Судьба - Николай Гаврилович Золотарёв-Якутский

успокоил инспектор. — Сын улусного головы Яковлева, бывший торговец. Я преднамеренно захватил его с собой.

Федорка, придурковато улыбаясь, кивком головы подтвердил эти слова.

— Вижу, на вас можно положиться, — сказал купец.

— Вполне. Вы тоже, наверно, не сидели сложа руки?

— А как же. — Прохор погладил каштановую с проседью бороду. — Мы тут подкопили силенок, будьте покойны. А вы чем порадуете?

Куликовский рассказал о своей беседе с Галибаровым, об офицерах, выпущенных из тюрьмы, — все люди надежные, обстрелянные.

— Завтра же с утра поезжай, Федор Егорович, в Якутск, разыщи их и передай: пусть незамедлительно пробираются в Нелькан, — распорядился инспектор. — По дороге завернешь к Галибарову. Он обещал помочь офицерам оленями.

— А те, что с вами приехали, что за люди? — спросил Филиппов.

— Это не люди — коммунисты.

— Коммунисты? Меньше всего тут нужны будут коммунисты.

— Пока будем переправлять в Нелькан товар, не помешают. А там как-нибудь управимся с ними. Пусть идут к богу в рай.

— Я вам помогу перебросить грузы, — выразил готовность купец. — Двести оленей хватит?

Куликовский обрадовался:

— Да у нас уже полсотни — вполне достаточно!

На следующее утро, как только взошло солнце, Федорка Яковлев верхом на олене отправился в дорогу.

А Куликовский, раздобыв с помощью Прохора еще двести оленей, вскоре доставил в Нелькан все грузы.

В середине сентября к пристани Нелькан причалили два небольших парохода.

— Мы прибыли за грузами для «Холбоса», — сказали капиталы торговому инспектору и попросили поторопиться с погрузкой — время не терпит.

Куликовский не ожидал, что так быстро придут пароходы, и теперь не знал, что делать. Он обратился за советом к Прохору.

— Надо приостановить погрузку, — сказал Филлипов.

— Каким образом?

— Я скажу местным жителям, что большевики хотят увезти в Якутск весь товар, до последней щепотки чая. Вот увидите, ни один человек не выйдет на погрузку.

И действительно, на следующий день люди, которые подрядились было грузить пароходы, отказались работать.

Торговый инспектор метался по пристани как угорелый, делая вид, что очень обеспокоен, пробовал уговорить поденщиков, но те даже слушать его не хотели, разошлись по домам.

На погрузке работали только десять человек — коммунисты, прибывшие с Куликовским. Днем они носили из склада в трюмы тяжелые тюки и мешки, а ночью стояли в карауле.

Так прошло два дня. Куликовский неотлучно находился возле пароходов, злой и озабоченный. На третий день после обеда к нему подошел нельканский торговец, шепнул на ухо, что офицеры прибыли. Десять человек.

Куликовский с трудом удержал крик радости.

— Из самого Якутска, подумать только! — радовался Прохор, когда они отошли от пароходов. — И молодец к молодцу.

— А вы уверены, что это они? — усомнился Куликовский, — Может, коммунистам прислали помощников?

— Нет… Не думаю, — неуверенно ответил Филиппов.

— Пойдем, разузнаем. — Куликовский заторопился в село.

Навстречу Куликовскому и Прохору шел улыбающийся Федорка.

— Приехали, — подтвердил он.

— Почему так долго вас не было?

Федорка пожал плечами:

— Далеко…

Куликовский не стал его слушать, помчался в дом, где приезжие остановились.

Коробейников устало поднялся и подал Куликовскому руку.

— Ну, как тут у вас? — спросил он.

— Здравствуйте, господа, — поздоровался Куликовский с остальными и без предисловий стал рассказывать о сложившемся положении. Жители здешних мест бедствуют и во всем винят коммунистов. Если им пообещают чаю, табаку, мануфактуры, охотничьих боеприпасов, они поднимутся против Советской власти хоть сегодня. Были бы предводители. Имея в руках столько товаров первой необходимости, можно смело рассчитывать на успех.

— Вы уже собрали людей, которые нас поддержат? — охрипшим голосом спросил Толстоухов, собрав морщины на переносице.

— Пока нет… За этим дело не станет. Охотники легки на подъем. Отчаянный народ, смею заверить, превосходные стрелки.

— Но их надо подтолкнуть. — Коробейников уставился на Куликовского зелеными колючими глазами. — Вы сможете это сделать?

Куликовский посмотрел на Прохора.

— Поднимем, ваше высокоблагородие, — степенно проговорил купец, поглаживая бороду.

— Сколько человек? — теперь Коробейников сверлил глазами Прохора.

— Мужиков триста, — уже не так уверенно ответил тот.

— Мало, — наседал корнет. — Надобно не менее шестисот!

— Для начала и этих хватит, — сказал Куликовский.

— Где ваши коммунисты? — спросил Толстоухов, снимая со своего штатского костюма белую нитку.

— Все здесь. На погрузке.

— «Соболь» прибыл? — поинтересовался Коробейников.

— Прибыли два парохода, господа, нужно разузнать, нет ли на них наших людей, — сказал Толстоухов.

Коробейников проверил в револьвере обойму.

— Пойдемте на пароходы. Надобно остановить погрузку.

Куликовский поднял руку:

— Погодите, господа. Я сейчас соберу на «Соболе» коммунистов. Скажу: к нам на помощь из Якутска прибыли люди. Надо как можно скорее закончить погрузку. А когда все соберутся, тут мы их, голубчиков…

Стоял тихий осенний солнечный день. Густые кусты тальника, которым поросли берега Майи, пожелтели и напоминали теперь издали красноватые пушинки на брюхе лисы-огневки. В воздухе летала паутина.

На погрузке продолжали работать те же десять коммунистов. Они выбились из сил, но грузы медленно убавлялись на складе. На своих плечах надо было перенести триста тысяч пудов. А подмоги ждать неоткуда.

К пристани подошел повеселевший Куликовский и сообщил приятную новость: из города прислали подкрепление — десять человек.

— Приходите на «Соболь», — пригласил он коммунистов. — Распределим людей по пароходам и — бог в помощь.

Грузчики, запыленные, усталые, поднялись на палубу «Соболя». Каждому не терпелось узнать, что делается в Якутске. Может быть, есть вести от родных.

— Здравствуйте, товарищи, — поздоровались они со стоявшими на палубе и уселись в кучку, наслаждаясь внезапной передышкой.

Торговый инспектор оглядел свою команду и, повернувшись к приезжим, сказал:

— Мы все налицо.

Переодетые офицеры настороженно молчали, сжимая в карманах рукоятки револьверов. Некоторые из них были переодеты в матросов.

— Ну что, доигрались? — гаркнул Коробейников и, выхватив револьвер, выстрелил в воздух. — Руки вверх!

Коммунисты в замешательстве вскочили.

Началась потасовка. Сухо защелкали выстрелы.

— Мерзавцы! — кричал рослый грузчик, вцепившись в Коробейникова. Тот свалил его выстрелом в упор. Еще трое коммунистов были убиты на палубе. Двое, выбросились за борт. По ним открыли стрельбу. Остальных четверых смяли, связали по рукам и ногам.

— Гад, предатель! — кричал пожилой грузчик с небритым лицом, обращаясь к Куликовскому. — Как я тебя раньше не раскусил?..

— Заткните ему глотку, — угрюмо бросил Коробейников.

Расстреливали их в упор и связанными бросали за борт…

А вечером офицеры пировали, громко восхваляя друг друга. Утром, опохмелившись, провели первый «военный совет».

— Итак, господа, что же дальше? — спросил Коробейников.

— Будем воевать с большевиками, — бодро ответил за всех Филиппов.

— Для этого нужны силы. А мы не располагаем ни оружием, ни людьми. Где обещанные воины? Я готов повести их на Якутск.

— Люди будут, господа, — заверив Куликовский. — А вот оружие надо раздобыть.

— Где и каким образом? — Корнета раздражал самоуверенный тон торгового инспектора.

— Нужно отправить человека