Королева пламени - Энтони Райан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вручил факел Риве, пошел в угол зала и вернулся с чем-то завернутым в потертый плащ. Когда смотритель разворачивал сверток, его руки дрожали. В свертке оказался продолговатый деревянный предмет длиной чуть меньше пяти футов, дерево поблекло и вытерлось до блеска от прикосновений рук. На одной половине немного ниже середины красовался рисунок скрещенных топоров, на другой — скрещенных мечей.
Глаза Варулека заблестели в свете факела, и он срывающимся, полным благоговения голосом проговорил:
— А третьего она убила из лука, вырезанного из горного вяза.
— Брат, ваша месть воистину страшна, — сурово, с плохо скрытым отвращением проговорил владыка флота лорд Элль-Нурин.
Он обвел взглядом Новую Кетию: разрушенные дома в каждом квартале, дым у южных стен. Трупы следовало сжечь, и этим уже шесть дней занимались полсотни освобожденных.
— У ваших людей талант к разрушениям, — добавил владыка флота.
— Это справедливость нашей королевы, — устало и пусто ответил Френтис.
Он никак не мог изгнать из памяти вид мертвого ребенка вместе с матерью на городской улице. Так много битв и смертей, столько забытых лиц — но эти не уйдут из памяти еще очень долго.
— Но город не уничтожен, — добавил он. — Со временем, согласно планам королевы, все повреждения исправят.
— А это уж если удачно пойдет война, — сказал Элль-Нурин и посмотрел на гавань, заполненную мельденейскими судами и воларскими призами.
Еще больше кораблей стояло на якоре в устье реки. Они пришли вчера. От вида такого количества парусов на севере бывших рабов обуяла паника. Френтису удалось унять ее, но несколько сотен человек успело удрать из города вместе с награбленным добром. Френтис выстроил своих солдат в порту, приготовился к обороне, расставил лучников по окрестным крышам, а затем приказал Дергачу радостно кричать при виде входящего в порт «Красного сокола».
— Думаю, у нас хватит места, чтобы увезти все ваши части, — заметил Элль-Нурин. — Я бы сказал, что, когда мы догнали врага, он вовсе не был расположен сражаться. Не дожидаясь гнева императрицы, адмирал покончил с собой. А большинство его подчиненных сдалось без боя.
— Милорд, и куда же вы собираетесь отвозить мои части?
— Конечно, в Волар. Королеве понадобятся подкрепления.
— Большинство людей с оружием в этом городе еще две недели назад были рабами. Они пришли ко мне не ради нашего Королевства, а ради своей личной свободы. Конечно, бывшие рабы родом из Королевства пойдут с нами. Гарисаи, наверное, тоже, хотя многие потребуют платы. В общем наберется две тысячи мечей. Люди сильно мучились и много страдали. Я не могу просить их страдать снова.
— Пусть они захватили город и перебили господ, но настоящая свобода и покой придут лишь с полной победой. Я уверен, вы объясните им это, — сурово и тяжко изрек Элль-Нурин — напоминал, кто здесь старший по рангу.
Френтис вздохнул и медленно кивнул.
— Отлично! А вот это, — Элль-Нурин повернулся к молодой женщине, окруженной мельденейскими капитанами, — сестра Мериаль. Вы напишете ей подробный рапорт обо всех своих действиях и упомянете там все полезное, что вам удалось разведать, для передачи нашей королеве.
Френтис нахмурился. Женщина была всего на год-два младше него и одета так, чтобы не выделяться. Она явно побаивалась мельденейцев, хотя и те норовили обойти ее стороной.
— Седьмой орден?
— Брат, вы прозорливы, — подтвердил Элль-Нурин и, придвинувшись ближе, прошептал: — И, как бы вам ни хотелось, предупреждаю: лучше ее не трогать.
Сестра Мериаль говорила с сильным ренфаэльским акцентом, причем без особого уважения, но с изрядной толикой сомнений.
— Говорите, их еще девять тысяч, этих жутких красных типов?
— Они — не сказка, — пробурчал Дергач. — От них, мать их, чертова куча ожогов и шрамов. У меня один на заднице. Хочешь, покажу?
— Думаю, я уже слишком навидалась ужасов в последнее время, — отрешенно улыбнувшись, буркнула сестра Мериаль и взяла у Тридцать Четвертого миску с похлебкой из козлятины.
Командиры заняли особняк смещенного губернатора Новой Кетии, хотя стараниями толпы бывших рабов почти весь дом пришел в полную негодность. Френтис разбил лагерь на главном дворе, большая часть добравшегося из Виратеска войска расположилась в обширных садах. Френтис удивлялся и восхищался дисциплине своих солдат. Они держались своих отрядов и почти не принимали участия в повальных грабежах, которым предавалось освобожденное население. После падения города дюжина людей дезертировала, еще несколько попросили разрешения уйти — либо хотели вернуться домой, либо честно признались, что им хватило войны с головой. Всем Френтис говорил одно и то же: «Вы освободились в тот самый момент, когда согласились присоединиться ко мне. Королева Лирна благодарит вас за службу».
— Так королева все же идет на Волар, несмотря на такие потери в море? — спросила Иллиан.
— Знаешь, королева — она такая. Трудно ее переубедить, — ответила Мериаль, попробовала похлебку, усмехнулась и оценивающе глянула на Тридцать Четвертого. — Ну, это куда лучше, чем варево, которое готовят пираты, когда не заняты лазаньем под юбки.
— Когда мы отплываем? — нетерпеливо спросила Иллиан.
«И когда она уже устанет убивать?» — подумал Френтис и сказал:
— Когда решит владыка флота. Он здесь старший по рангу.
— Трахал я его ранг, — пробурчал Лекран с полным ртом козлятины. — Кто он вообще такой?
— Вы говорите, королева полагает, будто госпожа Рива мертва? — спросил Френтис у Мериаль.
— Ну да. Она пошла ко дну вместе с половиной своих еретиков.
— Нет. Она жива и находится в Воларе. Хотя как долго она еще останется в живых — не могу сказать.
Френтис вспомнил сон прошлой ночи и вздрогнул. Как упивалась императрица зрелищем сражения Ривы с саблезубыми зверями!
— Брат, вы сумели узнать такое? — нахмурившись, спросила Мериаль.
— Да, сумел. И это совершенно точно.
Она наклонила голову, внимательно посмотрела на него и нахмурилась сильнее:
— Но я не вижу в вас Дара.
— Я просто знаю. Королеве известно почему.
— Ладно, — осторожно согласилась Мериаль. — Дайте бедной девушке покушать, и я тогда свяжусь с муженьком.
— Каким таким муженьком? — удивленно спросил Дергач.
Мериаль ухмыльнулась и принялась оживленно черпать похлебку. Когда доела, она уселась поодаль, сосредоточилась, замерла и закрыла глаза. Ее лицо стало равнодушным, спокойным. Дергач пододвинулся ближе к Френтису и посмотрел на сестру с неприкрытой враждебностью.
— Брат, не нравится мне это. Темное ремесло — оно не для чужих глаз.