Семь свитков из Рас Альхага, или Энциклопедия заговоров - Сергей Анатольевич Смирнов

конце концов упал ты, подобно тому человеку, который некогда упал с крыши на голову моему Учителю. Мы наблюдали за твоим падением, предполагая, что в худшем случае ты свернешь себе шею. Однако ты остался цел и невредим, а нам же придется теперь немного отлежаться. Хороший урок всегда идет на пользу.

-Из твоих слов, Учитель, следует, что великими мудрецами, Великими Магистрами, великими воинами, короче говоря всеми - и тамплиерами, и ассасинами, и королями, и даже вами, дервишами - в продолжении этих веков управляли вовсе не всемогущие духи из таинственного "круга змеи", а всего лишь несколько бессмысленных слов, начертанных на дорогом халдейском пергаменте,- проговорил я, с каждым своим словом все больше поражаясь своему открытию.- Вся мудрость заключалась только в том, чтобы умело и незаметно разбросать их "по базарам".

-"Круг змеи" - это одинединственный человек, воплощение могущества, глава змееносцев,- отвечал дервиш.- Не гадай, кто он. Он есть ты.

-Почему ты не дал мне догадаться об этом самому, Учитель?- вопросил я.

-Потому что поднос вот-вот упадет на пол,- медленно проговорил дервиш.

-Кто же теперь управляет стихиями, кто заставляет писать на пергаменте слова, не имеющие смысла, если и Прокаженный Магрибинец, и таинственный Хидр, и Великий Мститель, и даже настоящий Посланник Истины - одна и та же бесплотная тень, вызванная заклинанием, начертанном на горе Сладкого Терна?- задал я вопрос, который посчитал про себя последним.

Дервиш покачнулся, и я поддержал его руками. Он с трудом сделал глубокий вздох, и я посчитал этот вздох последним.

-Один добрый человек шел по ночной дороге и увидел впереди приближавшихся всадников... - начал говорить дервиш свистящим шепотом, так что едва можно было разобрать слова.

Громким возгласом я перебил его:

-Я знаю! Я знаю эту историю, Учитель! Ты уже рассказывал ее! Не трать времени! Скажи: кто !

-Не помню... - словно издалека донесся голос дервиша.

-Кто водил твоим каламом?!- крикнул я в ухо дервишу.

-Есть только ночная дорога, вечный странник и всадники,- пробормотал шейх.- Эти всадники уже приближаются навстречу.

И тут нестерпимый гнев объял мою душу.

-Учитель!- воскликнул я.- Ты теперь говоришь, как ассасин, не верящий в Бога и Его промысел! Будь проклят твой Магрибинец! Будь проклята твоя ночная дорога! Будь проклят мир, который ты создал! Если я и хочу гармонии стихий, то такой, в средоточии которой воссядет Живой Человек, а не тень. И я смогу назвать его своим братом, а лучше - Отцом и Создателем. И Он будет помнить меня и всю мою жизнь вечно и будет всегда любить меня таким, каким я появился на свет. Другой мир мне не нужен. Ты сможешь сделать его таким?

Дервиш молчал, и я, поддавшись недоброму порыву, оттолкнул его от себя.

-Будь проклят и ты, творец обмана!- воскликнул я.

Старый шейх повалился на бок и, стукнувшись головой об твердую землю, испустил предсмертный хрип.

Я ужаснулся своему поступку и, бросившись к старцу, положил его голову себе на руки.

-Прости меня, Учитель! Прости меня!- в муках раскаяния восклицал я.

-Иди,- донеслось до меня последнее слово, в котором я не услышал гнева.

Уложив тело старого шейха среди камней, я огляделся по сторонам и невольным движением снял с запястья мое священное оружие, Удар Истины. Поглядев на этот маленький невесомый кинжал, я подумал, что весь мой разговор с дервишем несомненно происходил во сне.

Я подошел к реке и по щиколотки вступил в быстрый поток. Стоя в воде, я совершил то, чего ни разу не совершал до сих пор, а ныне мог наконец совершить по праву. Я вынул кинжал из ножен и увидел, что весь он, от рукоятки до кончика острия, искусно выточен из куска кипариса.

Я опустил руку и увидел, что протягиваю священный кинжал своему зыбкому отражению, которое тоже протягивает мне снизу ту же самую назойливую и бесполезную деревяшку. И тогда я размахнулся и изо всей силы бросил ее по течению реки - как можно дальше.

От этого резкого движения мои ступни соскользнули с округлых камней, я пошатнулся и упал навзничь в водяной поток, вспыхнувший перед моими глазами снопом солнечных лучей.

Затем я, отняв руку от глаз, приподнял веки. Солнечный свет был уже не так ослепительно ярок: золотистым потоком он лился в окно, озаряя маленькую, тщательно выбеленную комнату, в углу которой я и лежал на кровати.

Поначалу мне показалось, что время действительно обратилось вспять и я вновь очнулся на берегу Лигурийского моря, в домике рыбака Пьетро. Я не испытал ни малейшего сожаления о новых потерях.

"По крайней мере, теперь я не заставлю мою дорогую Фьямметту долго ждать,- пришло мне на ум,- и я избавлю ее от пыли бесконечных дорог. Пожалуй, у меня теперь появится возможность какнибудь избежать выгребной купальни".

С такими мыслями я легко поднялся с ложа, любезно предоставленного мне какимито добрыми силами, и подойдя к окну, высунулся наружу.

Я увидел прокаленные зноем, бесплодные горы, как если бы выглянул из бойницы Рас Альхага.

Я увидел вдали, на одном из Перевалов, тонкие струйки пыльных дымков и мерцание темных звездочек.

"Всадники приближаются",- вспомнил я последние слова старого шейха джибавиев.

Опрометью выскочив из комнаты и побежав вниз по узенькой каменной лестнице, я прямо в дверях наткнулся на человека в черной длиннополой одежде.

-Тебе уже лучше, брат !- без всякого удивления спросил он меня.

-Гораздо лучше. Благодарю тебя, брат ,- торопливо ответил я и задал на новом месте первый вопрос.- Где я?

-В монастыре Святого Иоанна Крестителя,- был мне ответ.

-Где вы нашли меня?- задал я второй вопрос.

-Там,- взмахнул рукою монах, указывая да-то высоко в горы.- У реки.

-Далеко ли до Иерусалима?- задал я третий вопрос, уже держа наготове четвертый.

-Неблизко,- своей добродушной улыбкой свидетельствуя о весьма значительном расстоянии, отвечал монах.

-Ты можешь крестить меня?- скорее потребовал, нежели спросил я.

-Я не могу,- покачал головой молодой монах.- Отец Авель может.

-Где он?- спросил я, примечая, что пыльные вихри над перевалом стали гораздо виднее и, значит, ближе.

-У нижнего колодца,- отвечал монах.- Ты уже стоишь на дорожке, брат, иди по ней и никуда не сворачивай.

Я не пошел, а помчался во всю прыть, и, миновав ворота, в несколько прыжков достиг круглого колодца и старца, немало удивленного моей резвостью и моим решительным видом.

-Святой отец! Умоляю вас, крестите меня без промедления!- воззвал я к нему, видя, что маленький колодец полон воды едва не до краев.- Я верую