Улица милосердия - Дженнифер Хей

для ее сексуального просвещения примерно ничего, но при этом, по какой-то необъяснимой причине, чтобы посетить эту встречу, ей нужно было принести согласие, подписанное родителями. Деб подписала бумагу молча. Они никогда не разговаривали о сексе и никогда не будут. На следующий год у Клаудии начались месячные, но она не сочла это событие достойным упоминания, а просто стащила макси-прокладку из коробки под раковиной.

НАОМИ И КЛАУДИЯ РАБОТАЛИ НА ЛИНИИ.

Звонившая назвала свое имя – Бриттани – и спросила Клаудию, как она поживает. Никогда не стоит недооценивать учтивость благовоспитанных молодых барышень. Даже изнасилованные на свидании или зараженные хламидией они стремились соблюсти приличия и инстинктивно были рады угодить.

Голос у Бриттани был встревоженный. Четыре дня назад у нее был незащищенный секс, и теперь она до смерти боялась, что забеременеет.

– Просто так получилось. – Она сокрушалась так, словно подвела лично Клаудию. – Это моя вина.

Многие годы Клаудия слышала одни и те же слова от подростков и взрослых женщин, от медсестер и учительниц, от полицейских и военных, от секс-работниц, жертв изнасилований и инцеста. Этот урок преподавался им с рождения, переваривался и усваивался: всегда, при любых обстоятельствах, вина лежит на женщине. Клаудию всегда подмывало их поправить: нельзя забеременеть без посторонней помощи.

Бриттани спросила: «Что можно сделать?»

Простой вопрос, непростой ответ. В большинстве массачусетских аптек средства экстренной контрацепции можно купить без рецепта. «Утреннюю таблетку» можно принять в течение пяти дней после незащищенного секса, но ее эффективность уменьшается с каждым днем. Плюс ко всему эти таблетки куда менее эффективны для женщин с избыточным весом. Объяснить все это звонящим не так просто.

– Это немного личный вопрос, – сказала Клаудия, – но сколько вы весите?

Тишина на линии. Из всех неловких вопросов, которые она задавала (Вы чувствуете жжение при мочеиспускании? Болячка красная или с корочкой? Ваш муж обрезан?), этот вызывал наибольшее негодование. Ее называли пронырливой сукой, боди-наци; кто-нибудь периодически с отвращением бросал трубку, но никто ни разу не сказал «не знаю». Клаудия еще никогда не сталкивалась с женщиной, которая не знала бы, сколько она весит. (Ее мать, женщина, которая могла зараз уничтожить банку сливочного крема, знала собственный вес с точностью до пятидесяти граммов.)

Бриттани нехотя назвала цифру.

Клаудия пояснила, что для женщины ее комплекции самой безопасной опцией была спираль, которая предотвратит имплантацию эмбриона. Установка занимает всего пару минут. У доктора Гуртвич есть окошко, она может принять Бриттани после обеда.

Но тут была сложность: Бриттани жила в сельской местности на западе штата, далеко от маршрутов общественного транспорта, а своей машины у нее не было.

Всегда была какая-то сложность.

У Бриттани выход был только один: она жила в километре от аптеки «Си-Ви-Эс», где «утренние таблетки» отпускают без рецепта. На четвертый день она будет не так эффективна, но это гораздо эффективнее, чем вообще ничего не делать.

– Схожу вечером, – пообещала Бриттани.

– Идите сейчас, – сказала Клаудия.

Когда она отключилась, Наоми стянула наушники и сказала: «Опять утренняя таблетка? Уже третья за сегодня».

– Это все снег, – ответила Клаудия. – Дети метели. Новая Англия половиной популяции ей обязана.

– Ох уж эти девочки, – сказала Наоми, качая головой.

Она всегда говорила о звонивших так, будто это были ее дочери: «О чем они только думают?» В голосе раздражение, а еще забота, изумление и невольное восхищение. Казалось, она сопереживает каждой из них. Наоми была матерью, которую Клаудия всегда хотела иметь.

Она частенько испытывала подобные чувства к знакомым и даже случайным людям, словно родители были такой частью жизни, которую можно просто заменить, как генератор или ремень вентилятора. Если бы ее матерью была Наоми, она была бы совершенно другой женщиной, абсолютно непохожей на себя нынешнюю.

В отличие от матери Клаудии, да и в отличие от самой Клаудии, Наоми была терпеливой. Месяц за месяцем, год за годом отвечая на одни и те же вопросы, Клаудии иногда хотелось передушить звонящих. Их трагедии казались совершенно ненужными, необязательными. Ну, в самом деле, неужели избежать беременности так сложно?

– Как в Мэне? – спросила Наоми.

– Я не поехала. Решила не рисковать.

– А ты поговорила с жильцами?

– Еще нет. – Телефон Николетт по-прежнему не работал, это могло значить что угодно или ничего вообще. – Съезжу на следующей неделе, это не срочно, – добавила Клаудия, что могло быть правдой, а могло и не быть.

К обеду линии вполне предсказуемо затихли. Вторая половина дня по пятницам всегда была мертвая, молодые женщины были заняты другими делами: судорожно звонили и строчили сообщения, строя планы на выходные. Через пару часов они уже вовсю будут заняты тем, по поводу чего начнут звонить на горячую линию в понедельник утром. Клаудия собиралась пойти на обед, но телефон зазвонил снова. Она натянула наушники.

– Алло? – Звонил мужчина: необычно, но не то чтобы очень – около трети пациентов с ЗППП составляли мужчины. У этого был низкий голос и сильный бостонский выговор. – Что это за номер?

– Это медицинское учреждение, – ответила Клаудия. – Вы позвонили на горячую линию.

– Медицинское учреждение, – повторил он. – Типа больница?

– Чем я могу вам помочь? – спросила Клаудия.

– Моя жена звонила по этому номеру. – На фоне шумели машины, где-то пронесся мотоцикл. – Ее зовут Алиша Марсо. М-А-Р-С-О. Она ваша пациентка?

– Это закрытая информация.

– Да вашу ж мать, это простой вопрос. Да или нет?

– Я не могу вам этого сказать, – ответила Клаудия. – Это противозаконно.

Где-то загудел клаксон, допплеровский вой несущейся «скорой». Звонивший куда-то ехал.

– Блядь, вы издеваетесь надо мной? Это моя жена!

– Существует закон о конфиденциальности медицинской информации, – невозмутимо сказала Клаудия. – Можете загуглить.

Снова клаксон – судя по всему, звонивший был так себе водитель. Положи трубку, мужик, подумала Клаудия, на дорогу лучше смотри.

– Херня полная, – кипятился он. – Дайте мне поговорить с вашим начальником.

– Я и есть начальник.

– Я ведь и сам приеду, если понадобится, – сказал он громче, чем требовалось. – Кому-то придется со мной поговорить.

– Я бы не советовала, – ответила Клаудия, но на линии повисла тишина, он уже повесил трубку.

СУЩЕСТВОВАЛ ОПРЕДЕЛЕННЫЙ ПОРЯДОК ОБРАБОТКИ ПОДОБНЫХ ЗВОНКОВ. Все вербальные угрозы нужно было фиксировать в специальном бланке.

Волонтерам это все не очень нравилось. Когда бывший «зеленый берет» показал им этот бланк во время учений по противодействию угрозам, Марисоль Леон принялась закидывать его вопросами.

Сэр, у меня вопрос. Я, по-вашему, звучу как черная или как латиноамериканка?

Он натянуто улыбнулся. Это не мне судить, мэм.