Должность во Вселенной. Время больших отрицаний - Владимир Савченко

3

В НПВ все делается быстро, особенно вверху. В конце сентября система ГиМ уже действовала. Теперь не отрываясь, так сказать, от почвы. От башни. Новый вариант, новый проект – ГиМ-2. Использовали наработки от ловушечной техники, новый опыт и знания – и не понадобились аэростаты. В центре крыши воздвигли решетчатую вышку, наподобие буровой или высоковольтной; сходство с последней ей придавали тянущиеся вверх кабели на фарфоровых изоляторах – от генераторов Ван дер Граафа. Внутри была подъемная люлька, сбоку, как водится, лесенка из железных прутьев.

Новая кабина ГиМ жестко стояла вверху вышки в окружении раскинутых во все стороны многометровых лепестков-электродов – как пестик гигантской алюминиевой розы. Электроды были и под ее днищем, и между ее куполом и Шаром светились в высоте белым кольцом, над ним и второе – пространственные линзы. Все заново рассчитано и проверено.

Это была иная система ГиМ – ГиМ-2.

– В такой бы и Александр Иванович не погиб, – вздохнул, выходя из нее после проверочного «квазиподъема» в МВ Любарский.

Да, теперь и «подъем» именовали в кавычках, все делалось полями. Сверзиться с двухкилометровой высоты было невозможно. И в то же время подъемы-внедрения были вполне всерьез:

– точно так замедлялся и расширялся необозримо над прозрачным куполом лиловато-сиреневый шторм…

– разделялся на множество снежинок-галактик; а они по мере приближения к ним полями в пространстве и преодоления огромных интервалов времени росли на глазах, распространялись…

– потом вдруг (всегда «вдруг») из облака-туманности превращались в облака звезд; а те закручивались вихрями вокруг воронки-ядра, многие окраинные замыкали свои рукава в эллипсы…

– раскрывались звездным небом над головой…

– и можно было приблизиться к намеченной звезде, разглядеть около нее шарики планет…

– синхронизировать наблюдения в импульсных режимах Бурова; от самой большой скважности (кадр-год, кадр-век, даже кадр-тысячелетие…) до кадр-сутки при максимальном сближении к ним. Даже стало надежнее, четче, поскольку не пошатывало.

И все это не отрываясь от крыши!

(Действительно, досадно стало, что сразу, при живом Корневе, до такого не додумались. К тому шло после идеи полевого управления НПВ-барьерами; но гипноз – и от космонавтики, и от фантастики, – что во Вселенную непременно надо путешествовать, а не приближать ее к себе, превозмог, взял свое.)

Но… то ли от увлечения Ловушками, то ли потому что вместе с рискованными аэростатными подъемами сгинули остатки космической романтики в этом деле, поднимались… пардон, внедрялись в кабине ГиМ-2 в Меняющуюся Вселенную в эти дни редко. Даже Любарский. Исключение новичок Климов.

Гораздо чаще – увы, увы и позор, позор! – взбирались на вышку не в кабину ГиМ, а чуть ниже, на такой же решетчатый зарядочный аппендикс, приваренный сбоку. Там тоже с помощью тех же приближающих галактики и звезды МВ полей – увы-увы, позор, карамба, вах-вах, бешбармак и тьфу! – и тех же электродов можно было рвануть из Шара клок сильно концентрированного К-пространства, чтобы зарядить ими Ловушки – и ими после этого красть.

«Валерьян Вениаминович и Александр Иванович в гробах ворочаются, когда мы это делаем», – ворчал Бармалеич.

«Насчет Александра Ивановича лично я сомневаюсь, – ответствовал Панкратов. – Может, даже аплодирует».

4

И Буров, хоть и внедрился сейчас в шторм-цикл МВ, дождался стадии образования галактик, а потом и звезд в них, – сделал это тоже, в общем-то, ради земного (и уже тем более не возвышенного) дела. Даже и не дела, его еще не было, – ради диковинного замысла. Надо было высмотреть запаздывающие галактики. Такие наблюдали на окраинах шторма миропроявления, ясно было, что это от меньшего К… но прежде ими особенно не интересовались.

Теперь такие были важны практически.

Высмотрел: да, есть. Не запаздывающие, это неудачно назвали, они возникали вместе со всеми в турбулентной стадии шторм-цикла… Затянутые, вот слово. Ибо оказывались на такой периферии, где время текло медленнее, чем в глубинах: на порядок, а то и на два. Такие были очень редки (да и места для них в смысле физическом оказывалось маловато) – и как бы сами по себе. Породивший их шторм МВ давно сник, а они живут, развиваются до звездной стадии, потом сникают. За этот интервал из глубин распространяются новые шторм-циклы – и выносят сюда, на край Шара, еще такие вихрики, те тоже развертываются в спиральные, неправильные и даже эллиптические круговерти звезд. И – накладываются друг на друга во времени! Это было совсем хорошо.

Так что в целом они наличествовали вроде бы в достаточном – для замысла Бурова с подачи Шурика – количестве. Но в числах за один заход это не исследуешь. Нужно посадить в ГиМ-2 кого-то со специальным заданием.

Этим кем-то стал Дусик Климов. А чтоб усердней и дотошней исполнял («Каждый солдат должен понимать свой маневр» – сей принцип Виктор Федорыч всегда применял к подчиненным), поделился с ним прикидками Иерихонского и своей задумкой. Климов восхитился:

– Распротакую мать! – и, конечно же, не пожалел времени и себя.

Так что он и в этом замысле стал третьим.

5

Так, начавшись с трепа в тренировочном зале, эта идея обрастала сторонниками и нужными сведениями.

…Виртуальную Атлантиду вычертили на экране. Смотрели, прикидывали. Самое пленительное было, что можно не только вместить тысячекилометровую территорию на полутора гектарах заднего двора зоны, но и с временем выходило очень уютно, по-домашнему как-то: за один земной час там будет протекать год.

Час Земли – там год, пять минут – месяц… Десять секунд – сутки. Еще десять – еще сутки. Час меньше чем за полсекунды. Тик – час, так – час… тик-так, тик-так, хочу – я человек, хочу – я чайник.

В Меняющейся Вселенной за доли секунды проскакивало куда больше, многие миллиарды лет с шторм-циклами миропроявления – но то было не свое, да и слишком уж много. А здесь как раз выходило доморощенное, свое – и в самый раз. Свой материк, Атлантида на хоздворе, а?..

Климов, поднимаясь в Меняющуюся Вселенную – точнее, теперь внедряясь без отрыва от башни, – любил опережать галактическое время. Тем, открытым Варфоломеем Любарским еще в первые подъемы с Пецем способом: приблизиться к галактике в стадии звездообразования, потом отступить, попятиться как в пространстве, так и во времени – и она снова дозвездная туманность, еще приблизиться, в ней опять сконденсируются-родятся звезды в тех же местах, снова отступить… Балдежное зрелище и балдежное чувство божественного надвременья своего; и все достигалось поворотами нескольких рукояток в кабине ГиМ-2.

Но и порученным ему делом он тоже занимался.

Окраинные галактики были загадкой: породивший их шторм давно погас, а они есть!.. По физическому счету времени все правильно: в краевых слоях Шара меньше К, те же восемь-десять миллиардов лет растягиваются дольше и для наблюдателя в кабине. Но все же, все же… ведь цикл миропроявления вселенски цельное событие – и вот выходят за его пределы.