Ложь и правда о советской экономике - Евгений Юрьевич Спицын

ЦК Б. И. Гостева, говорит о том, что «центральная организующая роль в подготовке конкретных предложений по «хозяйственной реформе» принадлежала зампреду Госплана Анатолию Коробову», который был «душой реформы» и ранняя смерть которого в 1967 году стала, по словам М. В. Славкиной, личной «трагедией» для Н. К. Байбакова. При этом Н. А. Митрохин особо педалирует тот факт, что именно он с марта 1953 года «был одним из ближайших соратников Маленкова, осуществившего наиболее серьезную либерализационную экономическую реформу», а на пике своей карьеры в 1953–1958 года был Управделами Совета Министров СССР[1063].

Забегая несколько вперед, скажем, что в самом начале реализации реформы, 24 ноября 1965 года, Президиум Совета Министров СССР принял решение о создании Междуведомственной комиссии при Госплане СССР (далее МВК), о которой в советской историографии практически не писали[1064]. Исключение составили лишь работы Е. Э. Бейлиной, В. С. Лельчука и Н. Ф. Воробьева, где есть только упоминания о факте ее существования[1065]. Между тем, как следует из диссертации Н. М. Бабкиной, защищенной в 2018 году[1066], эта МВК, которая занималась вопросами внедрения новой системы планирования и экономического стимулирования, сыграла ключевую роль в практической реализации косыгинской реформы. Об этой роли мы скажем чуть ниже, а здесь лишь упомянем, что в состав МВК вошли ее руководитель А. В. Бачурин и 9 членов: председатель Государственного комитета цен при Госплане СССР Владимир Ксенофонтович Ситнин, заместитель председателя Госкомитета по труду и заработной плате Борис Михайлович Сухаревский, первый заместитель председателя правления Промстройбанка СССР Павел Дмитриевич Подшиваленко, заместитель министра финансов СССР Иван Васильевич Гужков, первый и «рядовой» заместители начальника ЦСУ Иван Степанович Малышев и Лев Мордкович Володарский, заместитель председателя Госснаба СССР Владимир Мартынович Лагуткин, заместитель председателя Госстроя СССР Виктор Алексеевич Воробьев и секретарь ВЦСПС Иван Максимович Владыченко. Позднее, в начале 1967 года, членом этой Комиссии будет назначен и Лев Маркович Гатовский.

При этом, безусловно, никоим образом нельзя сбрасывать со счетов фигуру самого А. Н. Косыгина, которому в последние годы посвящено немало работ, в том числе целое диссертационное исследование А. С. Кудашина[1067]. Разные авторы по-разному определяют истоки его «рыночных воззрений». Кто-то, например Р. М. Нуреев, В. И. Андрианов и Н. А. Митрохин[1068], ищут их в далекой юности будущего премьера, когда после окончания Петроградского кооперативного техникума в 1924–1930 годах он работал в Сибири. Правда, Н. А. Митрохин утверждал, что «рыночных идей» он поначалу поднабрался, работая в британской концессии Lena Goldfields, хотя на самом деле он там не работал, а всегда служил на разных, в том числе руководящих, должностях в органах районной, городской и областной потребкооперации. Другие авторы, в частности Я. С. Ядгаров[1069], сетуя на то, что «косыгинские воззрения пока еще не получили целостной научно-практической оценки», уверяют, что А. Н. Косыгин весь период нахождения на высших партийно-государственных постах, начиная с марта 1939 года всегда выступал в роли «реформатора», уделяя особое внимание проблемам перестройки всей системы планирования, роста производительности труда, технического прогресса и материального стимулирования. Третья группа авторов (А. А. Замостьянов[1070]) полагает, что эти идеи поселились в голове премьера только в послевоенный период, когда по личному указанию И. В. Сталина, будучи министром финансов, а затем и министром легкой промышленности, он принимал активное участие в разработке и введении системы сдельной оплаты труда на заводах и фабриках ряда промышленных отраслей. Наконец, еще одна группа авторов, в частности Ю. Я. Ольсевич, Г. В. Будкевич и В. Н. Лисовицкий[1071], убеждены в том, что «рыночные воззрения» пришли к нему гораздо позже, только в первой половине 1960-х годов, когда он более подробно ознакомился с опытом реализации югославской модели самоуправленческого социализма и западной теорией конвергенции, авторами которой были Я. Тинберген и Дж. К. Гэлбрейт. О значительном влиянии югославской модели социализма на воззрения А. Н. Косыгина говорят и многие другие авторы, в частности начальник его секретариата и помощник по внешнеполитическим вопросам Б. Т. Бацанов и авторитетный специалист по истории российской и советской экономики профессор Р. А. Белоусов[1072].

Как известно, своеобразный итог этой дискуссии подвел сентябрьский 1965 года Пленум ЦК, о котором мы скажем чуть ниже. Здесь же отметим, что, по мнению ряда авторов, в итоге команда Е. Г. Либермана — В. С. Немчинова потерпела поражение. Было очевидно, что значительная часть как научного сообщества, так и управленцев-практиков была «не готова отказаться от «сталинской» экономической модели». В результате, по мнению Г. И. Ханина, сама косыгинская реформа, по сути, не стала реформой, поскольку она «очень напоминала проведенные в конце 1950-х годов в ряде восточноевропейских стран меры по децентрализации экономики, которые быстро показали там свою неэффективность и вредность»[1073]. Хотя, по мнению Л. Н. Лазаревой, победу в этом споре одержали «центристы», поскольку новая реформа пошла по пути «изменения количества и состава централизованно планируемых показателей, а «харьковская система», зажатая в узкие рамки директивного планирования», как и предупреждал с тревогой Е. Г. Либерман, «потеряла свою эффективность». Явно компромиссный характер доклада А. Н. Косыгина на сентябрьском Пленуме ЦК «оставлял еще возможность для маневра в сторону рынка». Но, как всегда, на переломных этапах советской истории решающим фактором оказалась воля политического лидера. Внутренняя убежденность Л. И. Брежнева, да и других лидеров страны, прежде всего Н. В. Подгорного, в том, что можно обойтись без реформирования управленческой модели, и «страх перед гранью, отделяющей советскую плановую экономику от экономики рыночной, свидетельствовали о том, что экономический волюнтаризм, казалось бы, преодоленный в теории, так и не был искоренен на практике»[1074]. Хотя тот же Н. А. Митрохин говорит, что, «несмотря на то, что авторство «хозяйственной реформы»… целиком приписывается Косыгину, очевидно, что она не могла начаться без согласия и активной поддержки первого лица страны — Леонида Брежнева». Более того, «распространенная в кругу госслужащих и многократно воспроизводимая… в научной литературе легенда» о противостоянии настоящего «трудяги», «производственника» и «экономиста Косыгина — «партократу» и сибариту, скрытому противнику реформ Брежневу» лжива, так как из брежневского дневника очевидно, что «до болезни он имел свои стратегические представления о должном результате реформ… и вникал в… конкретные аспекты экономической политики»[1075]. Примерно такую же оценку дает и С. Шаттенберг, назвавшая А. Н. Косыгина и Л. И. Брежнева «соратниками по реформам»[1076].

Наконец, ряд современных авторов (М. Ф. Антонов, С. Е. Мишенин[1077]), считают, что А. Н. Косыгина с полным основанием можно назвать «верным ленинцем»,