Ложь и правда о советской экономике - Евгений Юрьевич Спицын

противников «демонтажа» действующего хозяйственного механизма; 2) «радикалов» — самых активных сторонников «харьковской системы» и 3) «центристов» — тех экономистов, которые в целом одобряли эту «систему», но с массой серьезных оговорок. При этом один из участников этого диспута, А. И. Каценелинбойген, который в октябре 1973 года эмигрировал в США, также выделяя консерваторов и реформаторов, подразделял последних на 3 группы: «диссидентов» (наиболее радикально исповедующих идеи «социализма с человеческим лицом»), «оппозиционеров» (желающих подправить и улучшить систему планирования всей экономики) и «реформаторов» (пытавшихся изменить имевшийся хозяйственный механизм без изменения политической надстройки)[1047].

Между тем, как уверяет Г. И. Ханин[1048], поначалу эта дискуссия шла довольно вяло и заметно оживилась только во второй половине 1964 года, когда были подведены промежуточные итоги эксперимента по расширению хозяйственной самостоятельности предприятий легкой промышленности и автомобильного транспорта, а в журнале «Коммунист» была опубликована статья академика-секретаря Отделения АН СССР В. С. Немчинова, в которой он повторно, но уже в сжатой форме изложил основные положения своей прошлогодней брошюры «О дальнейшем совершенствовании планирования и управления народным хозяйством»[1049]. Тогда эта брошюра маститого ученого, где содержался «весьма обширный и комплексный проект серьезного расширения товарно-денежных отношений и децентрализации экономики», названный им самим переходом к хозрасчетному планированию, привлекла внимание лишь научных работников. Но теперь же эта статья, вышедшая в главном теоретическом журнале ЦК, заинтересовала гораздо более широкий круг не только научных работников, но и многих управленцев-практиков. Причем, по мнению того же Г. И. Ханина, заметное влияние на ход всей дискуссии в пользу «рыночников» оказали выступления в «Правде» главы Госкомитета СССР по торговле Александра Ивановича Струева и крупного советского ученого в области автоматического управления академика Вадима Александровича Трапезникова, книга знаменитого авиаконструктора Олега Константиновича Антонова «Для всех и для себя», а также небольшая брошюра молодого экономиста Геннадия Степановича Лисичкина «План и рынок», в которой ссылками на В. И. Ленина он весьма живо аргументировал необходимость перехода к новому НЭПу[1050].

Ряд авторов либерального толка уверяют, что многие «консерваторы», в том числе М. А. Федорович, М. З. Бор и Л. А. Вааг[1051], понимая необходимость «корректировки сталинской модели, не были готовы к ее замене» и говорили о том, что «харьковская система», претендуя на замену старой управленческой модели, была полна противоречий. Они справедливо утверждали, что «цель социалистического производства — не получение прибыли…, а достижение в интересах всего общества наибольших результатов при наименьших затратах» и «с наименьшей себестоимостью продукции». Но профессор Е. Г. Либерман, а за ним и академик В. С. Немчинов, заявляя что то, «что выгодно предприятию, должно быть выгодно и обществу в целом», забыли прописную истину: «прибыль отдельного предприятия вовсе не конечная прибыль, реализованная в народном хозяйстве». Плановики-практики, которых было немало в лагере «консерваторов», делали особый акцент на невозможности «встраивания» новых принципов управления в реальность советской плановой экономики, ибо главным камнем преткновения было реальное отсутствие конкуренции как регулятора классической рыночной экономики. Более того, в качестве «фатального» обстоятельства для внедрения новых методов хозяйствования указывалось отсутствие «свободных» резервов в народном хозяйстве страны, которые жестко распределялись двумя союзными монстрами — Госпланом СССР и Госснабом СССР.

Понятно, что сторонники Е. Г. Либермана, в частности Б. М. Сухаревский, В. С. Немчинов, А. М. Бирман, В. А. Трапезников, Н. Я. Петраков и Г. С. Лисичкин, в разных вариациях настойчиво продвигали свои идеи о том, что «лучший регулятор общественного производства — это закон стоимости, который сможет устранить все диспропорции и повысить эффективность народного хозяйства, что социализм — это разновидность товарного производства, поэтому необходимо обеспечить свободный перелив капитала из одной отрасли в другую, а значит, и формирование всех цен на основе спроса — предложения», и что, составляя план, «государство должно лишь создать хозяйственный механизм, которому в дальнейшем предстояло работать в автоматическом режиме», где «плановые органы имели право вмешиваться в работу предприятия только для того, чтобы изучить передовой опыт или помочь отстающим». При этом, всячески обороняясь от «ортодоксов», они особо упирали на три позиции: во-первых, «никто не предлагает забрать рычаги управления у центра»; во-вторых, «речь идет только о замене методов воздействия на хозяйствующие субъекты, то есть замене директивных норм экономическим регулированием»; ну и, наконец, в-третьих, «альтернативы предложенным мерам нет», так как перестройка всей «системы управления народным хозяйством диктуется не прихотью, а необходимостью»[1052].

В конце концов «товарники» одолели «планомерников», и, как считает тот же В. Н. Лисовицкий, своеобразным символом их «идейной победы» стала очередная статья Е. Г. Либермана «Еще раз о плане, прибыли, премии», которая была опубликована в «Правде» 20 сентября 1964 года. Хотя и позднее, уже в условиях реализации косыгинской реформы, дискуссия между «товарниками» и их оппонентами будет продолжена. Достаточно сказать, что в одном только 1966 году будут опубликованы десятки работ, в том числе книги и брошюры З. В. Атласа, В. С. Немчинова, С. П. Первушина, Л. А. Леонтьева, И. С. Малышева, Б. С. Николаева, Н. Я. Петракова, С. И. Лушина, Л. А. Ваага, В. М. Костенникова, В. В. Кистанова, Е. А. Чертока, Е. А. Целыковской и С. И. Шкурко[1053].

Между тем, пока шла бурная дискуссия и обсуждались разные проекты реформ, состоялся октябрьский Пленум ЦК, приведший на вершины власти новое коллективное руководство страны. А. Н. Косыгин, находившийся тогда «над схваткой», не только внимательно следил за ходом самой дискуссии, но и изучал реформаторский опыт других стран. Как уверяют ряд специалистов (Ю. Я. Ольсевич, Р. А. Белоусов, Г. В. Будкевич[1054]), посещение им с рабочим визитом Великобритании еще летом 1963 года, а также детальное изучение рыночных реформ в Югославии, где в рамках т. н. «самоуправленческого социализма» было установлено дуалистичное планирование — общественное (народнохозяйственное) и производственное, окончательно убедили нового главу советского правительства в необходимости реформирования сталинской модели экономики. Однако, как уверяет многолетний косыгинский помощник Юрий Васильевич Фирсов[1055], отдавая себе отчет в том, что либермановская концепция «сырая», он принял решение «дорабатывать» ее на ходу.

Вместе с тем, как вспоминали сам Ю. В. Фирсов, а также Н. К. Байбаков, практики-управленцы, которым теперь предстояло пройти между «Сциллой (рынком) и Харибдой (директивным планированием)», вовсе не надеялись на помощь теоретиков, поскольку «в то время наша экономическая наука ничего, кроме общих рассуждений о необходимости реорганизации управления народным хозяйством, не предлагала», в то время как А. Н. Косыгин имел одну «слабость» — «он отдавал предпочтение профессионалам, занимавшим государственные должности, резонно считая, что такие подходят к делу более ответственно,