Математик Боя. Становление легенды - Blood_and_Tea

Цунаде разозлилась и пообещала наглецу что изучит.

Это и был выход — Печать Силы Сотни. Конечно, предложение Цунаде было далеко от идеала, но сама идея быстро захватила умы всех заинтересованных лиц и даже была продублирована в Узушио. Сенсоме потом еще два дня мерещился заливистый смех гордящегося правнучкой Тоширо.

В итоге, пришлось даже взять отпуск в Академии, дабы разобраться со всем накопившимся материалом. Вспоминая о создании самих техник, Сенсома тоскливо вздыхал — улучшать было куда сложнее. Порой, они с коллегами находили целые пласты новой научной информации, которые, к слову, все равно быстро забрасывались, так как прикладного применения не имели. Шиноби не особо любили изучать то, что казалось им бесполезным.

Вопросы еще оставались, и многое было не решено, но на третий год Соник, в одном из разговоров, сообщил, что теперь Сенсома готов для активных тренировок по сендзюцу.

Чакра перерожденного «устаканилась» и пришла к внутренней гармонии, после всех экспериментов над ней, так что, путь для смешения своей физической и духовной составляющей с природной, был открыт. И Сенсома начал тренировки в Гигантском Лесу, попутно улучшая и исследуя Врата, Печать и Контроль, и еще исполняя обязанности директора и тренируя Дая после занятий в Академии.

Месяц назад его результаты в области контроля природной чакры были признаны господином Теро, так что теперь ему предстояла более сложная часть — использование сендзюцу в мире шиноби. В Гигантском Лесу это было просто — там природной чакрой насыщенно все, начиная от опавших годы назад листьев и заканчивая его обитателями. Хирузен как-то признался, что тренировался сендзюцу во Дворце Короля Обезьян пять лет, постепенно развивая свое искусство. Короткого пути не было…

— Эй, иголка, ты опять ушел в себя? — укоризненно спросил Соник. — Для кого я стараюсь?

— Прости, просто задумался, — улыбнулся Сенсома. — Оказывается, у меня так много дел… Знаешь, когда я был маленьким, у меня не было столько учителей и помощников, но я развивался быстро. Быстрее чем сейчас — за три прошедших года я смог лишь взаимодействовать с Исобу. Конечно, я открыл множество путей для улучшения, но иду по ним слишком уж… медленно.

— Ты продавливаешь свой предел, иголка, — авторитетно заявил еж. — Конечно, с Биджу тебе было просто — вы не улучшали личные способности, вы просто учились работать в команде. И в детстве было проще — тогда ты только шел к потолку своего потенциала. И вот, ты здесь — уперся головой в этот потолок и плачешь, будто маленький ежонок. «Мне мало!» — это же совсем не одно и то же.

— Какие мудрые речи, — усмехнулся Сенсома, вставая. — Ты явно хотел что-то добавить.

— Ага, — еж кивнул и со вздохом посмотрел на яблоки, растущие на дереве неподалеку. — Какие мелкие… А то, что я хотел сказать — ты продавливаешь предел своего потенциала. Это же тебе и нужно делать с сендзюцу — природная чакра должна превысить объемы нормального внутри тебя, понимаешь?

— Я в курсе, я же уже использовал сендзюцу в лесу! — немного раздраженно отмахнулся джонин. — Но здесь природной чакры почти нет!

— Есть. Ты просто ужасно ее ощущаешь. Стараешься мало.

— Достаточно я стараюсь!

— Тогда давай — показывай результаты стараний.

Сенсома вздохнул и сосредоточился. Новый день — новая тренировка, да? Хотя из язвительного ежа напарник в бою лучше, чем учитель…

* * *

Устало вздохнув, Сенсома откинулся на спинку кресла директора и окинул взглядом свой кабинет. Не то чтобы он искал что-то особенное — просто хотел отвлечься от очередного мозгового штурма в сторону Печати и Контроля.

Взгляд упал на фотографию Тобирамы.

— Ох, учитель, — вздохнул молодой директор с улыбкой. — И на кого же вы нас оставили…

В голове сразу всплыли все знания об Эдо Тенсей. Настоящем Воскрешении, не имеющим никаких изъянов, кроме того, что воскрешенный имеет небольшие шансы вырваться из-под контроля медиума. Мотнув головой, Сенсома вдруг вспомнил о другой, не менее полезной технике Второго, доступной всем.

— Теневое Клонирование, да? — быстро пошуршав листьями отчетов и заявлений, перерожденный вытащил на свет божий один из документов. — Предлагаю использовать технику для выпускных экзаменов… та-та-та… предполагает хороший контроль… В принципе — логично.

Придя к решению, Сенсома удовлетворенно кивнул сам себе, нашарил рукой печать директора и с силой опустил ее на листок. Клоны из Стихийных техник были довольно сложны в изучении, и молодым выпускникам Академии, по мнению Хирузена, были не по плечу. Сенсома, помнящий, как друг детства ловко плевался огнем еще на вступительных в Академию экзаменах, лишь посмеивался, но не спорил — это уже была политика, и в нее он лезть не хотел. Хотя иногда приходилось — директор первой Академии Шиноби в мире — важная политическая фигура.

По хорошему — нужно было утвердить документ с Умино, но Сенсоме было откровенно лень вставать и выходить из кабинета. Принятие Теневого Клонирования в роли необходимого знания для экзаменов было важным решением, но не настолько, чтобы из-за этого советоваться с завучем. Такую ответственность можно потянуть и на своей директорской спине.

В дверь тихонько постучали, и на пороге кабинета появился Озин.

— Кхе-кхе… — «поздоровался» он.

— Что? — не остался в долгу Сенсома.

За три с половиной года общения с этим шиноби, Сенсома привык. Ко всему. Нет, серьезно, если прямо сейчас Озин сильно чихнет и истечет кровью, опадая на пол, Сенсома даже врачей вызывать не будет — для Цубаки этот процесс совершенно нормален, а потому нужно будет просто немного помочь ему с перевязкой открывшихся ран. Ну или таблеток в рот засыпать.

Озин, в свою очередь, обвыкся с местными правилами и теперь, по крайней мере для жителей деревни, вел себя вполне адекватно. Нет, он все еще мог войти в любой дом без разрешения и стащить оттуда кастрюлю с супом, если увидит, что, например, бедняк на улице попрошайничает на еду, но к этому уже все привыкли. Тем более, что дело-то хорошее.

А уж как его любили дети…

— Там новый мастер тайдзюцу пришел, — Озин указал худым пальцем куда-то в стену. — Он тебя увидеть хочет. Пойдешь?

— Пойду, — Сенсома с сожалением поднялся с удобного кресла. — Кстати, разве у тебя сейчас не урок? Чего это ты посыльным заделался?

Цубаки вел уроки ниндзюцу в Академии. Конечно, он не был таким секретным важным оружием для