Венгерский кризис 1956 года в исторической ретроспективе - Александр Стыкалин

Согласно же данным Я. Магнуского и М. Коломийца, в боях в Польше по 2 октября 1939 года потери двух фронтов в бронетехнике по неполным данным составили 471 единицу, в том числе войска Белорусского фронта – 276 и Украинского – 153 (по мнению авторов, это были только танки, без учета бронемашин); из этого числа – 42 танка отнесены к потерям от воздействия неприятеля. Относительно последних указывалось, что, вероятнее всего, в это число входили только безвозвратные потери танков, которые не удалось ввести в строй и которые подлежали безусловному списанию, а общие потери от воздействия неприятеля были выше[1073]. Еще раз отметим, что эти данные неполные, так как не охватывали некоторые танковые соединения РККА, принимавшие участие в боевых действиях.

Таким образом, речь идет не о потере полутора-двух десятков танков (М. И. Мельтюхов, кстати, не конкретизировал о каких потерях – безвозвратных или общих – идет речь), не имеющих никакого значения для огромного советского танкового парка того периода, а о сотнях единицах бронетанковой техники, которых лишились советские части, задействованные против Польши. Боевой состав танковых частей за короткий срок был ослаблен на 25 %, что не могло не привести к снижению их боеспособности в целом. Кстати, эта картина повторилась менее двух лет спустя во время начального периода Великой Отечественной войны, но уже в гораздо больших масштабах.

Что же касается потерь советской авиации, то она также были гораздо выше. Согласно оценкам польского исследователя Мирослава Вавжинского, потери советской стороны составили от 15 до 25 самолетов от всех причин[1074]. К настоящему времени, исследовав поименные списки погибших в Польше в 1939 году, насчитывающие около 1500 человек, можно сделать вывод о гибели не менее 11 авиаторов ВВС РККА[1075]. Чрезвычайно высока была аварийность. Примечательно, что только один авиаполк – 35 ИАП – потерял в авиакатастрофах четырех пилотов.

Перейдем к рассмотрению биографий некоторых Героев Советского Союза, которые имеют отношение к исследованию темы участия и потерь советских войск в событиях 1939 и 1956 годов.

Обратимся к ситуации 1939 года. Вот какую информацию сообщает В. А. Токарев: «Первое принципиальное решение, повлиявшее на модель освещения польской кампании, приняли в Кремле сразу же после получения досадной информации о гибели дважды Героя Советского Союза С. И. Грицевца на аэродроме Болбасово близ Орши… На кремлевских деятелей оршанская катастрофа, видимо, произвела удручающее впечатление. Огласка факта гибели Грицевца могла придать начавшейся польской кампании тревожную тональность и вызвать в обществе ненужные кривотолки». В результате было принято политическое решение – информация была засекречена, а смерть известного летчика временно скрыли даже от родных. «Возникла парадоксальная ситуация. Майор Грицевец продолжал быть для современников живым и легендарным (а не легендой)… Как оказалось, официальные инстанции, однажды утаив гибель Грицевца, не считали возможным постфактум информировать широкую общественность об оршанской трагедии»[1076].

В свое время советское руководство изо всех сил пыталось засекретить участие советских военнослужащих в войне в Испании. Но на практике скрыть это не получилось. Для Запада это был «секрет Полишинеля». Вот отрывок из статьи Π. Н. Тренина «Эпидемия наград в Красной Армии», опубликованной в газете «Голос России» (София) от 26 января 1937 года:

«Сейчас передо мной лежат три номера газеты “Известий”, от 30 декабря, 1-го и 3-го января. В этих номерах я обнаружил 12 длиннейших списков, награжденных титулами героев совсоюза, орденами и прочими драгоценными жестяными и бумажными знаками совпочета…. Коснусь лишь главных двух списков. Первый список состоит из 17 человек. Вот как формулирует сама соввласть награду этих 17.

“О присвоении звания героя совсоюза летчикам и танкистам РККА. Постановление ЦИК СССР. ЦИК СССР постановляет: За образцовое выполнение специальных и труднейших заданий правительства по укреплению оборонной мощи совсоюза и проявленный в этом деле героизм, присвоить звание героев совсоюза, со вручением ордена Ленина”. (Следует список летчиков и танкистов, часть которых лично известна автору. Ред).

О месте и роде выполнения этими летчиками и танкистами специальных заданий в приказе ничего не сказано. Поэтому не стоит говорить и нам. Ибо понятно и без слов, за что интернациональная власть Сталина наградила этих молодцов»[1077].

Двадцать лет спустя ничего не изменилось. Присвоение в СССР в конце 1956 года более чем двух десятков званий «Героя Советского Союза» сопровождалось определенными жесткими ограничениями информации. Засекреченность ограждала эту самую информацию не столько от Запада, сколько от советских людей. Подобное положение сохранялось и далее. Вот изложение биографии одного из награжденных посмертно участников венгерских событий, которая была размещена в биографическом словаре, изданном в 1988 году:

«ЯРЦЕВ Владимир Егорович, род. 15. 10. 1924 в посёлке рудника № 3, ныне пос. Дзержинского Ровеньковского горсовета Ворошиловгр. обл., в семье рабочего. Русский. Член КПСС с 1946. Окончил сред, школу. В Сов. Армии с 1941. Окончил окружную школу связи в 1942 в Сталинграде.

Нач-ку связи авиац. эскадрильи гв. бомб, полка ст. лейтенанту Я. за мужество и отвагу, проявленные при выполнении воин, долга, 18.12.1956 присвоено звание Героя Сов. Союза посмертно. Harp, орденом Ленина, Красной Звезды, медалями»[1078].

Обратим внимание, что в этом тексте, опубликованном всего за три года до распада СССР, отсутствуют:

а) обстоятельства подвига;

б) время смерти;

в) место смерти;

г) место захоронения;

д) наименование части.

Если такое положение дел существовало в конце 1980-х годов, то как изменилась ситуация сейчас?

Обратимся к материалу, взятому из раздела «Герои Советского Союза на тверской земле» интернет-сайта Общественной палаты Тверской области, который был подготовлен к 30 марта 2014 года – 80-летию со дня рождения А. Д. Соловьева, погибшего в Венгрии: