Всего одно злое дело - Элизабет Джордж

Горло Барбары перехватила судорога.

– Что? – с трудом смогла произнести она.

– Там была женщина из Университета Глазго, которая самая главная в мире по этим кишечным палочкам. А еще парень из Гейдельбергского университета – он стоит на втором месте. И тот, и другая ведут серьезные исследования у себя в лабораториях. И они присутствовали на этой конференции. Остальное додумаешь сама?

«Нет, – подумала Барбара, – нет, нет и нет».

– Ты идешь не в том направлении, – сказала она, пытаясь казаться уверенной. – Это женщина, у которой было по несколько любовников в одно и то же время. У нее был Ажар и еще один парень, когда она жила с Ажаром здесь, в Лондоне. А потом у нее появился и Лоренцо Мура. Потом она бросила Ажара ради Муры, и можешь мне поверить, что в Италии она тоже кого-то себе завела, как только любовь с Мурой стала угасать. В этом вся она.

– Барбара, ты растекаешься мыслью по древу. Не хочешь же ты убедить меня в том, что ее прошлый любовник имел доступ к кишечной палочке, и ее новый тоже имеет этот доступ? Ну кто может поверить в этот бред? И, в любом случае, ты противоречишь сама себе. Это или великий итальянский заговор, или хладнокровное убийство, но никак не два в одном флаконе.

Барбара уже не представляла, что делать. И она сказала то, что – как она знала из собственного опыта, – никак не могло сделать журналиста ее союзником:

– Пожалуйста, Митчелл.

Он довольно проговорил:

– Ты знаешь, в конце концов, из этого получится очень неплохая история, поэтому я думаю, что должен поблагодарить тебя, Барб. Думаю, что через двадцать четыре часа они его арестуют. Здесь это называется indagato[346]. Копы сначала решают, что ты главный подозреваемый, затем сообщают всем эту новость, и вот ты уже indagato. Первым шагом было лишение его паспорта. Сейчас – второй. Так что ты навела меня на очень большую историю, Барб. Может быть, Род увеличит мои командировочные, и мне хватит на тарелку спагетти болоньезе.

– Ты его уничтожишь, если начнешь свои спекуляции на эту тему в газете. Ты ведь это понимаешь? Ты же уже написал свою часть про сексуально озабоченного папашку. И что, этого тебе не хватило? У тебя ведь нет ничего, кроме случайного мусора, на котором ты хочешь построить свою версию.

– Да, и в этом ты права, – ответил журналист. – Но случайный мусор дает нам заработать на хлеб с маслом. И ты это знаешь, иначе не обратилась бы ко мне.

Барбара заставила себя поесть. Она заставила себя съесть что-то более сытное, чем блюда из ее обычного меню. Вместо клубничного печенья решилась съесть яйцо, сваренное всмятку, и черный хлеб, который намазала джемом. После этого, в течение первых пяти минут, она очень собой гордилась. На шестой минуте ее стошнило. К счастью, это произошло дома, до того как Барбара выехала на работу. Ей пришлось в срочном порядке менять свою майку и три раза тщательно чистить зубы и язык, чтобы избавиться от следов рвоты. И даже при этом сержант не опоздала на работу, за что, как она считала, ее можно было похвалить.

Барбара пыталась не курить по дороге. Это ей не удалось. Она старалась отвлечься от тяжелых мыслей, слушая разговорную программу на «Радио-4». Это ей также не удалось. Дважды Хейверс чуть не стала виновницей дорожного происшествия. Она пыталась уговорить себя, выровнять дыхание и привести сердцебиение в порядок. Все это ей тоже не удалось.

Барбара выкурила две сигареты на подземной парковке. Первую – для того, чтобы успокоиться, вторую – для того, чтобы набраться смелости. Она все никак не могла смириться с мыслью, что спасла Ажара от обвинения в похищении дочери только затем, чтобы его обвинили в убийстве. Барбара полагала, что среди всех пирровых побед ей за такую полагалась корона победительницы.

А где была сама Хадия? Что, ради всех святых, происходило с Хадией, если Ажара часами допрашивали в тюрьме?

Барбара звонила ему на мобильный: два раза, пока была дома, один раз по пути на работу и последний раз на подземной парковке здания Скотланд-Ярда. Ажар не отвечал, и она решила, что он, скорее всего, в questura, как и предсказывал Митч. Ей было непонятно, почему он не позвонил ей и не рассказал обо всем происходящем.

Барбара не могла решить, что это может значить, – кроме того, что Ажар не хотел, чтобы она знала, что его допрашивают. Он уже однажды предал ее в том, что касалось его участия в похищении Хадии. Поэтому было вполне возможно, что он хотел скрыть от нее факт допросов по поводу смерти Анжелины.

О чем Хейверс не хотела думать, так это о том, был ли он действительно виновен. Вместо этого она сосредоточилась на Хадии, на том страхе и неуверенности, которые должна была испытывать маленькая девочка. После того, как ее увезли от отца в Италию, после того, как ее там похитили и несколько дней держали в какой-то дыре в Итальянских Альпах, после смерти матери… узнать еще и о том, что ее отца подозревают в убийстве? Как она с этим справится? Как она сможет справиться с этим в одиночку?

Барбара подошла к своему столу, чтобы проверить почту. Почувствовала, что за ней внимательно следит Джон Стюарт, но с этим уже ничего нельзя было поделать. Не найдя ничего, что могло бы прояснить ситуацию в Италии, она направилась к кабинету детектива суперинтенданта Ардери. Был только один способ двигаться вперед, и для этого ей необходимо было благословение Изабеллы.

Барбара в последний раз набрала номер Ажара. Она даже позвонила в его пансион – только для того, чтобы выяснить, что женщина, ответившая на звонок, абсолютно не говорит по-английски. Зато ее итальянский был просто великолепен. Как только она услышала голос Барбары и имя Таймуллы Ажара, то заверещала, как кролик, заполняя эфир непрерывным монологом, который мог быть чем угодно – от рецепта минестроне до описания мировой политической ситуации. Кто это мог определить? Наконец Барбара отключилась и окончательно поняла, что ей необходимо увидеть суперинтенданта Ардери.

Она хотела пригласить с собой детектива инспектора Линли, в надежде на то, что, возможно, тот сможет как-то успокоить суперинтенданта своими логическими доводами. Но, помимо того, что Линли еще не было на работе – и где же его, черт возьми, носит, подумала Барбара, – она также вынуждена была признаться себе, что не уверена на все сто процентов, что он будет на ее стороне. Слишком много воды утекло за последние несколько недель.

Когда Доротея Гарриман повернулась от клавиатуры, услышав свое имя, Барбара сразу увидела, как изменилось выражение ее лица. Ди сразу рассмотрела майку, которую Барбаре пришлось быстро напялить, чтобы не появляться в офисе со следами рвоты на груди. И по ее лицу Хейверс могла сказать, что, хотя сама по себе надпись «Под наркозом для вашей безопасности», может быть, и понравилась секретарше, шансы того, что она совершенно не понравится Изабелле Ардери, были очень высоки. Барбара выругалась про себя. Она схватила эту майку просто потому, что та первая попалась ей под руку, а ей надо было во что бы то ни стало не опоздать на работу. Конечно, ей стоило прочитать надпись и выбрать что-нибудь более нейтральное. И вообще надо было надеть костюм. Или юбку. Или что-то другое. Но Барбара этого не сделала, и теперь, ступая на территорию Ардери, она сразу же теряла очки.