Исход - Леон Юрис

.

«Исход» — история величайшего чуда нашего времени, не имеющего аналогов в истории человечества.

Это рассказ о втором рождении народа, который был рассеян по миру два тысячелетия назад.

«Исход» — история о сражающемся народе, о людях, которые не просят прощения ни за то, что рождены евреями, ни за то, что хотят жить, не теряя чувства собственного достоинства.

Леон Юрис

Эта книга посвящается моей дочери Карен, сыновьям Марку и Майклу, а также их матери

.

В основе книги — реальные исторические события. Наверное, есть еще их живые свидетели и участники. Поэтому считаю необходимым подчеркнуть, что все герои романа вымышлены автором. Разумеется, кроме людей известных, которые названы в книге своими именами — Черчилля, Трумэна, Пирсона и других, чья жизнь и деятельность связаны с этим временем и этими событиями.

.

Ноябрь 1946

Самолет затарахтел по разбитой посадочной полосе и остановился перед огромным щитом с надписью:

«Добро пожаловать на Кипр».

Марк Паркер посмотрел в иллюминатор и увидел в отдалении, среди гор северного побережья, причудливые зазубрины хребта Пентадактилос. Примерно через час он будет на перевале по дороге в Кирению. Паркер поднялся, поправил галстук, опустил засученные рукава рубашки и надел пиджак. «Добро пожаловать на Кипр, добро пожаловать на Кипр…» — звучало у него в голове. Это же из «Отелло», подумал он, но не смог припомнить, что там дальше.

— Что-нибудь такое везете? — спросил таможенный инспектор.

— Два фунта героина-сырца и каталог порнографических картинок, — ответил Марк, ища глазами Китти.

«Шутники эти американцы», — подумал инспектор, пропуская его. Подошла девушка — агент британской туристической компании.

— Мистер Паркер?

— Так точно.

— Звонила миссис Китти Фремонт, она извиняется, что не смогла вас встретить, и просила ехать прямо в Кирению. Она заказала для вас номер в отеле «Купол».

— Спасибо, мой ангел. А как здесь поймать такси в Кирению?

— Сейчас устрою, сэр. Буквально несколько минут.

— Здесь найдется чего-нибудь выпить?

— Конечно, сэр. Кафе в конце зала.

Прислонившись к стойке бара, Марк маленькими глотками прихлебывал обжигающий черный кофе. «Добро пожаловать на Кипр… добро пожаловать на Кипр» — хоть убей, не мог вспомнить, как там дальше.

— Вот так встреча! — загудел рядом голос. — Я еще в самолете подумал, что это вы. Марк Паркер, верно? Держу пари, вы меня не помните.

«Нужное подчеркнуть, — подумал Марк. — Это было: в Риме, Париже, Лондоне, Мадриде; в баре Хозе, в трактире Джеймса, в кабачке Жака, в притоне Джо. В то время я писал о: войне, революции, военном перевороте. В ту ночь со мной была: блондинка, брюнетка, рыжеволосая, а то и двухголовая».

Неожиданный приятель между тем не умолкал:

— Помните, я заказал тогда мартини, а у них не оказалось вермута. Припоминаете?

Марк вздохнул и глотнул кофе в ожидании новой атаки.

— Я знаю, вам все это говорят, но я и в самом деле с удовольствием читаю ваши репортажи. Что поделываете на Кипре? — Он подмигнул и толкнул Марка в бок. — Держу пари, опять что-нибудь этакое… Почему бы нам не встретиться где-нибудь да не выпить? Я остановился в Никосии в «Паласе». — Он протянул визитную карточку. — И кое-какие связи у меня есть. — Он снова подмигнул.

— Простите, мистер Паркер. Машина ждет вас.

Марк поставил чашку на стойку.

— Мне было очень приятно, — буркнул он и двинулся к выходу.

За дверью карточка полетела в урну.

Такси тронулось. Марк откинулся на спинку сиденья, на мгновение закрыл глаза. Хорошо, что Китти не смогла приехать в аэропорт. Столько прошло времени, столько надо сказать и столько вспомнить! При мысли о скорой встрече с ней его охватило волнение. Китти, красавица Китти!

…Кэтрин Фремонт — этакая «девчонка с нашего двора», в одном ряду с домашним яблочным пирогом, сосиской в булке, бруклинской кукурузной лепешкой — точная копия рекламного сорванца: торчащие косички, веснушки, скрепки на зубах. Но в один прекрасный день скрепки исчезли, появилась губная помада, округлился на груди свитер — гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя. Марк улыбнулся: какая же она была красивая тогда, какая свежая и чистая.

…И Том Фремонт, столь же незыблемая часть американской традиции. Стриженый «под ежик», с вечной мальчишеской улыбкой на губах, пробегающий стометровку за одиннадцать секунд, с тридцати футов забрасывающий мяч в баскетбольную корзину, способный с закрытыми глазами собрать автомобиль последней марки. С тех пор как Марк помнил себя, Том Фремонт был его самым близким другом.

…Том и Китти. Яблочный пирог и мороженое… горячие сосиски с горчицей. Типичный американский парень, типичная американская девушка, типичнейший Средний Запад, штат Индиана. Да, Том и Китти подходили друг другу, как дождь и весна.

Китти была очень серьезной, задумчивой девушкой, с какой-то тихой грустью во взоре. Наверное, только Марк принимал эту грусть всерьез — для остальных Китти оставалась воплощением оптимизма и надежности: твердо держала руль обеими руками, всем находила верные слова, всегда сохраняла рассудительность. И все же грусть никогда не покидала ее — Марк знал об этом.

Он часто спрашивал себя, почему его так влечет к Китти? Может быть, потому, что она кажется такой неприступной? Китти всегда была девушкой Тома, и ему оставалось только завидовать другу.

Когда Том и Марк учились в университете, они жили в одной комнате. Весь первый год Том страдал из-за разлуки с Китти. Марк помнил, как ему часами приходилось выслушивать горестные жалобы, успокаивать его. Потом настало лето, и Китти уехала в Висконсин. Она была еще школьницей, и родители хотели, чтобы разлука поумерила пыл молодых людей. Том и Марк тем временем на попутных подались в Оклахому подработать на нефтепромыслах.