Судьба - Николай Гаврилович Золотарёв-Якутский

во Владивосток к господину Меркулову, — ответил Куликовский. — Попросить хотя бы полуроту солдат, сотни две винтовок и патронов, сколько сможет.

— На Меркулова плохая надежда, — не скрывая раздражения, возразил Коробейников. — У него самого каждый патрон на счету, не говоря уже о винтовках. И солдат он не даст, ни одного.

— А почему бы нам, господа, не снестись с японцами? — картавя сказал капитан Канин. — Они продадут нам и оружие и боеприпасы.

— Но к Меркулову все-таки стоит обратиться, — стоял на своем Куликовский.

— Вот и отправляйтесь к нему сами, если вы так уверены, что он нам поможет, — тоном приказа сказал Коробейников. — Если во Владивостоке ничего не выгорит, поезжайте к японцам. Постарайтесь подписать контракт на доставку винтовок, патронов гранат. Не скупитесь, обещайте им златые горы. А вы, господа Филиппов и Прокофьев, будете вербовать якутов в повстанческую армию. Кстати, какое мы дадим ей наименование?

Один из офицеров то ли в шутку, то ли всерьез предложил:

— Армия братьев во Христе.

На самодовольном лице Коробейникова мелькнула улыбка:

— Не годится.

— Якутская повстанческая освободительная армия, — торжественно провозгласил Филиппов.

— А что, господа? По-моему, неплохо! — поддержал торговый инспектор.

Коробейников утвердительно кивнул.

— Якутская повстанческая армия освобождения от большевиков. Согласны, господа?

Все были согласны.

— Теперь условимся насчет субординации. Я имею в виду обращение между чинами. Сохраним «ваше благородие» и прочее, или не нужно гусей дразнить?

Капитан Канин кашлянул и встал:

— Я полагаю, что не следует возвращаться к тому, что было. К офицерам обращаться: «господин прапорщик», «господин поручик», «господин капитан» и так далее. А к низшим чинам — «мой брат». Нужно учитывать новые обстоятельства.

Канин родился в Якутии в семье русского землевладельца. Летом в 1914 году его взяли в армию и послали на западный фронт. Полковое начальство обратило внимание на храброго солдата-сибиряка, направило его в школу прапорщиков.

Следующее повышение новоиспеченный офицер получил уже в колчаковской армии. Рьяному служаке был присвоен чин капитана.

Предложение капитана Канина — называть офицеров «господами», а низшие чины «братьями» — не вызвало возражений.

IV

К середине октября Коробейников навербовал в свою банду более трехсот человек. Он с нетерпением ждал возвращения Куликовского, хотя и не очень верил в успех его поездки во Владивосток и Японию.

Вернулся Куликовский в Нелькан злой и расстроенный.

— Меркулов не дает ни одного солдата, ни одной винтовки, — доложил он.

— А что я вам говорил? — перебил его Коробейников. — У него снега зимой не выпросишь. Мужик, тупица!.. Ну, а японцы?

— Японцы заявили, что готовы подписать с нами договор на доставку оружия и боеприпасов за пушнину и золото, но только в том случае, если мы создадим правительство.

— Хитры макаки! Вывернулись. Правительство… — Коробейников пробормотал ругательство.

— А по-моему, японцы подсказали нам превосходную идею, — сказал Куликовский. — Почему бы нам не создать свое правительство?

— Какое правительство? Где?.. — взорвался корнет. — А где территория, столица, армия, валюта? Кто признает наше правительство?..

Капитан Канин наморщил лоб, о чем-то думая:

— А если мы очистим от большевиков хотя бы улусов пять-шесть? Для начала.

— Для начала и это неплохо, — согласился с ним Коробейников и зашагал по комнате. — Потом можно будет создать что-то вроде учредительного собрания и сформировать кабинет. А что, друзья, чем черт не шутит?.. Без министров, выходит, никак нельзя!..

В комнате одобрительно зашумели.

— Но надо действовать, господа! Как вы собираетесь очистить улусы?..

Федорка Яковлев, сидящий у самого входа, осмелился подать голос:

— Поднять восстание… В каждом улусе!..

— Он прав, — откликнулся Филиппов. — Именно в каждом улусе!.. Опереться на надежных людей, подговорить недовольных. В Петропавловском обитает купец Галибаров, человек горячий и благородный. Его любит население, живущее по Майе и Алдану. Этот все может!..

Федорка опять зашлепал губами:

— А в Олекминском округе купец Шарапов развернется. Человек тоже надежный. Я его знаю.

— Беру на себя три улуса: Баягантайский, Таттинский, Ботурусский. Там найдутся свои люди! — сказал Куликовский.

— Прекрасно, господа, прекрасно! — радовался Коробейников. — Надо немедленно разослать нарочных. Итак, кто едет в Петропавловск, к господину Галибарову?

— Позвольте мне, — предложил свои услуги Прохор. Похоже было, что он боится, как бы не послали другого.

— Больше желающих нет?

Таких не оказалось.

— Езжайте. — Корнет величественно махнул рукой.

— А я съезжу в Олекминский округ! — бухнул Федорка и встал.

— Зачем так далеко? — Коробейников поморщился. — Сперва поднимем близлежащие улусы.

Филиппов поддержал Федорку:

— Пусть съездит, коли уверен в успехе. Надо везде заручиться.

В тот же день гонцы «повстанцев» отправились в путь.

Первым возвратился Филиппов. Его окружили жадные до новостей офицеры:

— Ну, как съездили?

То, что сообщил нельканский торговец, обрадовало господ офицеров: Юсуп Галибаров согласился выступить во главе восстания двух улусов. Он уже окружил себя надежными людьми и ждет поддержки извне. В течение пятнадцати дней отряд Галибарова разделается у себя с коммунистами и ревкомовцами и присоединится к повстанческой армии.

Хорошие вести принес и Куликовский. Он лично встретился с богачами Оросиным и Афанасьевым, которые уверили, что в Амгинском, Таттинском, Баягантайском и Ботурусском улусах в ближайшие дни будет свергнута Советская власть.

Офицеры, засидевшиеся в Нелькане, приободренные, развернули кипучую деятельность. Спешно сформировали три армии. Каждая называлась по имени своего предводителя: «Армия Коробейникова», «Армия Канина», «Армия Толстоухова». Кроме того, Коробейников был назначен главнокомандующим всеми повстанческими вооруженными силами Якутской области — по совместительству. И хотя в каждой армии насчитывалось всего по сто воинов, вооруженных берданками и дробовиками, Коробейников запретил называть банду отрядом. Армии!.. Три!.. Трепещите, большевики!..

Был назначен торжественный смотр армий. Эх, эти дробовики!.. Вместо них бы винтовки, пулеметы, пушки!..

После смотра Коробейников вызвал в штаб Куликовского и Филиппова.

— Господа, — сухо сказал он, — у нас есть армия… Три армии. Но нет оружия. Берданками и двухстволками большевиков не испугаешь.

— А где их взять, пушки да пулеметы? — прорвало Куликовского.

— В бою добыть, — вступил в разговор Филиппов.

— Нам стрелять нечем! Понимаете? — Главнокомандующий не церемонился с собеседниками. — На каждую берданку по два заряда. Ну, пукнем мы два раза большевикам в зад солью. А дальше что, я вас спрашиваю?

— Зачем солью? — До нельканского торговца не доходил юмор главнокомандующего. — Охотники на берегу речки Кавалькан из камня свинец плавят. Заставим на нас работать. Пусть льют пули!

— Пошли вы… со своими пулями! Нам нужно настоящее, современное вооружение!

— Придется закупить его, иных путей не вижу, — сказал Куликовский.

— Благодарю за совет, — с издевкой произнес Коробейников. — А на какие шиши, позвольте вас спросить?

— Вот господин Филиппов располагает пушниной. — Куликовский кивнул на соседа. — За пушнину все можно купить.

Слова эти резанули Прохора по сердцу:

— Пушнина, на которую вы намекаете, —