Должность во Вселенной. Время больших отрицаний - Владимир Савченко

– С этой позиции стоит теперь оценивать этот информлуч от М31, который фантомом назвали. Он адресован сюда и только сюда… Вселенная – узнала.

– Вы тоже так полагаете? Значит, нас уже двое. А было трое…

– Значит, Вэ Вэ тоже понимал?

– Да. Он первый.

Оба снова помолчали. Потом Васюк продолжил:

– Конечно. Куда же еще… Но охватывает луч всю Солнечную. Тоньше, локальнее никак. Не только участок пространства в сотни метров, но и планеты для… – Толюн снова мотнул головой вверх, – галактик-существ неразличимы. То есть изоляция и неведение. А от нашей работы, от башни внедренной, от подъемов в кабине ГиМ в МВ и, главное, от последующих выходов в обычный мир, в Большую Вселенную – и с новой информацией потрясающей – изоляция нарушилась. Неведение превратилось в ведение. Большая Вселенная узнала об МВ – и приняла это очень всерьез. Приняла какое-то важное решение… Знать бы какое?

Он замолк.

«Замечательно, – думал Любарский, – иная трактовка того нашего разговора с Вэ Вэ покойным, темы его. И моих умствований о Контакте».

– Так я пойду. – Васюк повернул к двери.

– Минутку, Анатолий Андреич: а как? Узнала-то?

Тот повел плечами, подумал:

– Да через нас и узнала. Если один человек от другого что-то может узнать… в том числе и внечувственным восприятием, телепатически, – почему это не может Вселенная?! Не дурее же она нас.

Он ушел. Сказал свое и удалился. Чего рассусоливать!

А Варфоломей Дормидонтович почувствовал себя бодрее. Вскочил, разгуливал по комнате, потирая руки.

7

Надо ли говорить, что вечер и ночь с 30 сентября на 1 октября Евдоким Афанасьич провел здесь, возле родимого двадцатидюймовика? Прежде всего тщательно отер всюду пыль; потом отнивелировал, проверил поворотные штурвалы и рукояти, все шкалы настройки – подготовил. Точно так он повозился и с механикой купола павильона: погонял в поворотах на триста шестьдесят градусов, раздвигал щель. Все работало исправно, ничего его НПВ-перемещение-похищение не повредило.

Следует ли упоминать, что первая ночь (кстати, отменно ясная) была для него как брачная для молодожена? Что из всех объектов космоса он выбрал именно дрейфующую галактику М31 – пусть ее другие называют фантомом! – на краю созвездия Цефея?

И – такова была злосчастная (хотя за такое «злосчастье» многие отдали бы все свое серенькое благополучие) доля Дусика, не принимаемого этой жизнью всерьез, – он снова сделал открытие. Одни впоследствии называли это «затяжными мерцаниями фантома», другие, посмышленее, вхождением. Но так или иначе, увидел это первым снова Климов. Увидел он это в

то есть в ночь на 1 октября.

М31 уменьшалась, трепетно голубела, вытягивалась с одного края – по направлению дрейфа, – еще уменьшалась… и исчезала. Действительно будто во что-то входила. Точнее, втекала.

«Куда же это она? Насовсем, что ли? В иные измерения?.. – соображал Евдоким Афанасьич, глядя на черноту со звездами в окуляре; потом вышел из павильона, задрал голову, смотрел так, глазами; не нашел в небе фантома М31. – Опять никто не поверит».

Вернулся в павильон, посмотрел по шкалам и записал точные координаты точки небесной сферы, где такое произошло, сам факт и время. Сел ждать. То в телескоп посматривал, то, выходя, прямо в небо.

Так провел ночь, на востоке начало чуть светлеть небо.

И в

засек!

Наиболее замечательно было, что заметил Климов появившуюся снова «Туманность не-Андромеды» помимо своего прибора – невооруженным глазом. Потому что она возникла, будто вынырнула из тьмы не в том месте, куда был нацелен рефрактор. Теперь она была вне границ созвездия Цефея. И ярче стала.

Климов направил телескоп в новое место, наблюдал: М31 была та, да не та – малость деформированная и с иным углом своего знаменитого крена.

«Никто же опять не поверит. Не буду и соваться с сообщениями, ну их! Варику только покажу, обсудим. Но главное: что это?..»

Сейчас пойдет трудная глава. Этот роман, как успел, наверное, заметить читатель, вообще не из легких; но в этой будет особенно много неразвлекательного и не в подъем уму. Лучше сказать прямо, без сюжетных завитушек: наиболее важным в данной истории оказываются – хотя это и для автора неожиданность – не события всякие, а духовно-интеллектуальная эволюция В. Д. Любарского, Бармалеича – доцента-расстриги и нового директора НИИ НПВ. Именно эволюция, не просто прозрение. Прозрения истинного смысла вещей были у Корнева и Пеца, они их и сгубили. Любарский их информацию усвоил, опыт учел – и вынужден был двигаться дальше.

А человек он не сильный, Варфоломей Дормидонтыч, можно сказать прямо: слабак. Но уж если понял, что к чему, то его с этого не сдвинешь, к прежнему заблуждению не попятишь.

Забегая вперед, опять таки в нарушение всех сюжетных заначек, скажу, к чему это приведет: впервые не только в реальной истории человечества, но и в фантастических ее вариантах этот человек попытается переиграть вселенские процессы, в которых он и его коллеги, сотрудники НИИ (как и мы, все человечество), участвуют почти на бактериальном уровне. И поведет за собой других.

Именно потому, что понял, что к чему.

Итак, вперед.

Дневник Любарского

I

Я унаследовал от предшественника нерешенную проблему: насколько нам надо взаимодействовать с внешним миром? Вэ Вэ держался принципа: пока не разобрались сами, других лучше не смущать. Но вот разобрались настолько, что решаем и действуем на свой страх и риск. И крупно. В юриспруденции это именуют «в особо крупных размерах».

Но речь теперь не о том, чтобы не смущать. (И уж тем более виниться… перед кем!)

Мы настолько продвинулись в понимании мира, что искать общий язык с официальным естествознанием – это переходить с прямохождения на четвереньки.

II

А если круче, то на четвереньки теперь переходит все общество. Мы ныне Страна Дураков. Были авангард человечества, а теперь такие, крыть нечем. Великая страна с отменной обороноспособностью, с богатствами, с интеллектуальной мощью, отлаженной экономикой и жизнью дала себя разгромить небывалым в мировой истории, позорнейшим способом: информационно. То есть враньем, пропагандой. Брехней. И волей нескольких мерзавцев наверху.

Так дать себя облапошить демагогам, обокрасть, обессилить, унизить могут только они. Вышеупомянутые Дураки с заглавной буквы.