11/22/63 - Стивен Кинг

Но намеревался получить ответ. Твердо решил, что получу.

В окне ломбарда Фрэнка Фрати висело объявление: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ГИТАРНЫЙ ЦЕНТР». Действительно, гитар хватало: акустических, электрических, двенадцатиструнных, одна с двойным грифом, как в клипе «Мотли Крю». Разумеется, имелись в ломбарде и другие свидетельства неудавшейся жизни: кольца, броши, ожерелья, радиоприемники, мелкая бытовая техника. Меня встретила женщина, правда, не толстая, а худая и в брюках и полосатой блузке вместо пурпурного платья и мокасин, но ее каменное лицо ничем не отличалось от лица дамы из Дерри, и с моих губ слетели те же слова. После чего наш разговор, можно сказать, повторился.

— Я хотел бы обсудить с мистером Фрати достаточно крупное деловое предложение, связанное со спортом.

— Да? Так называется ставка, когда она лежит дома, задрав ноги?

— Вы коп?

— Да, я Карри, начальник далласской полиции. Разве не видно по очкам и тяжелой челюсти?

— Я не вижу ни очков, ни тяжелой челюсти, мэм.

— Потому что я маскируюсь. И на что вы хотите поставить в середине лета, приятель? Ставить-то не на что.

— Кейс — Тайгер.

— На кого?

— На Кейса.

Она закатила глаза, потом оглянулась и крикнула:

— Иди сюда, папа, к тебе человек.

Родство Чеза и весьма пожилого Фрэнка сомнений не вызывало: просматривались какие-то семейные черты. Если бы я упомянул, что однажды сделал ставку у некоего мистера Фрати в городе Дерри, штат Мэн, мы бы — я в этом уверен — мило поболтали о том, как тесен мир.

Вместо этого я сразу перешел к делу.

— Могу я поставить пятьсот долларов на победу Тома Кейса в поединке с Диком Тайгером в Мэдисон-сквер-гарден?

— Да, конечно, — ответил Фрати. — Еще вы можете сунуть раскаленную кочергу сами знаете куда, но зачем вам это нужно?

Его дочь радостно рассмеялась.

— И какой я получу коэффициент?

Он посмотрел на дочь. Она подняла руки. С двумя оттопыренными пальцами на левой и одним на правой.

— Два к одному? Это нелепо.

— Это нелепая жизнь, друг мой. Пойдите и посмотрите пьесу Ионеску, если вы мне не верите. Я рекомендую «Жертвы долга».

Что ж, он хотя бы не стал называть меня «братком», как его браток из Дерри.

— Давайте это обсудим, мистер Фрати.

Он взял акустическую гитару «Эпифон-Хаммингберд» и начал настраивать. Получалось очень ловко.

— Подкиньте мне материал для обсуждения или поезжайте в Даллас. Там есть место, оно называется…

— Я знаю это место в Далласе, но предпочитаю Форт-Уорт. Раньше я здесь жил.

— Сам факт вашего переезда показывает, что вы не лишены здравого смысла. Чего не могу сказать о вашем желании поставить на Тома Кейса.

— Как насчет того, что Кейс победит нокаутом в первых семи раундах? Что я за это получу?

Он посмотрел на дочь. На этот раз она оттопырила три пальца на левой руке.

— А если Кейс победит нокаутом в первых пяти?

Она обдумала вопрос, добавила к трем пальцам четвертый. Я решил, что на этом можно и остановиться. Записал свое имя в гроссбухе, показал водительское удостоверение, закрыв большим пальцем адрес в Джоди, как проделал это почти три года тому назад в «Честном платеже», когда ставил на «Янкиз». Потом отдал деньги, составлявшие примерно четверть всей имеющейся у меня наличности, сунул расписку в бумажник. Двух тысяч вполне хватало для того, чтобы оплатить как расходы Сейди, так и мои до окончания миссии. Кроме того, мне не хотелось очень уж обдирать этого Фрати, как не хотелось обдирать Чеза, хотя тот и заложил меня Биллу Теркотту.

— Я вернусь на следующий день после танцев, — предупредил я. — Приготовьте мои деньги.

Дочь рассмеялась и закурила.

— Разве не это сказала хористка архиепископу?

— Вас, часом, зовут не Марджори? — полюбопытствовал я.

Она застыла, держа сигарету перед собой, а дымок тонкой струйкой выходил между губ.

— Откуда вы знаете? — Она увидела выражение моего лица и рассмеялась. — Если на то пошло, я Ванда, приятель. Надеюсь, со ставкой у вас получится лучше, чем с угадыванием имен.

Шагая к своему автомобилю, я тоже на это надеялся.

Утром пятого августа я оставался с Сейди, пока ее не положили на каталку, чтобы увезти в операционную, где уже ждал доктор Эллертон с другими хирургами, которых хватило бы на баскетбольную команду. Глаза Сейди блестели от вколотого успокоительного.

— Пожелай мне удачи.

Я наклонился и поцеловал ее.

— Всей удачи этого мира.

Спустя три часа ее прикатили в палату — ту самую палату, с той самой картиной на стене, тем самым отвратительным низким унитазом, — крепко спящую и похрапывающую, со свежей повязкой на левой стороне лица. Ронда Макгинли, медсестра с плечами футболиста, позволила мне остаться, пока Сейди не очнется, пойдя на серьезное нарушение инструкций. В Стране прошлого часы посещений соблюдались строго. Исключение делалось лишь для того, к кому старшая медсестра проникалась теплыми чувствами.

— Как ты? — спросил я, взяв Сейди за руку.

— Все болит. И я сонная.

— Так поспи еще, дорогая.

— Может, в следующий раз… — слова оборвались мягким «х-з-з-з-з-з-з», глаза закрылись, но Сейди усилием воли открыла их вновь, — будет лучше. В твоем месте.

Она отключилась, а у меня появилась пища для размышлений.

Когда я подошел к сестринскому посту, Ронда сказала, что доктор Эллертон ждет меня в кафетерии.

— Мы оставим ее на эту ночь и, возможно, на завтрашний день, — сообщил он. — Меньше всего нам хочется, чтобы началось какое-нибудь заражение (позже, разумеется, я вспомнил об этом… вроде бы и забавно, но не так чтобы очень).

— Как все прошло?

— Как и ожидалось, но повреждения, нанесенные Клейтоном, очень серьезные. В зависимости от заживления вторую операцию мы назначим на ноябрь или декабрь. — Он закурил, затянулся, выпустил струю дыма. — У нас потрясающая хирургическая бригада, и мы делаем все, что можем… но есть пределы.

— Да, я знаю. — Но я знал и кое-что еще: больше операций не будет. Во всяком случае, здесь. В следующий раз, когда Сейди ляжет под нож, это будет совсем и не нож. Это будет лазер.

В моем месте.

Когда экономишь на мелочах, обычно это выходит боком. Я отказался от телефона в квартире на Нили-стрит, чтобы сократить расходы на восемь долларов в месяц, а теперь он мне понадобился. Но в четырех кварталах от моего дома находился небольшой магазинчик «У-Тоут-Эм». Телефонная будка стояла у двери рядом с холодильным шкафом для колы. Номер де Мореншильдта я выписал на полоску бумаги. Бросил в щель дайм и позвонил.