Улица милосердия - Дженнифер Хей

не кончалась никогда. Он уже и не помнил, каково это – открывать окна, выходить на улицу без доспехов, чувствовать на коже солнечное тепло. Его отвращение к зиме было недавним новшеством, звоночком подступающего среднего возраста. Он рос на южном побережье штата и всегда был совершенно невосприимчив к холоду, а рождественские праздники вообще встречал в одной джинсовой куртке. Его испортила Флорида, потерянные годы в Тампа-Бэй, – в тот период жизни у него были явные проблемы с принятием решений. Гражданская жизнь стала потрясением для всего его существа: он походил на разлитую повсюду воду. У него больше не было сосуда для существования.

Во Флориде он в нем и не нуждался. Для всех желающих там круглый год была работа по озеленению: тропический полуостров, покрытый бермудской травой и пропитанный газонными удобрениями – почти двести тысяч квадратных километров декоративной растительности и карликовых финиковых пальм. Там, в сорокаградусной жаре еще молодой и не растерявший выправку морпеха Тимми пахал как проклятый. По ночам он спал беспробудным сном, а на рассвете вставал, чтобы снова приняться за работу. Звучит не так уж и плохо по сравнению с его нынешним положением – по уши в холодной бостонской зиме и панике из-за припаркованной через дорогу машины.

Он продавал травку уже двенадцать лет. Не то чтобы он планировал карьеру в сфере розничной торговли (или вообще какой-либо другой сфере). Как и все остальное в его жизни, это вышло случайно. Во Флориде он продал косяк-другой в качестве одолжения приятелю. Потом жена выставила его из дома, и он, вернувшись в Бостон, начал развозить пиво в фирменном грузовике. А потом его дядя, тридцать лет проработавший в грузовой компании «Стэйджхэндс», раздобыл ему профсоюзную карту.

О, «Стэйджхэндс». Лучшая работа в его жизни. Каждый раз, когда во «Флит-центре»[9] готовился или заканчивался концерт, вызывали десять-двадцать ребят из «Стэйджхэндс». Тимми перевозил шоу Брюса Спрингстина, Боуи, Принса и U2. Хочешь выступать в Бостоне, заказывай «Стэйджхэндс». Город профсоюзов во веки веков.

Проработал он в «Стэйджхэндс» недолго: помимо него было еще много племянников и двоюродных братьев, нуждавшихся в пристройстве. «Я списан», – сказал он знакомому Полу Прютту, когда они грузили в фургоны оборудование для концерта «Аэросмит», а тот взял и предложил ему за деньги забирать посылки с почты.

– Посылки с чем? – спросил Тимми.

– Лучше не знать, – ответил Прютт.

Чтобы сильно не светиться, Тимми принял некоторые меры предосторожности. Он завел фейковый аккаунт на сайте почтовой службы на имя Брок Савадж и придумал легенду для сотрудников. Брок занимался изготовлением уникальных досок для скейтбординга, у него были покупатели и поставщики по всей стране, и пару раз в неделю последние отправляли ему небольшие, легкие посылки, упакованные в прозрачный термопластик.

Когда подходил срок прибытия, Тимми проверял трек-номер на сайте почтовой службы. Потом он караулил на парковке почтовый фургон, проверяя, нет ли поблизости полицейских. Если все было чисто, Брок Савадж молниеносным движением показывал фейковое удостоверение личности и забирал посылку. Прютт платил ему по сто баксов за коробку.

Так продолжалось почти год, до тех пор пока Пол Прютт не обвинил его в воровстве: Тимми должен был принести ему коробку в тремя фунтами куша медицинской пробы. Тимми сразу понял, что Прютт пытается его выжать, поэтому придумал для почтовой службы новую легенду. Брок рассорился со своим партнером по бизнесу, и, если кто-то попытается забрать какую-нибудь из его посылок, сотрудник должен сразу же ему позвонить.

Звонок раздался на следующий день. «Я ничего ему не отдал, – гордо сказал парень. – Если надо, могу позвонить в полицию». «Не стоит», – ответил Тимми.

Когда он открыл посылку, внутри оказалась плитка плотно спрессованных шишек вполне приемлемого качества, упакованная как приветственный подарок.

Добро пожаловать, барыга.

ПРОВОДИВ БРЕНТА С ВОСЬМУШКОЙ «ЛЕМОН ХЕЙЗ», он вышел оплатить счет за кабельное. «Комкаст» спокойно принимает наличку, если платить в отделении. По дороге домой на Вашингтон-стрит он столкнулся со своей соседкой сверху, миссис Ривера. Все руки у нее, как обычно, были заняты пакетами с покупками.

– У тебя там еще один, – сказала она. – Стоит уже полчаса.

Миссис Ривера жила наверху примерно вечно. Тимми не знал о ней ровным счетом ничего, за исключением того, что ее почтовый ящик постоянно ломился от всяких каталогов – с обувью, сумками, интерьерными украшениями, коврами, кухонной утварью, уцененными кормами для животных. Они приходили на имя Марии-Элены Домингес-Ривера – неужели это все ее имена? Существовал ли где-то мистер Ривера? (А Домингес?) Тимми понятия не имел. Периодически какой-нибудь отпрыск или внук миссис Ривера посылал ей огромную фруктовую корзину, завернутую в желтый целлофан, такую тяжелую, что она едва могла ее поднять. Тимми относил корзины наверх и оставлял у ее двери.

Дома он обнаружил на крыльце Пипку Бланшара.

– Пипка, братан, сколько ты тут уже стоишь?

Тимми окинул взглядом улицу и припаркованные по обеим сторонам машины: из десяти, а может и из пятнадцати, крыльцо просматривалось как на ладони.

Пипка Бланшар, сраный ты кретин.

– Чего не написал? – спросил Тимми.

– Я написал, – ответил Пипка.

Тимми достал телефон и вправду увидел сообщение: Это Энтони. Ты дома?

В квартире Пипка устроился на диване, а Тимми включил телевизор, нырнул за кресло и выудил из банки две жирные шишки.

– «Бэй Один» кончился. Это второй.

Пипка фирменно моргнул: сначала одним глазом, потом вторым, словно по его лицу прокатился легкий бриз. «Мне нравится «Бэй Один», – сказал он.

Тимми уже устал это слушать. Всем его покупателям нравился первый «Бэй», что должно было бы быть хорошо, но не было. Ассортимент у него был непостоянный. В торговле все зависит от цепочки поставок; в торговле ты процветаешь или загибаешься по ее прихоти.

У «Бэй Два» были плотные соцветия с семенами, за счет чего они весили чуть больше. Тимми положил на весы две толстые шишки. На электронном дисплее высветилось: 0.125 – ровно одна восьмая унции, обычный заказ Пипки. Каждые две-три недели он садился на паром в Грэнтеме и тратил по сорок минут в обе стороны, чтобы купить свой маленький пакетик травки.

Пипка Бланшар был сраный кретин, но, возможно, не по своей вине. Тимми припоминал что-то отдаленное о несчастном случае и судебных разбирательствах. Так или иначе, в какой-то момент своей жизни Пипка получил по шарам, а вот был ли он до этого смекалистее, сказать было уже невозможно.

Упаковывая траву в два пакета, Тимми, сам не зная почему, принялся рассказывать историю о придурке на внедорожнике. «Тут тебе не МакАвто».

– Я не могу позволить себе делать дела вот так, – сказал он Пипке. – У меня есть ребенок.

Пипке принялся