Исход - Леон Юрис

— Что с вами? — спросила Китти.

— Не знаю. Никогда такого не было. Сидела и слушала вас, вдруг оглохла, ослепла. Стало совсем темно в глазах, по телу пробежала дрожь.

— А дальше?

— Я вдруг услышала, как кричит Давид… Это было ужасно.

— Ну вот что, послушайте меня. Это нервы. Последнее время они у вас так напряжены, что вы можете в любую минуту сорваться. Я требую, чтобы вы взяли отпуск и на несколько дней поехали в Яд-Эль к матери.

Иордана вскочила.

— Нет! — воскликнула она.

— Сейчас же сядьте, — приказала Китти.

— Это ужасно глупо. Простите, я веду себя просто невозможно.

— Вы ведете себя нормально. Если бы вы хоть изредка давали себе волю, поплакали бы, например, вам стало бы намного легче.

— Давид презирал бы меня, если бы знал, что я вытворяю.

— Бросьте, Иордана! Ну ее к черту, эту вашу гордость сабры. Сейчас дам вам таблетку, и ложитесь в постель.

— Нет! — вспыхнула Иордана и выбежала из кабинета.

Китти вздохнула. Годы непрерывного напряжения и битв выдубили кожу этих сабр, их гордость переходит все границы. Что делать с девушкой, которая считает слабостью любое проявление чувств?

Спустя три дня после этого случая Китти вернулась в коттедж вечером. Карен пошла к Дову, а Иордана сидела над донесениями. Китти села напротив. Иордана посмотрела ей в лицо, улыбнулась, но, заметив расширенные зрачки, мгновенно посерьезнела. Китти мягко отняла у нее карандаш. Прошла минута. Обе молчали.

— Давид умер? — спросила Иордана.

— Да.

— Как это случилось? — ровным голосом сказала Иордана.

— Только что позвонил Ари. Подробности еще не известны. Кажется, пальмахники собрали отряд, к ним присоединились маккавеи и ребята из Хаганы. Разрешения ни у кого не спрашивали… Похоже, Давид не выдержал, увидев стены Старого города. Они бросились в атаку, пытаясь его захватить, взяли Сионскую гору…

— Дальше.

— Они не имели шансов. Это была самоубийственная затея.

Иордана сидела неподвижно, даже бровью не повела.

— Что я могу сделать для тебя? — сказала Китти.

Девушка поднялась, высоко держа голову.

— Обо мне не беспокойтесь, — твердо ответила она.

Если Иордана и оплакивала Давида, никто этих слез не видел. Несколько суток без пищи и воды провела она в развалинах Абу-Йеши, а потом вернулась в Ган-Дафну. Как Ари никогда не поминал вслух Дафну, так и Иордана ни разу больше не произнесла имя Давида.

Через месяц после той ночи, когда Давид Бен Ами нашел древний римский путь в Иерусалим, строительство объездной дороги — теперь ее называли Бирманской — было завершено. В ту же ночь автоколонна проехала в обход Латруна и благополучно добралась до Иерусалима. Осада великого города закончилась.

До этого ни у кого не было полной уверенности, что Израиль выстоит, но в ту минуту, когда строители дороги из иерусалимского отряда обнимали строителей из Тель-Авива, стало ясно, что евреи выиграли Войну за независимость.

Предстояли еще долгие месяцы упорных, кровавых боев. Открытие Бирманской дороги сильно подняло дух евреев, а в этом они нуждались больше всего.

Когда было остановлено первое наступление арабских армий, Совет Безопасности ООН сумел добиться временного прекращения огня. Обе стороны приветствовали это решение. Арабам срочно требовалась передышка, чтобы подтянуть и перегруппировать свои силы. Израильтянам нужно было время, чтобы достать побольше оружия.

Временное правительство контролировало положение неполностью, так как Пальмах, крайние религиозные круги и маккавеи соглашались сотрудничать с ним далеко не всегда и не во всем. Правда, Пальмах отказался от своего привилегированного положения и влился в ряды Армии обороны Израиля; для этих хватило пригрозить, что пальмахников снимут с передовой, если они откажутся выполнять приказы.

Маккавеи тоже присоединились к армии, но в качестве особых батальонов, которыми командовали их офицеры. И уж решительно ничто не могло сломить упрямства верующих фанатиков, которые возлагали надежды только на Мессию и дословно толковали Библию.

Когда, казалось, вот-вот наступит единство этих разнородных элементов, произошло трагическое событие, которое окончательно отделило маккавеев от общего дела. Началось с того, что их сторонники купили в Америке большую партию дефицитного оружия и транспортный самолет, который назвали «Акивой».

Кроме того, они завербовали сотню молодых добровольцев для пополнения особых батальонов маккавеев. По условиям соглашения о прекращении огня ни одна из сторон не должна была ни вооружаться, ни укреплять свои позиции. Однако на это никто не обращал внимания, и евреи тайком завозили оружие и людей, стараясь как можно лучше подготовиться к предстоящим боям.

Израильские агенты в Европе узнали об «Акиве». Временное правительство потребовало, чтобы они передали ему и самолет и оружие. «Израиль — единое государство, — втолковывали маккавеям, — в войне участвуют все, и особые батальоны — лишь часть израильской армии». Маккавеи не соглашались. Они хотели сохранить обособленность и настаивали на том, что оружие принадлежит им.

Тогда правительство вспомнило про соглашение о прекращении огня и о запрете ООН на доставку оружия. Дескать, у него больше шансов обойти этот запрет и тайно доставить оружие в страну. На это маккавеи заявили, что прекращение огня их не касается, поскольку они не подчиняются единому командованию. Ожесточенный спор не утихал: обе стороны стояли на своем.

Тем не менее «Акива» вылетел с первой партией оружия и добровольцев. Правительство отказалось принять его. Маккавеи пришли в бешенство.

Когда же, вопреки правительственному решению, «Акива» все-таки появился над израильским аэродромом, правительство передало экипажу по радио последнее предупреждение и потребовало немедленно повернуть назад. Экипаж отказался. Тогда поднялись в воздух истребители и сбили «Акиву».

Между маккавеями и армией начались стычки. Обе стороны бросались оскорблениями и упреками, за которыми быстро забылся инцидент с «Акивой». Маккавеи озлобились и отозвали свои особые батальоны из рядов израильской армии.

Трагическое событие окончательно прояснило ситуацию. В годы мандата непримиримость маккавеев послужила ослаблению власти англичан в Палестине. Теперь, когда англичане ушли, их террор приносил только вред. Более того, маккавеи не хотели подчиняться дисциплине, без которой невозможна настоящая армия. Их значение как боевой силы резко упало. Они одержали лишь одну победу в Яффе, где противник был не слишком силен, а в других местах терпели поражения. Бойня, устроенная маккавеями в селе Неве-Садж, легла несмываемым пятном на репутацию евреев. Маккавеи были отважны, но не признавали никакой власти. После случая с «Акивой» они окончательно решили, что все проблемы надо решать силой.