конца. Создав культ островного королевства, Гитлер пренебрег советами специалистов по Восточной Азии и принес в жертву дружеские отношения Германии с Китаем. Заключив антикоминтерновский пакт 1936 года, Германия, Италия и Япония объединились для борьбы против Коминтерна. Осенью 1940 года этот пакт преобразовался в Тройственный военный союз. Гитлер лично обещал объявить войну Соединенным Штатам, если между Японией и Америкой возникнет вооруженный конфликт.

Однако Гитлер никак не предполагал, что Япония первой нанесет удар Соединенным Штатам в Перл-Харборе. Полагаю, у меня есть веское доказательство этого утверждения. В этот хмурый воскресный день 7 или 8 декабря я находился в ставке Гитлера, расположенной тогда в лесу Восточной Пруссии близ Растенбурга. Я первым получил сообщение Рейтер о Перл-Харборе. Тотчас же отправившись в бункер Гитлера, я попросил аудиенции, заявив, что у меня крайне важное сообщение. Гитлер в тот день получил удручающие новости из России и принял меня недружелюбно, очевидно, боялся очередной плохой новости. Когда я поспешно прочел ему сообщение, он явно был застигнут врасплох. На его прояснившемся лице читалось крайнее возбуждение, и он быстро спросил: «Это сообщение верно?» Я ответил, что, безусловно, верно, потому что минуту назад, ожидая в его приемной, я получил по телефону подтверждение из другого источника. Гитлер выхватил у меня из рук листок бумаги, вышел из комнаты и без сопровождения, не надев ни головного убора, ни шинели, прошел сто метров до бункера Верховного главнокомандующего вооруженными силами. Он первым принес туда новость.

Я не сомневаюсь, что вступление Японии в войну стало для него полнейшей неожиданностью. Он надеялся на это, но особенно не рассчитывал. Однако японская акция автоматически подталкивала Германию к объявлению войны Соединенным Штатам. Снова, когда перед Германией встал жизненно важный вопрос, Гитлер действовал и принимал решение в одиночку. Завышенная оценка Гитлером Японии явилась такой же грубой ошибкой, как и принесение в жертву интересов Германии во Франции в пользу Италии, находящейся под властью Муссолини.

В своей политической роли Гитлер был фигурой из прошлого, а не из будущего. Он боготворил средневековые представления о героизме и благородстве и восхищался силой германского имперского века. Он пребывал в истории; будущее было закрыто для его разума. Он не понимал политической эволюции и духовного прогресса человечества, а потому не видел новой Европы так, как ее видели другие, те, кто был способен заглянуть в будущее. Обычно он говорил, что когда-то был несколько заражен демократическими идеями, но на самом деле никогда не искал великих связующих идей, объединяющих нации; они были полностью чужды ему. Он объединил народы Европы одной только силой и таким образом заложил фундамент будущего содружества европейских народов. Но он также поднял уйму новых проблем, а вот к решению этих проблем никогда не проявлял ни малейшего интереса.

В течение многих лет серьезные немцы (и не только немцы) настаивали на том, чтобы он изложил свою концепцию новой Европы, дав нациям континента «Европейскую хартию», которая указала бы пути будущего развития. Из года в год он отказывался делать что-либо подобное. Когда от него потребовали хотя бы изложить некоторые принципы и уступки, он также отказался, приведя причину, казавшуюся очень странной в свете присущей ему политической безнравственности: «Я не политик; скорее, я выполняю историческую миссию». Он имел в виду, что не будет давать никаких политических обещаний, которые потом не сможет выполнить из-за требований его так называемой исторической миссии.